Видимая картинка смазалась. Казалось, он стоит на краю глубокого колодца, на дне которого тускло светилась золотая звезда. Тихий, усталый шепот:
«Ты не такой, как остальные. Я это чувствую. Пожалуйста, помоги мне».
«Кто ты?» — беззвучно спросил Дэвид. «Я...»
Тишина. И немногим позже: «У меня отняли имя».
«Не понимаю, — сказал Дэвид. Потом он подумал о Фаннае и других учениках Обители, стремившихся вырваться из нее, но так и не сумевших это сделать: о тех, кто умирал вне монастыря, но после смерти все равно попадал обратно. — Ты учился здесь?»
«Нет, — прошептал золотой луч. Он дрожал от напряжения, едва-едва прорываясь сквозь волны пустоты и забвения, бушевавшие там, в глубине колодца, стремящиеся скрыть горевший на дне огонь, сделать так, чтобы его никогда не было, оборвать все его связи с внешним миром. — Я не воспитанник Небесной Обители. Я ее основатель».
«Что?!.»
«Мне был передан дар — особое семя, из которого должно было вырасти новое Древо сгиудов». «Какое еще Древо?!.»
«Мы сейчас оба находимся внутри него. Особая форма связи между представителями одного народа. Есть Древо Волков и Древо Летучей Мыши, Древо Ворон и Древо Кошки... Ими правят боги-Тотемы или Обладающие Силой, поглотившие богов и занявшие их место. Когда-то существовало первое древо сгиудов, выращенное Кадмоном в Эдеме среди ангельских деревьев из веточки его собственного Древа — Древа Людей. Потом оно погибло, но частицу его удалось сохранить. И эта частица была передана мне для того, чтобы восстановить род ангелолюдей».
«Но... зачем?»
«Нет времени на лишние вопросы. Найди моего учителя. Расскажи ему о том, что произошло со мной...»
«Что рассказать? Ты так ничего и не объяснил. Кто тебя пленил?..»
«Те, от кого я не ждал предательства, — раздался угасающий шепот. — Мои собственные ученики... Мои первые архангелы — Рийок, Лертан, Уимл... Что-то пошло не так. Что-то вмешалось и нарушило рост дерева. Оно выело их изнутри, превратило моих учеников в марионеток... Теперь оно таится здесь, внутри искаженного Древа Сгиудов — растет, питаясь его соками и выжидая своего часа...»
«Как ты мог не заметить постороннего вмешательства в сознание твоих учеников?» — недоуменно спросил Дэвид. Где-то в глубине души зашевелилось подозрение: а уж не проверка ли это, устроенная Рийоком и мастерами для того, чтобы выяснить, насколько именно можно доверять воспитаннику, только что скомпрометировавшему себя общением с Обладающей Силой?
«Оно повлияло и на меня. Оно не смогло поглотить меня, потому что моя человеческая, божественная и ангельская природы - вторичны; я -Обладающий Силой: может быть, и не самый великий из них, но я свободен. Оно не смогло поработить меня изнутри и поэтому поработило внешне: затуманило мои чувства и разум, а затем руками моих учеников пленило здесь... Я не знаю, что это...»
Золотой луч погас. Бесцветные волны затопили колодец до краев. Казалось бы, если это бесцветье, то золотой огонь должен был по-прежнему оставаться видимым в глубине провала — но вышло иначе. Это было бесцветье, пожиравшее все остальные цвета; претендующее на истину утверждение, стремящееся уничтожить все остальные утверждения для того, чтобы считаться единственно истинным. Не тьма и не свет, но что-то, стремящееся казаться чистым светом, обнимающем все и синтетически соединяющем в себе все остальные цвета. Оно прогоняло темноту и в силу этого казалось светом; но оно же гасило огни и было хуже любой тьмы. Содрогаясь от ужаса, Дэвид отшатнулся от края. Края колодца стягивались, чувство присутствия другого — того, кто говорил с Дэвидом, явившись ему в образе золотого луча, - исчезло, и вдруг показалось, что сам разговор — лишь фантазия или сон... Последнее, впрочем, было бы не удивительным — ведь в это самое время какая-то часть Дэвида действительно спала в своей келье и осколки человеческих сновидений могли ненароком проникнуть в иные части, составляющие единое сознание человекоангела... Это было бы неплохим объяснением случившемуся, но Дэвид нестал всерьез рассматривать эту возможность.
«Имя своего учителя он так и не успел назвать, — подумал землянин. — Жаль...»
— Тетя! — Голос Эдвина кен Гержета раскатился по полутемному залу, в центре которого бледно-голубым огнем горела энергетическая колонна Источника. — Тетушка! Ау! Ты дома?!
Воздух между ним и Главным Сплетением замерцал. Возник полупрозрачный фантом Вилиссы.
— Я в лаборатории. Хватит орать.
— Тетя. — Эдвин засмеялся. — Ты, как всегда, такая милая...
— Спасибо, я знаю. Это все? Мне надо работать.
— Нет-нет, подожди! — Эдвин поспешно пома-хая рукой в воздухе, как бы призывая фантом повисеть тут еще немного. — Сделай, пожалуйста, кое-что для меня...
— Ну ты и нахал! — возмутилась Вилисса. — А для кого, по-твоему, я стараюсь?.. Три года убила на твою идиотскую затею. У вас экзамен на носу, а мои расчеты еще рчень далеки от завершения...
— Тетя, ну пожалуйста. — Эдвин стер с лица улыбку — Это очень важно.
— Я слушаю, — произнесла Вилисса — уже без всяких попыток изобразить рассерженную тетушку, готовую по любому поводу попилить нерасторопного племянника. Она была никудышной воспитательницей... но, может быть, единственным человеком, чьей дружбой дорожил Эдвин кен Гержет.
— Нужно передать сообщение одной особе... Очень важной особе. В этот выходной Дэвид должен был встретиться с ней и меня звал. Но Дэвид не сможет, и мне тоже не стоит идти... Тем более, одному — я ее совершенно не знаю. Вызови демона. Пусть передаст ей, что на этот раз все отменяется. Мы обязательно увидимся с ней, когда закончим учебу
— И что же это за особа, по отношению к которой ты ведешь себя так предупредительно?
— Обладающая Силой. Алиана, Властительница Ледяного Пламени.
— Ого! — Вилисса присвистнула. — Ты окончательно спятил, если решил связаться еще и с Обладающими...
— Тетя, я прошу тебя — давай не будем... — Эдвин поднял руку. — Дэвид доверяет ей, и мне кажется, что у него есть основания для этого. В любом случае, отступать уже поздно. Я бы не просил тебя, если бы мог сделать все сам. Но я не могу прийти к.ней или найти ее образ в ИИП и, используя его, установить контакт через зеркало. За это и наказали Дэвида. Я думаю, мне — учитывая то, что из меня сделали, — опасно даже чересчур концентрировать свое внимание на ком-либо из Обладающих... если это только не сопровождается стремлением немедленно его убить. Обитель очень чувствительна к таким вещам, а я — ее часть.
— А твой второй сувэйб?
— Не знаю... я не хочу рисковать.
— Хорошо, я сделаю это за тебя, раз ты так просишь. — Вилисса усмехнулась. — Тем более что у нас с ней, кажется, есть общий знакомый...
— У тебя и этой Обладающей? — недоверчиво спросил Эдвин. — Кто?
— Каренион, Повелитель Облаков. Одна из его аватар изучала классическую магию в Академии в те времена, когда там училась и я. — Изображение колдуньи пропало, но голос еще оставался висеть в воздухе. — Хорошее было время...
10
В Обители не было фиксированного срока обучения. Сдача экзамена означала конец учебы, однако, когда именно приступать к выполнению задачи, ученик решал сам. Пятый этап был последним и завершающим: его тоже называли «полугодием», как и предыдущие четыре, что не совсем верно — этот период мог растянуться на неопределенный срок. В большинстве случаев все же ученики приступали к своей охоте прежде, чем заканчивался третий год с момента их принятия в братство.
На этот раз первым учеником — а точнее, ученицей, объявившей о своей готовности сделать последний решительный шаг к совершенству, оказалась Тэззи Тир, невысокая решительная девушка с прозрачными голубыми глазами, в которых плескалось пламя неистовой веры. Настоятель Рийок был немного расстроен. В начале каждого полугодия он читал ученикам речь, кроме того, было еще одно, заключительное слово, которое он произносил в конце пятого полугодия, словно проводя черту между временем, когда учеников вели — сначала слепых, затем зрячих — и временем новой жизни, когда они уже и сами должны были превратиться в проводников высшей воли. Но едва ли не на каждом курсе находилась такая вот горячая душа, созревавшая слишком рано, — Рийок грустил от того, что она уйдет, так и не услышав его финальной речи и не узнав той последней тайны, которую он собирался открыть. Он не чинил ей препятствий, хотя одно его слово или малейшее выражение недовольства заставили бы Тэззи безропотно задержаться в монастыре не только на те пять дней, по прошествии которых Рийок планировал прочитать свою речь, но и на пять лет. Однако противиться ее желанию наставник не стал. Он хорошо помнил о том, что он — лишь слуга, а не господин; и сроки подготовки определять не ему. Эти сроки определит тайный голос, который в неведомый час прозвучит в сердце каждого верного ученика... Верными были не все, что поделать, но в конечном итоге это уже не имело значения. В отведенный срок верные услышат зов и пойдут за ним; для неверных зов предстанет в виде их собственных нечестивых мыслей: полагая, что их обман удался, они пойдут навстречу своей судьбе — некоторые погибнут, другие в самый последний момент успеют раскаяться в предательстве и будут наконец исцелены, преображены и присоединены к воинству Света. Видя решительность Тэззи, Рийок пришел к выводу, что она услышала зов, а раз так, ему оставалось лишь благословить ее на то свершение, которое ей предстояло. В любом случае, все, что он хотел сказать в своей заключительной речи, она рано или поздно узнает сама — может быть даже, раньше, чем все остальные ученики.
Тэззи Тир покинула монастырь. Ее путь лежал во владения графа Неркмеда кен Скизайда.
Тэззи родилась в мире, называемом Фильеф, — внебрачное дитя одного из властительных чародеев, низверженного конкурентами прежде, чем Тэззи появилась на свет. Ее матерью была простая девушка, во время военного похода отобранная отцом Тэззи из десятка смазливых девиц, пригнанных из деревни, мимо которой двигалось войско. Командующий приятно провел время, наутро мать Тэззи отпустили, в отличие от остальных жителей деревни, которых угнали в рабство. Мать Тэззи поселилась в городе, а через известный срок у нее родилась девочка. Тэззи обладала немалым Даром, но была бедна; постигая Искусст