Впоследствии мексиканский опыт широко использовался в других латиноамериканских революциях. Идея крестьянской революционности нашла свое воплощение в теориях маоизма и «мировой гверильи» [69] . Она применяется и сегодня. Достаточно сослаться на Киргизию, где во время тюльпановой революции основной ударной силой народного выступления в Бишкеке стали доставленные в него сельские жители.
А что Россия? Российские крестьяне и русская деревня совершенно напрасно не рассматриваются в качестве ниши для рекрутинга революционных сил. А между тем, характерное для крестьянской среды гомогенное ценностное отторжение либеральных новаций общеизвестно, «Русская Вандея» сегодня не исключена. Судя по социологическим опросам, ментальная готовность к ней у крестьян имеется.
Мексиканская революция демонстрирует и имманентную организационную слабость крестьянской повстанческой революционности. Мексика находилась фактически под полным контролем повстанцев. Однако институционализировать революционную власть они не смогли.
Лидеры повстанческих армий покинули Мехико и занялись дележом помещичьих латифундий на местах. Продолжавшаяся семь лет крестьянская революция завершилась поражением. Ее опыт указывает, что для осуществления властно-управленческой трансформации свержения существующей властной команды недостаточно. Должен быть подготовлен собственный «теневой кабинет» и должна наличествовать собственная позитивная программа государственной политики [70] .
Другой яркий пример повстанческой революционности в Латинской Америке представляло движение тенентистов (от португальского – лейтенант). Оно объединяло главным образом молодых бразильских офицеров. Организованный в октябре 1924 г. Л.К. Престесом отряд, численность которого варьировала от 1,3 до 4 тыс. человек, преодолел расстояние по территории Бразилии в 25 тыс. км. Не проигравшая ни одного сражения с правительственными войсками повстанческая группировка получила название «непобедимая колонна» [71] .
Однако, как и в Мексике, феерия побед повстанцев не была воплощена в значимые политические результаты.
Опыт исламской революции
А возможна ли вообще национально ориентированная властная трансформация в условиях политической гегемонии США в мире? Действительно, американский (англо-саксонский) проект мироустройства противоречит в своей сущности идеалам национального возрождения России. Онтологические основания этих противоречий получили раскрытие в работе «Новые технологии борьбы с российской государственностью» [72] . Однако шанс осуществления национально ориентированной властной трансформации в условиях американского гегемонизма, тем не менее, существует. Об этом свидетельствует опыт революций, организованных в странах, традиционно считавшихся американскими вотчинами.
Как это удавалось?
Лучшим способом предотвращения американского вмешательства являлось создание имиджа идейно-психологической одержимости, пусть даже граничащей с имитацией коллективной экзальтации. Способны ли американцы вступать в борьбу с теми, кто демонстрирует свою готовность умереть? Как показывает практика, далеко не всегда. Режимы, с легкостью идущие на компромисс, проявляющие нерешительность в проведении антиамериканской политики, показывают свою слабость. Они при попытке проведения самодостаточного, национально ориентированного курса оказываются обречены на внешнее вмешательство. Зато на прямое вмешательство в дела государств, проявляющих наступательный радикализм и бескомпромиссность, США идут достаточно неохотно. Куба, Иран, КНДР, Венесуэла, Никарагуа – все эти государства избрали антиамериканизм своим идеологическим знаменем. Однако идти в лобовую атаку против них США не решаются. «Вьетнамский синдром» по сей день не изжит в американском обществе и политическом истэблишменте. Двенадцать лет потребовалось США для принятия решения о военном вторжении на территорию Ирака. Сдерживающим фактором являлось преувеличенное представление о мощи иракских вооруженных сил и главное – об их морально-патриотическом духе. Только когда путем длительного мониторинга выяснилось, что готовность иракцев жертвовать собой во имя Саддама Хусейна это не более чем раскрученный хусейновской пропагандой миф, операции «Буря в пустыне» был дан ход.
Классическим примером успешной властно-управленческой трансформации, связанной с отстранением от власти проамериканской компрадорской элиты, стала Исламская революция в Иране. В отличие от большинства революций и переворотов эпохи холодной войны она была осуществлена без опоры на поддержку одной из двух сверхдержав – США и СССР. Более того, по отношению к ним обеим изначально демонстрировалось подчеркнуто враждебное отношение. Идеологом Исламской революции Аятоллой Хомейни был выдвинут концепт о «двух шайтанах» (демонах). Под «главным шайтаном» понимались США, под вторым – Советский Союз [73] .
С самого начала оппозиция в Иране избрала тактику устрашения противника посредством демонстрации своей готовности к самопожертвованию. Цепную реакцию антишахских волнений вызвал расстрел студенческой демонстрации в традиционно религиозном центре Хуме, организованной в январе 1978 г. против клеветнической статьи о Р. Хомейни в официальной государственной газете. Далее, по истечении установленного шиитской традицией 40-дневного траура, проводились новые демонстрации. Они снова подвергались расстрелу. Следовал очередной траурный период, и все повторялось вновь.
Этими акциями оппозиция добилась моральной победы над противниками. Главным аргументом властей в образовавшемся противостоянии являлась угроза расстрела. Но она оказывалась недейственной. Сторонники построения в Иране исламского государства сами шли под пули. Во властных структурах, не готовых вести борьбу в категориях жизни и смерти, возникло замешательство. Властная элита распалась, войска отказывались стрелять в народ. Моральная победа оппозиции привлекла в ее ряды тысячи сторонников. Страна оказалась парализована экономической забастовкой. В антишахской демонстрации 2 декабря 1978 г. в Тегеране приняло участие два миллиона иранцев. И это в то время, когда в стране было введено военное положение, предусматривающее запрет на проведение любых демонстраций. Два миллиона человек демонстрировало, таким образом, не только неприятие режима, но и свое личное бесстрашие. Это напугало не только иранские власти, но и Запад. Решимость антишахской оппозиции привела к замешательству не только иранских роялистов, но и политические круги США. Вопрос о вторжении в Иран стоял на повестке обсуждений в администрации Дж. Картера. За интервенцию высказывался, в частности, советник по национальной безопасности З. Бжезинский. Однако консолидированной позиции достичь так и не удалось. С тех пор прошло более тридцати лет. Все это время исламский Иран как бельмо на глазу Соединенных Штатов. Однако до сих пор свалить режим иранской теократии американцы были не в состоянии. В общем – это аргумент для российских скептиков, говорящих о бесперспективности отстаивания собственной политической линии в современном мире.
В период размышлений, происходящих в американских политических кругах относительно возможности военной операции против Ирана, Айятолла Хомейни неожиданно для американцев сам атакует. Предпринятые им действия служат прекрасной иллюстрацией того положения, что лучший способ защиты это атака. Под предлогом укрывательства США персидского шаха Хомейни санкционировал в ноябре 1979 г. захват американского посольства в Тегеране. Находящиеся в здании американцы были взяты в заложники. Только в январе 1981 г. они были освобождены.
Демонстративно провокативные действия иранских исламистов были предприняты также против посольства СССР. Иран бросал вызов обеим сверхдержавам. Погромные антиимпериалистические действия студенческой молодежи были официально охарактеризованы Хомейни как «вторая революция, еще более крупная, чем первая». «Бей своих, чтобы чужие боялись». Реализуя данный принцип, исламисты демонстрировали крайнюю решимость в борьбе с противниками революции. Повсеместно действовали исламские суды – трибуналы. Для борьбы с подрывными элементами была создана организация «стражей революции». Типичная формулировка расстрельных приговоров – «служение дьяволу и разложение». Приведение их в исполнение демонстрировалось для устрашения по телевидению и описывалось в СМИ.
Жертвенная энергетика исламской революции с наглядностью проявилась во время ирано-иракского конфликта. В ходе войны массовый характер приобрел феномен шахидизма – «мученичества за веру». Испытывавшая недостаток в военной технике иранская сторона широко использовала тактику «живой волны». Плохо вооруженные ополченцы атаковали в лоб вражеские позиции, невзирая на минные заграждения и перекрестный огонь. Посредством таких атак происходило психологическое подавление противника. Тактика «живой волны» произвела большое впечатление на американских наблюдателей, и впоследствии вошла во многие учебные пособия по военному делу [74] .
Успех Исламской революции в значительной степени был предопределен наличием разработанной идеологии. Революционеры, добиваясь свержения шаха, знали, чего хотят и имели четкие представления о желаемой модели будущей государственности. Теория исламского государства составила основное содержание учения Айятоллы Р.М. Хомейни. Все ее базовые положения были разработаны им еще в дореволюционный период [75] .
В лице Хомейни исламская революция имела признаваемого большинством течений иранского исламизма лидера. Его возвращение в Иран после 15-летней эмиграции стало кульминационным моментом революции. Народ встречал своего кумира, скандируя лозунг: «Шах ушел, Имам пришел». Это была формула легитимизации новой власти. Принципу династической легитимности противопоставлялась легитимность духовной авторитетности имамата.
Обратимся к некоторым положениям программной речи Хомейни, с которыми он вступил на иранскую землю: «…Вся наша экономика разрушена. Если мы захотим вернуть страну в прежнее состояние – понадобятся годы наших совместных усилий. Те, кто под предлогом превращения арендаторов-издольщиков в крестьян-собственников провели аграрную реформу, сделали так, что она обернулась гибелью сельского хозяйства, и теперь вы во всем испытываете необходимость импорта из-за рубежа. Мохаммед Реза сделал это для того, чтобы мы все испытали нужду в Америке и Израиле… Нашу систему образования держали в состоянии отсталости, при этом до такой степени, что в настоящее время наши молодые люди не получают полноценного образования и не доучившись здесь, в связи с нынешним катастрофическим положением, вынуждены уезжать за рубеж на учебу. Телевидение наше – это центр р