Структура книги такова. В первой главе я ввожу понятие военного режима в рамках более широкой типологии, то есть теоретически очерчиваю круг обсуждаемых в книге явлений. Во второй главе дан исторический обзор военных режимов, выделены некоторые основные факторы их распространения после Второй мировой войны и охарактеризована динамика этого процесса. В третьей главе раскрыты модели гражданского контроля как механизма предотвращения вмешательства военных в политику. Четвертая глава посвящена военному перевороту как способу установления военного режима, выделены причины удач и неудач при попытках военных захватить власть. В пятой главе обсуждаются цели и программные установки военных у власти. В шестой главе предметом анализа служат проблемы внутреннего устройства военных режимов с акцентом на их институционализации. Седьмая глава продолжает эту тематику, уделяя основное внимание формальным институтам военной диктатуры. В восьмой главе представлена теоретическая модель завершения военных режимов и происходящих при этом политических процессов. В фокусе внимания девятой главы находятся способы завершения военных режимов, результатом которых становится демократизация.
При изложении материала я широко использую фактический материал из истории отдельных стран, преимущественно недавней. Некоторые из таких очерков краткие, сосредоточенные на отдельных иллюстративно важных эпизодах политического развития этих стран, другие же представляют собой полноценные кейс-стади. Для удобства читателя (и в качестве суррогата предметного указателя) ниже дан список стран, которым в книге уделяется более или менее значительное внимание. Не во всех этих странах в течение изучаемого периода устанавливались военные режимы, но попадание в список означает, что по каким-то причинам данный случай важен для моего анализа. Простого упоминания в качестве одного из примеров было бы недостаточно. В скобках даны номера разделов, в которых затронуты соответствующие случаи.
Всего в списке 63 страны: Алжир (7.1, 7.2); Аргентина (1.2, 5.3, 6.1, 8.2); Афганистан (1.3, 4.2); Бенин (Дагомея) (5.3, 9.1); Боливия (6.2); Бразилия (4.2, 5.3, 7.2, 9.2); Буркина-Фасо (5.3); Бурунди (4.2); Великобритания (2.2); Венесуэла (3.2); Габон (4.2); Гаити (1.1); Гамбия (4.2, 9.1); Гана (4.2, 5.2, 6.2, 9.1); Гватемала (7.2, 9.1); Германия (3.2, 6.1); Греция (5.3); Доминиканская Республика (7.1); Египет (4.2, 4.3, 6.1, 9.2); Израиль (3.3); Индия (2.2); Индонезия (7.3); Иордания (3.2); Ирак (7.1, 8.2); Иран (1.2, 3.2); Китай (1.1, 3.3); Колумбия (1.1); Конго-Браззавиль (1.3); Конго-Киншаса (Заир) (2.3, 5.3, 6.1, 7.1); Кот-д’Ивуар (3.2); Куба (5.2); Либерия (6.1); Ливия (4.3, 6.2); Мадагаскар (5.3); Марокко (3.2, 4.3); Мьянма (Бирма) (5.2, 5.3, 7.1, 8.2); Нигер (1.2, 4.2); Нигерия (5.2, 8.2, 9.1); Пакистан (5.2, 6.2); Перу (6.2, 8.2); Польша (3.3); Португалия (9.1), Россия (1.3, 3.3); Сальвадор (9.1), Сирия (5.3, 7.1); Сомали (5.1, 5.3); Судан (3.2); Суринам (8.2); Сьерра-Леоне (9.1), США (3.1, 3.3, 5.1); Таиланд (1.3); Танзания (3.3); Того (2.3); Турция (4.3); Уганда (2.2); Уругвай (5.2); Франция (2.2); Центрально-Африканская Республика (1.1, 8.2); Чили (4.2, 5.3, 6.1, 9.2); Эквадор (4.2); Эфиопия (7.1); Южная Корея (9.2); Япония (3.1).
Глава 1Что такое военный режим
1.1. Режимы и страны
Любое исследование надо начинать с определений. Ведь если их нет, то о чем угодно можно сказать что угодно. Если вопрос в том, что такое военный режим, то надо определить сначала политические режимы вообще, а потом военные режимы как таковые. Первая задача упрощается благодаря тому, что существенную часть своей книги «Политические режимы и трансформации: Россия в сравнительной перспективе» я посвятил как раз вопросу о природе политических режимов. Поэтому в подробности вдаваться не буду, просто процитирую: «Политические режимы – это, в самом кратком определении, модели приобретения и утраты политической власти». Основные политические режимы современности – это демократия и несколько разновидностей авторитаризма. В их числе монархия, партийный и военный режимы.
В условиях демократии модель приобретения и утраты политической власти основана на волеизъявлении народа, осуществляемом путем голосования, то есть на выборах. В условиях авторитаризма власть приобретается и утрачивается несколькими способами, которые и определяют разнообразие авторитарных режимов. Выборы в число этих способов не входят. Это не значит, что выборов нет. Они могут проводиться и в современном мире, как правило, проводятся. Но в авторитарном обществе их главная задача – не передавать власть от одного правителя к другому, а помогать удерживать ее тем, у кого она уже есть. Хотя такие выборы полезны для автократии, без них можно обойтись. Поэтому авторитарные режимы каждого из трех типов можно разделить на электоральные и неэлекторальные.
При неэлекторальных режимах выборы тоже бывают, но они даже формально не проходят на конкурентной основе. В избирательном бюллетене присутствует только одна партия или выдвинутый ею кандидат. Бывают и такие режимы, которые допускают существование так называемых партий-сателлитов, получающих свою долю политического представительства не по результатам выборов, а согласно квотам, установленным для них властями, без учета волеизъявления избирателей, которые все равно могут проголосовать только за одного кандидата. В качестве примеров можно привести бывшие коммунистические режимы некоторых стран Восточной Европы, а сегодня такой модели, хотя и в несколько модифицированном виде, продолжает придерживаться Сирия.
Электоральные режимы допускают на выборах ограниченную конкуренцию, которая в обычных условиях не ведет к сменяемости власти, но все же дает избирателям некоторую, весьма ограниченную, возможность продемонстрировать свои политические предпочтения. В условиях таких режимов легальная оппозиция подконтрольна властям в несколько меньшей степени, чем при неэлекторальном авторитаризме, но настоящая оппозиция, которая может представлять угрозу для властей, к выборам, как правило, не допускается. Это – главный пункт обширного набора нечестных приемов, так называемого меню манипуляций, находящегося в распоряжении любой электоральной автократии. Но другие пункты тоже имеют значение: нужные результаты выборов обеспечиваются с помощью многих дополняющих друг друга инструментов, от принуждения к голосованию до прямой фальсификации результатов выборов.
Выборы сказываются на функционировании авторитарных режимов трех основных типов, но их природы не меняют, поскольку не особенно важны для них. Для электоральной персоналистской автократии, которую можно рассматривать как четвертую категорию, несвободные выборы служат определяющим признаком. Этот режим характеризуется тем, что правитель приходит к власти в условиях демократии, но затем узурпирует власть и продолжает ее сохранять, а потом передает преемнику путем несвободных выборов. Это явление неновое и нередкое. Однако до начала 1990-х годов такие режимы были, как правило, недолговечными. Скажем, они в массовом порядке начали формироваться в Африке после ее деколонизации, но затем либо трансформировались в партийные, либо были сметены военными переворотами. В последние десятилетия продолжительность существования таких режимов растет. Подробнее об этом можно прочитать в моей упомянутой выше книге «Политические режимы и трансформации: Россия в сравнительной перспективе».
Я определяю военный режим так: «Режим, при котором власть в общенациональном масштабе или решающее влияние на национальный процесс принятия основных политических решений приобретается структурами, способными к легитимному применению вооруженного насилия, удерживается этими структурами и передается внутри совокупности этих структур». Это определение длинное и скучное, но оно позволяет понять, какие режимы можно называть военными, а какие таковыми не являются. Проиллюстрирую это на примерах.
Почему для характеристики того или иного режима как военного важно, чтобы приобретенная им власть осуществлялась в общенациональном масштабе? Потому что если она осуществляется только на отдельных территориях в международно признанных пределах данного государства, то речь должна идти не о государстве с тем или иным политическим режимом, а о стране, которая находится в процессе территориальной дезинтеграции. За такими странами в политической науке зарезервирована категория несостоявшееся государство. В подавляющем большинстве случаев несостоявшиеся государства находятся в состоянии гражданской войны. Понятно, что если территория страны разделена между воюющими группировками, то в каждой из них максимальной властью обладают военно-политические лидеры, которых иногда называют полевыми командирами. Однако совокупность полевых командиров не образует военного режима. Собственно говоря, в таких странах вообще нет политических режимов, потому что режимы могут существовать только на национально-государственном уровне.
Несостоявшееся государство – это не окончательный диагноз, а состояние, которое, как правило, со временем заканчивается. Поэтому начну с примера государства, которое сегодня несостоявшимся никто не назовет: Китая. В прошлом веке эта страна пережила так называемую эру милитаристов. Она наступила в 1916 году после смерти диктатора Юань Шикая и, как считается, закончилась в 1928 году после объединения многих китайских территорий под властью партии Гоминьдан. Впрочем, это объединение так и не было доведено до конца вплоть до установления в стране коммунистического режима и распространения его власти на окраинные земли.
На пике «эры милитаристов» страна распалась на отдельные провинции или группы провинций, во главе большинства которых стояли местные военачальники, де-факто или даже на уровне деклараций не подчинявшиеся центральному правительству. Как правило, «милитаристы» оправдывали свое название в том смысле, что они действительно были профессиональными военными. Однако отдельные территории находились под контролем лидеров политических партий (Гоминьдана или Коммунистической партии Китая), которые были не военачальниками, а профессиональными политиками, преследовавшими партийные цели. Хотя в развитии каждой из провинций в течение того периода