— Кабан-то от него не ушел, — вмешался в разговор Грим, второй охотник, — а вот из моих рук по его вине прямо упорхнула такая добыча!
— Что за добыча? — раздались любопытные голоса за столом.
Красивая сарацинка Сусанна, наложница графа, сидевшая рядом с ним за столом, сверкнула черными глазами в сторону своего господина, лицо которого заинтересованно вытянулось. Женщина была одета по-восточному: коротенький бархатный кафтанчик, вышитый замысловатыми узорами, широкие шаровары с богато украшенным поясом, множество бус и браслетов. Аксель любил позабавиться с искусной в любовных утехах экзотичной красоткой, а она, похоже, зорко охраняла свое единоличное право на графскую постель.
— О, вы никогда не видели такую ягодку! — губы рассказчика сложились в слащавую трубочку, — огненная грива, как у льва, а сама — точеная статуэтка.
— А глаза, глаза! — восхищался Ульф, — похоже, под ее грудью бьется огненное сердце. Как она тебя лихо отбрила!
— И что же? Не испугалась такого громилу? — изумился кто-то из норвежцев.
— Похоже, она из тех, кто ничего не боится в ярости, — ответил рассказчик с явным удовольствием — его речь явно заинтересовала всех присутствующих, — если б не я, досталось бы нашему громиле Гриму.
— Ладно врать, это ей бы досталось от меня, — обозлился его приятель.
— Ну, ладно! Во всяком случае, ненавидит она нашего брата изрядно. Думаю, исцарапала бы твою рыжую морду.
— А с чего это она так ненавидит нас? — наконец, подал голос заинтригованный Аксель.
— Кто ее знает, старуха знахарка, ее тетка, говорит, что досталось ее семье от нас. Но шипит малышка как гадюка, хотя от этого становится еще краше.
— Любую лошадку можно объездить, даже злую, главное, чтобы наездник был искусный! — самодовольно заявил граф.
— Ну, только не эту, — возразил ему отвергнутый охотник, — она так зыркнула на меня, что я сразу понял: ее можно взять только, если оглушить.
— Ну и оглушил бы, — закричали за столом.
— А вдруг она девственница? — не согласился Грим: ему совсем не хотелось выглядеть в глазах друзей размазней, — вот наш граф сам издал указ — «живем здесь по законам Норвегии», — а значит, за изнасилование девственницы — петля!
— А что ты хочешь, чтобы жить без закона? — Аксель недовольно посмотрел на викинга, — так мы и друг другу скоро глотки перережем. Ты попробуй ее не силой взять, а обхождением, — хевдинг хищно улыбнулся, — любую кошечку можно упросить спрятать коготочки.
— С этой не получится, — сказал помощник хевдинга Ульф, — я сразу понял. Хотя приз стоил бы того. Возможно, в ее жилах есть даже примесь благородной крови, вы бы видели ее ножки.
— А что ножки? — обедающие уже и забыли, зачем они собрались за столом.
— Щиколотки узкие, вот такие, — викинг показал пальцами, — меня не проведешь, это явный признак благородного происхождения. Не то, что у наших баб, ноги как колоды. Но с ней, сколько не возись — толку не будет.
— А вот я тебе скажу, что просто вы не умеете обращаться с женщинами, — заявил распаленный таким откровенным разговором Аксель, — у баб все чувства начинаются вот отсюда, — граф хлопнул себя по паху, — сначала немного обхождения, а потом надо брать за рога — и она твоя.
— Много ты знаешь, — не согласился Ульф, — конечно, с твоей наложницей все просто — она и так тебе все места вылизывает, рабыня покорная! А эту не так просто возьмешь, гордая.
— Зато, если покорить такую лошадку, то понесет быстро как ветер, — ехидно улыбнулся исландец Бьярни, тоже свежеизготовленный нормандский барон.
— Ну, если вам не под силу справиться с малышкой, так я ее сам возьму, — Аксель положил на стол свою широкую ладонь. По всему было видно, что лесная красавица заинтересовала его не на шутку.
— Ха, — рявкнул раздосадованный Грим, — конечно, богатый граф со свитой приедет, нарядный как павлин! Конечно, в таком виде любую бабу себе в наложницы возьмешь! Они тебя за твои деньги полюбят!
Аксель злобно поиграл желваками.
— Ладно, я вам всем докажу — пойду в этот лес как простой дружинник, и она будет моей через две недели.
— Это с твоим-то шрамом и зверской рожей? Ладно! Спорим! Спорим на пятьдесят солидов, ты ее и за три месяца не объездишь, — Грим ткнул свои кулачищи в бока и принял задиристую позу.
— Хорошо, спорим, — граф поднялся во весь свой огромный рост, — раз она такая недотрога — пусть будет месяц, но вы мне окажете небольшую помощь.
— Это какую же?
— Потом расскажу, — Аксель хитро сощурил светло-голубые глаза и протянул свою могучую руку для заключения пари, — значит так, пятьдесят солидов и месяц, годится?
Коварный замысел
К вечеру ветер совершенно угомонился, стало удивительно тихо. Только было слышно, как на лугу, раскинувшемся возле лесного озера, паслись кони. С этого озера, расположенного невдалеке от дома тетушки Луизы, несмолкаемым гомоном доносилось кваканье лягушек, да где-то далеко в лесу ухал неутомимый филин. Солнце уже готовилось уйти на покой. Золотистые лучи его глубоко проникали в лес и придавали ему необыкновенное очарование. Шарлотта с удовольствием брела в тех местах дороги, где сквозь кроны деревьев пробивались его последние лучи. Хотя солнце уже не очень грело, но в этих местах мелкий шелковистый песочек еще оставался горячим. Перетертый многочисленными колесами и копытами в муку, серый песок как вода охватывал босые ноги, и необыкновенно мощная энергия земли проникала сквозь кожу и приятно расходилась по всему телу.
За девушкой плелась серая низкорослая лошадка. Деревенские парни, которым Шарлотта не позволила за собой поухаживать, презрительно назвали их единственную лошадь «клячей», хотя имя у нее было Грис. На спину трудяге навьючили несколько сумок с провизией, которую удалось купить на вырученные от продажи трав и настоек деньги. Этих запасов должно было хватить да следующего похода в город, то есть ― на неделю. Торговля удалась: когда лекарство помогало, благодарные покупатели не скупились, и удачливые торговки загрузили лошадку разными припасами. У шествующей сзади Селесты тоже было хорошее настроение. Девушка размахивала прутиком и напевала какую-то незамысловатую, но очень веселую песенку. Чтобы не испачкать длинные юбки своих выходных нарядов, подруги подкололи их к поясу, и белые стройные ножки уже успели немного покраснеть от быстрого загара. Здесь не было похотливых мужских глаз, и можно не опасаться за приличия. Только серый длинноухий зайчик посмотрел осуждающим взглядом на юных путниц и, пожевав зеленую травинку, юркнул в кусты.
Тишину леса нарушало только поскрипывание могучих стволов, да шелест веток где-то далеко вверху. Казалось, что в лесу, кроме них, никого нет, и Шарлотта невольно вздрогнула, когда за очередным поворотом дороги натолкнулась на двух викингов. Норманны молча сидели около дороги, на песчаном пригорке, прислонившись к толстому стволу большой сосны. Один из них повернул свое лицо к Шарлотте, и она сразу узнала в нем Грима, того самого наглого великана, который недавно приставал к ней у них дома. Красавица тотчас остановилась и резко одернула юбку. Ей в спину ткнулась мордой Грис, а Селеста все еще продолжала напевать свою песенку. Но через мгновение и она умолкла, тоже заметив варваров.
— Гляди, Ульф, какая встреча! — грубый Грим, поднявшись, широко улыбнулся, но от этого не стал привлекательней.
— Да это же та самая малышка, — деланно удивился его друг, — приветствую вас, демуазель!
Девушки замерли в испуге, а Грис виновато поглядывала то на своих хозяек, то на мужчин — любая лошадь помоложе заранее бы услышала затаившихся в лесу чужаков.
— Что же это ты, даже не здороваешься? Это невежливо, красотка! — Грим направился к Шарлотте. На этот раз друг не стал его останавливать, а двинулся вслед за ним. Рыжеволосая красавица дернулась было в сторону, но сильная рука норманна уже успела ухватить ее за плечо, к тому же его дружок уже стоял сзади, отрезав путь к отступлению. Селеста сначала бросилась бежать, но никто не стал ее догонять, и девушка вернулась обратно, не решаясь бросить подругу. Она стояла и взволнованно переминалась с ноги на ногу.
— Вы для этого и поджидали нас тут, чтобы я поздоровалась с вами? — огрызнулась Шарлотта и, раскрасневшись от гнева, глянула в холодные глаза викинга.
— Смотри-ка, Ульф! — изобразил возмущение Грим и повернулся к другу, — она опять дерзит! Да, я специально ждал тебя, милашка, чтобы продолжить нашу беседу.
Шарлотта дернула руку, пытаясь освободиться, но Грим тут же захватил и ее вторую руку, предупреждая возможное сопротивление.
— Отпусти меня, подлый негодяй, ты не имеешь права лапать меня!
— Я сейчас покажу тебе, ведьма, какие у меня права! — Шарлотта увидела, как исказилось от злобы лицо насильника. Она почувствовала движение сзади и оглянулась, но было поздно, тяжелые руки Ульфа легли на ее талию. Девушка отчаянно забилась, ее изящное тело стало извиваться в руках викингов. Но те вцепились в нее еще крепче.
— Помогите! — с отчаянием закричала Шарлотта, но ее голос растаял в шуме леса, лишь какая-то большая птица тревожно вскрикнула и улетела, шелестя крыльями.
— Ты зря кричишь, глупышка, сама знаешь — по этой дороге редко кто проезжает, — ухмыльнулся Грим. — Ульф, тащи ее туда, вон к тому дереву!
— Отпустите ее! А то… — воскликнула Селеста и замялась: она совсем не знала, как помочь подруге.
— А то что? — ухмыльнувшись, Грим обернулся ко второй девушке.
— А то, что мы и ее трахнем, — дико заржал Ульф и, повернувшись к Селесте, рявкнул, — кыш отсюда!
Девушка сначала испугано дернулась, но все же остановилась и осталась стоять в сторонке. Тем временем викинги подтащили отчаянно сопротивляющуюся Шарлотту к дереву и прижали к смолистому стволу. В спину девушки больно уперлись шершавые выпуклости коры. Отбиваясь из всех сил, она мотнула головой и ударилась затылком о ствол, да так, что из глаз посыпались искры.
— Не так ретиво, красотка, — приговаривал рыжий Грим, прижимая девушку к дереву.