— Я даже не буду спорить, потому что вы правы.
— Вам это не нравится?
Финн обвел комнату долгим оценивающим взглядом.
— Я думаю, что это великолепно.
Люси улыбнулась ему, и Финн забыл о том, что у него болела челюсть. Он понял, что она больше не сердится.
— Проходите в комнату и садитесь, — сказала Люси, продолжая держать руку на его талии. Она помогла ему присесть на софу, где лежало множество желтых диванных подушечек. Ей было приятно, что Финну понравилась обстановка в ее комнате, ее имидж, что он понимал и чувствовал все так же, как и она.
Придерживая его за талию, Люси чувствовала: Финн был просто — кожа да кости. Она даже могла ощущать под своей рукой его тазовую кость. Люси подняла глаза. Глядя на его каштановые волосы, она подумала, что еще никогда не видела таких густых, красивых волос. Она старалась не вспоминать о том, что Финн услышал в ее разговоре с Хиаттом. Интересно, был ли он шокирован ее словами? Ведь для него эти поцелуи, очевидно, ничего не значили. С момента их первой встречи Люси больше не видела его. Хотя она и проводила большую часть свободного времени, ухаживая за растениями на лестничной площадке или сидя возле дома, греясь на солнышке после работы. Эти поцелуи что-то растревожили в ней. Они заставили пересмотреть и по-другому оценить свои чувства к Хиатту.
Люси моментально забыла о Хиатте, увидев болезненную гримасу на лице Финна, когда он садился. Его подбородок покраснел от ушиба, а одна губа была так разбита, что на ней и на подбородке появилась кровь. Эмоции кипели внутри Люси подобно горячему супу на плите. Она сердилась на Финна за то, что он услышал, и была напугана тем, что Хиатт, возможно, сильно ударил его. Но прежде всего она была смущена.
Смочив холодной водой полотенце, Люси присела рядом с ним и мягкими движениями стала промокать кровь на подбородке.
— У вас поранена губа. Если будет больно, то не стесняйтесь, скажите мне.
Легкими прикосновениями она продолжала промокать ушибленное место от подбородка и дальше — к уголку его губ. Люси невольно подумала, что у него самые чувственные губы из тех, что ей приходилось видеть. И эта мысль воскресила в памяти все то, что она говорила Хиатту в присутствии Финна.
— Вы действительно отвратительно себя вели, когда сидели там и подслушивали чужой разговор, — проговорила Люси, сосредоточив все внимание на ранке на его губе.
— О-о-у!
— Извините, — отрывисто сказала она.
— Мне показалось, что вы это сделали с умыслом.
— Я бы никогда не причинила вам боль намеренно! — Ее свирепый взгляд смягчился, когда она взглянула в его любопытные голубые глаза.
— О'кей.
Люси продолжала процедуру с его губами, после чего Финн осторожно потрогал свой подбородок и сказал:
— Мне очень жаль, но все это произошло совершенно случайно. Я сидел там на балконе, когда вы вернулись домой и стали подниматься вверх по лестнице. Таким образом, я оказался в ловушке.
При этих словах гнев снова овладел Люси. Ее рука так и застыла в воздухе.
— Вы могли бы поздороваться, — сказала она и вновь стала вытирать кровь с его подбородка.
Финн наблюдал за ней.
— Но вы уже к тому моменту сказали, что целовались с кем-то еще. Вы сказали это прежде, чем поднялись на площадку.
Его голос звучал тише, чем обычно. Люси немного успокоилась. Казалось, легкий, летний ветерок пробежал по ней и унес все плохое. Она внимательно посмотрела на Финна, продолжая прикладывать полотенце к ушибленному месту. Он был всего в нескольких дюймах от нее. Люси показалось, что комната резко сузилась до размеров два на два метра и что сверху на нее светит палящее солнце.
Было трудно вздохнуть, невозможно о чем-либо думать. У Финна были самые неотразимые по своей притягательности губы. Иногда он смотрел на нее так, как будто она была первым человеком, которого ему довелось увидеть. В такие моменты ей казалось, что его взгляд пронизывает ее насквозь. Финн наклонился к ней ближе. Она затрепетала. Все ее существо страстно желало, чтобы он обнял ее и поцеловал. Люси хотела почувствовать прикосновение его губ к своим губам.
И как будто угадав ее мысли, Финн обнял ее одной рукой за талию. Люси позволила ему крепко прижать ее к себе. Он слегка склонил голову.
— Я не хотел подслушивать ваш разговор, поверьте.
— Надеюсь, что вы говорите мне правду.
— Конечно, правду.
Люси отстранилась немного назад и, посмотрев ему в глаза, сказала:
— Мы ведь совершенно не знакомы друг с другом.
— Да, за исключением тех моментов, когда дело касается каких-либо бедствий и несчастий.
Финн произнес это так торжественно, что Люси рассмеялась. Он тоже улыбнулся.
— Это так приятно, Люси, — слышать, как ты смеешься. Последнее время мне не так часто приходилось слышать смех.
Его слова прозвучали довольно сухо, но искренне. Люси задумалась над тем, как он живет.
— Но ведь из вашей квартиры прямо сейчас доносится столько женского смеха, что вы можете слышать его и через дверь, и через стены, и даже через холл.
— Это совсем другого рода смех, — мягко сказал Финн, совсем растревожив ее душу.
Вспоминая снова все то, что она тогда говорила Хиатту, Люси пристально посмотрела на Финна и покраснела от смущения.
— Мне стыдно, что вы слышали то, о чем я говорила с Хиаттом.
— Послушайте лучше, что я вам скажу, Люси. — Он помедлил, его голос стал более хриплым. Финн пододвинулся к ней еще ближе и почти прошептал: — Если это поможет вам чувствовать себя лучше, то я должен признаться, что ваши поцелуи для меня были тоже чем-то особенным.
Люси в это мгновение показалось, что в комнате не осталось ни одного глотка воздуха. Ей стало трудно дышать. Какая-то неведомая сила неистово притягивала ее к Финну. Ее губы приоткрылись в ожидании поцелуя. Никогда еще страсть вот так, целиком, не поглощала ее. Поцелуй был долгим. Его губы имели соленоватый привкус из-за кровоточащей ранки, но в этих поцелуях Люси почувствовала что-то несравненно более глубокое и важное для нее, чем просто физическое прикосновение. Освободившись от объятий Финна, она улыбнулась ему.
— Не старайтесь воспользоваться тем, что вы узнали, подслушивая разговор. Дайте, я лучше закончу вытирать ваш подбородок.
— Целоваться куда более приятно. — Люси улыбнулась. — Зато так будет лучше и безопаснее.
— А-а, Люси, со мной все в порядке, все хорошо, — сказал Финн и принял свое прежнее положение. — Мне так хорошо, что вы себе и представить не можете!
— Вы не любите женщин? — Она снова посмотрела на него, с интересом ожидая ответа.
— Конечно, я люблю женщин. Просто у меня нет на них времени. Я учусь на юридическом факультете.
Люси встала и смеясь ответила:
— Это не останавливает многих мужчин.
— Но я ведь еще владею небольшим магазином по продаже одежды.
— Это также, обычно, не мешает мужчинам встречаться с женщинами, но не подумайте, что я стараюсь уговорить вас на что-то, — сказала Люси, подумав при этом, какая у него необыкновенно притягательная, обворожительная и обезоруживающая улыбка.
— Университет и мой бизнес — все это совершенно не оставляет свободного времени.
— Все это, конечно, печально, но, полагаю, такое положение дел у вас не навсегда. Не хотите чего-нибудь выпить? Молоко, газированный напиток, пиво, вино…
— Если не возражаете, выпью немного холодного пива.
— Конечно, я скоро вернусь.
Финн вдруг схватил ее за руку, с необыкновенной легкостью встал и посмотрел ей в глаза.
— Вы действительно были почти помолвлены с Хиаттом Вудсоном? Я не хочу вам мешать.
Люси почувствовала себя неловко и покраснела из-за того, что несколько преувеличила степень серьезности своих отношений с Хиаттом. Сейчас Финн должен будет узнать, до какой степени она это приукрасила.
— Нет, мы еще не помолвлены с ним, но мы уже так давно знаем друг друга, что, мы оба так думали, могли бы стать помолвленными.
Люси заметила, что когда говорит о Хиатте, она невольно переключается на прошедшее время.
— Просто так было проще разговаривать с мужчинами и проще оградить себя, от ненужных ухаживаний. Я ни с кем, кроме Хиатта, не целовалась и не встречалась в течение года. А он делал и то, и другое. Так что это было не взаимно.
Финн какое-то время растерянно смотрел на нее, очевидно, впитывая все, что она ему сказала.
— Можно, я посмотрю остальную часть вашего дома? — наконец спросил он.
— Конечно.
Финн двинулся с места, но боль исказила выражение его лица, и он схватился рукой за спину.
— С вами все в порядке? — с тревогой спросила Люси.
— Кажется, нет. Вы не поможете мне?
Она снова обхватила его за талию и, поддерживая таким образом, помогла пройти на кухню. Они остановились у входа, и Финн, оглядывая все вокруг себя, сказал:
— Мне очень здесь нравится!
Люси тоже посмотрела на знакомые ее глазу вьющиеся растения у окна, на ярко-желтый подоконник, на пол, затем на небольшой столик, который она сама выкрасила, нарисовав на нем красные, голубые и желтые полоски.
— Здесь тот же стиль, что и во всей квартире, — пояснила она Финну. — Я хотела и здесь придумать что-нибудь необычное.
— Мне тоже всегда хотелось создать дома свою необычную обстановку, но моя мебель такая же обыкновенная и неинтересная, как и вид снаружи у всех этих домов.
— А мне кажется, что у вас тоже неплохо.
— Возможно, уютно, но моя квартира ничем не отличается от многих других.
По мере того, как они говорили об этом, до Люси вдруг дошло, что Финн просто обхватил ее за плечи и прижал к себе, а вовсе не искал в ней опоры. Она игриво вырвалась из его объятий и пристыдила:
— Ах! Да вы во всем обманщик! На самом деле вам не так уж и больно!
— Какие глупости вы говорите!
— Во всяком случае, тело не болит. Вот челюсть и подбородок — возможно. И почему вы, кстати, не пошли со своими братьями? Значит, ушиб был не таким уж и сильным, да?