– Гилберт, я до сих пор люблю тебя, но я не могу и не хочу начинать отношения с паутины лжи, у меня просто нет на это сил. Я знаю, что не справлюсь и буду несчастной, поэтому, прошу тебя, уходи и не ищи больше встреч со мной… – Голос девушки дрожал и срывался на рыдания.
– И что дальше, Лиз? Ты снова будешь искать новые объятия, способные утешить тебя от предыдущих падений?
– Да как ты смеешь такое говорить!
В кафе La Mère Catherine сегодня было особенно оживленно, и Гилберт с Лиз смешались с общей толпой, состоящей из многочисленных парочек.
После всего случившегося Лизбет переехала в Париж и приходила сюда на ужин каждый день. Появлялся здесь и Гилберт. Обычно он подходил к окну и смотрел на свою возлюбленную, но не решался подойти. Видеть ее и осознавать, что она приходит сюда каждый день, было для него счастьем и мучением одновременно, раздиравшим на части его душу.
Когда он решился наконец подойти к ней и присесть за столик, ни к чему хорошему это не привело. Они любили друг друга и страдали, потому что не могли больше быть вместе. Что-то сломалось внутри Лизбет, что-то важное, без чего нельзя было двигаться дальше. Ее сердце обливалось кровью, когда она слушала Гилберта; ей очень хотелось броситься к нему на шею, обнять, прижаться к нему крепко-крепко и никогда больше не отпускать. Но внутри нее как будто находился кто-то, не позволявший ей это сделать.
– Мне нужно идти, – Лизбет встала из-за стола и остановилась, как будто в ожидании.
Гилберт резко встал и оказался рядом с ней, схватил ее обеими руками за плечи, но Лизбет вырвалась из его объятий и побежала к выходу из ресторана.
На следующий вечер девушка пришла в тот же ресторан, села за тот же столик, заказала бокал вина и просто молча смотрела перед собой в одну точку. Она не могла простить Гилберта, но и не могла перестать сюда приходить. Как будто он привязал ее к себе на всю жизнь.
Гилберт, как обычно, подошел к окну ресторана и молча смотрел через него на сидящую вдалеке Лизбет. Когда ему удалось поймать взгляд девушки, он слегка улыбнулся, посмотрел на нее так, как будто прощается навсегда, и быстро ушел, желая поскорее затеряться в толпе.
Лизбет продолжала ужинать в этом кафе каждый день, но Гилберт больше не появлялся. Зря она пыталась разглядеть его среди бесчисленного количества посетителей ресторана и уличной толпы. Она чувствовала, что его просто нет рядом, но ежедневные ужины в ресторане La Mère Catherine были единственным спасением от душевной боли.
В один из дождливых дней, идеально подходивших под меланхоличное настроение Лизбет, в ресторан зашел молодой человек, закрывающийся от дождя газетой, как будто она могла помочь в такой ливень.
– Вас ожидают? – спросила его девушка на входе.
– Я… я не знаю… – невнятно ответил молодой человек, стряхивая с плаща капли дождя и пытаясь сложить газету. Лизбет сразу же узнала его голос.
– Сид! – воскликнула девушка, подбегая к нему и хватая за руку. – Как же я рада тебя видеть, – Лизбет бросилась ему на шею, и Сид в ответ обнял ее так крепко, как только мог.
– Садись же скорее ко мне, я сижу одна. Боже, ты даже не представляешь, какой счастливой я себя чувствую теперь.
Друзья расположились за столиком Лизбет и начали болтать без остановки, как часто бывает с бывшими университетскими друзьями, особенно, если у одного из них была симпатия к другому.
Сид рассказал, что приехал в Париж без определенной цели, желая отдохнуть и хорошо провести длинные каникулы перед тем, как он определится, что ему делать дальше – продолжить обучение у Уилсона, совершить кругосветное путешествие или вернуться в свою страну и начать готовиться к политической карьере.
– Обещай мне, что если выберешь кругосветное путешествие, то возьмешь меня с собой. – Впервые за долгое время ее глаза сияли.
– Лизбет, ты не оставляешь мне выбора, после такого предложения я уже не смогу предпочесть другие варианты.
После ужина друзья отправились гулять по улицам Парижа. В первом же цветочном магазинчике Сид купил Лизбет цветы, и после этого лед между ними тронулся.
С того самого вечера они стали встречаться каждый день, и девушка сама не заметила, как начались их отношения. Они очень отличались от того, что было у нее с Гилбертом. Все было гораздо проще, легче, без надрыва и постоянной лжи. Она отдыхала рядом с Сидом, ей было хорошо и спокойно, как будто она вернулась домой после долгого сложного путешествия.
Как и обещал, Сид пригласил ее в кругосветное путешествие, и жизнь Лизбет снова засияла яркими красками. Нет, она не забыла про Гилберта, просто считала эту страницу своей жизни закрытой.
Гилберт вернулся к своей деятельности ученого и погрузился в науку с головой. Он прекратил общение с Камиллой, несмотря на многочисленные попытки с ее стороны, а также пытался не вспоминать о Лизбет, пока однажды не обнаружил на первых полосах газет фотографию Сида и Лизбет верхом на слоне. Броский заголовок гласил: «Наследник Индии отдал свое сердце». Гилберт резким движением руки скинул газету на пол и нервно закурил.
С того дня Гилберт снова каждый день ужинал в La Mère Catherine, но Лизбет там больше не появлялась. Он приходил, каждый день, заказывал себе вино и «все равно что». Девушка, обычно обслуживающая его, старалась изо всех сил, чтобы это «все равно что» как можно реже повторялось. Она, совсем еще юная, смотрела на него восторженными глазами, как на какое-то божество, воплощение юношеских грез, но он ее в упор не замечал, при этом каждый день оставляя чаевые, превышающие сумму заказа. Ему не на что было тратить свое огромное состояние – все свое время он посвящал работе.
Так прошел месяц, а может, два – Гилберт не смотрел в календарь, а просто плыл по течению, пока однажды в двери кафе не вбежали Сид и Лизбет. Пара обнималась и выглядела исключительно влюбленной друг в друга. Сид, на мгновение оторвавшись от девушки, заметил своего бывшего наставника и учителя.
– Мистер Гилберт, какая неожиданная встреча! У вас свободно? Можно мы к вам присоединимся?
– Сид, Лизбет, – Гилберт подошел ближе, чтобы поприветствовать ребят. – Садитесь, буду рад, если вы составите мне компанию, – и на этих словах ученый и его бывшие студенты весело и шумно направились к столу.
Сид и Лизбет весело делились своими впечатлениями о кругосветном путешествии, перебивая друг друга и громко смеясь, в деталях рассказывая все произошедшее. Гилберт всеми силами пытался сделать вид, что рад за них, но Лизбет все равно заметила легкую грусть в его взгляде.
Неожиданно разговор прервал звонок на телефон Лизбет. На экране смартфона высветилось: «папа». Но Лизбет не спешила брать трубку.
– Я не разговаривала с ним целую вечность, – растерянно сказала Лизбет, а после быстро схватила телефон и вышла на улицу, не желая, чтобы Сид и Гилберт стали свидетелями разговора.
– Семья и уход из университета, – начал Сид, когда они с Гилбертом остались одни, – это две темы-табу у Лизбет, и я стараюсь не трогать ее.
Сиду было неловко перед Гилбертом за то, что в жизни Лизбет есть вопросы, которые она не готова обсуждать даже с ним, хотя он по праву считал себя самым близким человеком в ее жизни. Гилберт хотел что-то сказать, но не смог подобрать слова.
Повисла неловкая пауза.
– Еще вина? – наконец сказал он, чтобы хоть как-то сгладить это многозначительное молчание.
– Мистер Гилберт, пока Лизбет не пришла… я так и не поблагодарил вас за то письмо. Благодаря ему я нашел Лизбет здесь, и, видимо, поэтому это кафе так много значит для нее. Своим счастьем и любовью я обязан вам.
– Сид, право, не стоит больше об этом. Я просто помог двум и так любящим друг друга людям, не более того. К тому же мне хочется, чтобы и Лизбет, и ты были счастливы. Вы оба этого заслуживаете, – и Гилберт грустно улыбнулся.
– Мистер Гилберт, вы окажете мне большую честь, если согласитесь быть свидетелем на нашей свадьбе, – неожиданно сказал Сид. – У меня совсем нет близких друзей, а вы сыграли судьбоносную роль в моей жизни. Прошу, не отказывайтесь сразу, хотя бы подумайте об этом. – Сид искренне хотел разделить с Гилбертом свое счастье, даже не догадываясь о том, что связывает его девушку и бывшего наставника.
– Нет, Сид, прости, но я вынужден отказаться, – уверенно ответил ученый тем самым тоном, каким ставил на место студентов на лекции. – Заслужить доверие такого порядочного и достойного человека, как ты, – честь для меня, но я совершенно не подхожу для этой роли.
В этот момент к столу вернулась Лизбет. По ее глазам было очевидно, что разговор с отцом вывел ее из равновесия. Она нервно сжимала в руках телефон и закусывала губу.
– Лиз, милая, – Сид встал, чтобы подвинуть ей кресло, – я предложил Гилберту стать свидетелем на нашей свадьбе, но…
– Нет, – резко перебила его девушка, но, видимо, сама испугавшись своего ответа, взяла себя в руки и продолжила более мягко: – Любимый, мне кажется, что мы не должны ставить мистера Гилберта в такое неудобное положение. Давай обсудим это позже, если ты не возражаешь. Лучше налей мне еще вина, после разговора с отцом мне это нужно.
– Конечно, – спокойно ответил всегда уравновешенный и галантный Сид.
– Мистер Сид, – к столу подошел официант, – на улице ждет мужчина, говорит, что он здесь по поручению вашего отца. Что ему передать?
– От отца? Я подойду сам, спасибо, – и Сид поспешно удалился, оставив Лизбет наедине с Гилбертом.
– Тебя можно поздравить? Ты счастлива? – срывающимся голосом проговорил Гилберт. – Сам не знаю, зачем я спрашиваю.
– Ты, как и твой отец, Гилберт, так и не сделал предложение девушке, которую любил. А кто-то другой сделал – вот в чем вся разница между вами, – Лиз говорила это со злостью, и болью, и ненавистью.
– Как ты можешь такое говорить, Лизбет, после того, как я умолял тебя простить меня во время нашей предыдущей встречи!
– А где ты был, когда был мне так нужен? Рядом был только Сид. Зачем ты опять встретился на моем пути? Зачем? – Лиз злилась, и эта злость граничила с отчаянием.