Алекс сделал вид, что ничего не заметил, и, вытаращив от удивления глаза, спросил Катерину:
– Что ты здесь делаешь?
– Иду с тренировки по волейболу, – ответила она.
Ей не хотелось вдаваться в подробности. Эти двое не пришли на её день рождения, предпочтя компанию Виктории, а теперь изображали из себя лучших друзей. С другой стороны, Катерина не хотела показаться обиженной, поэтому она прикусила язык, пытаясь делать вид, что ничего не произошло.
– Ты играешь в одной команде с Элизой? – воскликнул Алекс. – Здорово! Понятно, почему Рада тебя ненавидит.
Катерина оставила при себе то, что хотела сказать, и быстро подбирала новые слова на смену тем, которые вертелись у неё на языке.
– А я её не ненавижу, – не без труда выговорила она. – Точнее, мне нет до неё никакого дела.
Маттео, который всегда был более чутким, чем Алекс, быстро сменил тему:
– А с чего это ты стала играть в волейбол?
На этот раз Катерине не пришлось подбирать слова:
– С того же, с чего вы играете в футбол. Мне нравится.
Маттео всегда казалось странным, что есть люди, которые занимаются спортом без принуждения, поэтому он поспешил уточнить:
– Ну, мне этого не понять, но, наверное, это приятно.
Он помолчал, почесал затылок, и признался:
– Я-то сюда хожу только потому, что меня отец заставляет. Ну и ещё потому, что Алекс увлекается футболом.
– Да ладно тебе! Твой отец молодец, он оплачивает мне футбольную секцию! – выпалил Алекс, хлопнув друга по плечу так, что он чуть не упал с велосипеда. – Я тебя за уши потащу, если сам не пойдёшь.
Отец Маттео и в правду был крупнейшим спонсором городской футбольной команды. Название его фирмы красовалось на всех футболках: «Строительная компания Бордотти».
Маттео выдержал дружеский удар и сделал вид, что ничего не слышал.
– А Элиза где? – спросил Алекс, вертя головой влево и вправо так, будто она могла появиться в любой момент.
– Её задержала тренер, – ответила Катерина, радуясь тому, что можно сменить тему. – Им надо было поговорить.
– Так давай её попросим! – неожиданно предложил другу Маттео, подпрыгнув на седле.
Алекс посмотрел на Катерину взглядом человека, который вдруг нашёл решение трудной задачи.
– О чём вы хотите меня попросить? – с подозрением уточнила девочка.
Объяснение вышло непростым. Алексу было стыдно, Маттео отнекивался, и в конце концов они заговорили только после того, как Катерина взорвалась:
– Вы что, издеваетесь?!
Ей пришлось повторить это ещё раз, когда она, наконец, поняла, чего от неё хотят: чтобы она сделала за них домашнее задание по ИЗО.
– Я ещё своё не закончила! Когда мне ваше-то делать! – запротестовала Катерина, размахивая руками и качая головой.
Ей хотелось добавить, что они могли бы попросить об этом Викторию, когда целый день гуляли с ней по торговому центру, но сдержалась. Она бы не смогла скрыть, как ей обидно, и она боялась, что ребятам понравится подобная реакция. Ещё начнут смеяться над тем, что она закатила им сцену.
Алекс пытался уговорить её, изобразив на лице полное отчаяние.
– Ну пожалуйста, мы не успеваем ничего сделать, – почти с мольбой в голосе просил он. – Нам ещё на тренировку надо!
– А она так поздно заканчивается… – жалобно добавил Маттео.
Катерину поразило его странное поведение, но она слишком нервничала, чтобы разбираться в своих ощущениях.
– Ну так пропустите тренировку. И вообще, это не моя проблема.
– Ты же знаешь, что учительница по ИЗО нас ненавидит! – снова пошёл в атаку Маттео.
Катерина сделала вид, что не слышит его, и тогда Алекс нанёс решающий удар:
– С тех пор, как вы с Викторией поссорились, ты стала невыносимой.
Катерина махнула на них рукой и ушла, даже не обернувшись.
Она вернулась домой, едва не лопаясь от злости. Не пошла гулять с собакой, отказалась отвечать на вопросы матери о том, как прошла тренировка, и притворилась, что не слышит, когда её звал отец. Она даже не захотела узнать, вернулся ли Пьетро. Ей хотелось только одного: посмотреть свой любимый фильм про Млечный Путь.
«Хорошо ещё на волейбол сходила. Хоть что-то приятное за весь день!» – подумала Катерина со вздохом.
6Неверный шаг
УЧИТЕЛЬНИЦУ испанского звали Манила Фраскати. Глядя на неё, можно было подумать, что она явилась в школу прямиком из Андалусии, хотя на самом деле она родилась в Триесте в семье генуэзцев. У неё были абсолютно чёрные волосы и такие же чёрные, бездонные глаза, которые украсили бы любое лицо, кроме учительского. В классе их взгляд становился смертельным оружием. Фраскати буравила тебя тяжёлым взглядом, и ты сразу чувствовал, что ничего не знаешь, даже если сделал все домашние задания.
Поэтому, когда утро начиналось с её урока, то есть каждый четверг, нужно было проникнуться духом самурая и быть готовым ко всему. Перекличка проводилась мгновенно, отсутствующие отмечались ровно в восемь. Объяснительную нужно было приносить, даже если ты опоздал всего на одну минуту.
В то утро в классе было два пустых места и оба – за одной партой.
Они оставались незанятыми достаточно долго, чтобы отметить отсутствующих.
Все были на девяносто шестой странице учебника, когда Рада и Виктория вместе ворвались в класс с беззаботным видом людей, которые наслаждаются жизнью и в школу приходят только для того, чтобы оказать услугу учителю и одноклассникам.
– Так, так, – прокомментировала Фраскати, не скрывая раздражения. – Вам никогда не поздно, да? Завтра без объяснительной можете не приходить. Понятно?
Девочки спокойно сели за парту, не обращая внимания на её слова. В классе все знали, что подобное поведение обычно вызывало только одну реакцию: гнев учителя.
И то утро было самым обычным. Фраскати пошла в атаку, как нападающий с мячом:
– Вот с вас двоих мы и начнём проверку домашнего задания. Побыстрее доставайте тетради.
Рада, нисколько не смутившись, заглянула в рюкзак, подняла своё красивое круглое лицо и изобразила на нём деланое удивление.
– Чёрт! Я забыла тетрадь дома.
Фраскати что-то записала в своём блокноте, даже не взглянув на неё, и тут же переключилась на Викторию:
– А ты?
– Честно говоря, проф… – начала Виктория, ёрзая на стуле.
– Честно говоря что? – нетерпеливо переспросила Фраскати.
– Я не смогла сделать домашнее задание, – призналась Виктория.
В её голосе не слышалось ни смущения, ни сожаления, хотя Катерина заметила, что шея у неё покрылась красными пятнами. Так всегда бывало, когда Виктория чувствовала себя неловко.
– Не смогла?! – голос Фраскати становился всё громче, как шум приближающейся грозы. – У тебя же испанский родной! Можно узнать, почему ты не смогла его сделать?
Виктория беззвучно зашевелила пухлыми губами, покраснела и, наконец, сказала:
– Я дала свою книгу Катерине, а она мне её не вернула.
– Катерина? – загремела Фраскати, переводя пронизывающий взгляд на обвиняемую.
Застигнутая врасплох, Катерина долго не могла понять, что произошло, а потом начала защищаться, как могла:
– Это неправда, проф! Я сделала домашнее задание по своей книге. Вот она здесь, у меня.
Фраскати вздохнула и села за стол с видом человека, переживающего глубокое разочарование.
– Я не собираюсь тратить время на эту жалкую ложь. Когда вы так себя ведёте, вы просто невыносимы! – и она стала писать что-то у себя в компьютере.
– Что вы делаете, проф? – спросил Алекс, который сохранял свой дерзкий дух, даже когда никто в классе не осмеливался дышать.
– Пишу замечание всем троим, – пробормотала Фраскати, не отрываясь от компьютера.
– Ну нет! – закричала Катерина, вскочив с места. – Я сделала домашнее задание, и я не понимаю, о чём говорит Виктория. За что мне замечание? Она просто использует меня как оправдание!
Класс молча зашевелился, как всегда бывало, когда происходило что-то необычное. Катерина понимала, что стала героиней дня, но не собиралась терпеть несправедливость. Она ни в чём не была виновата.
Виктория не двигалась с места и делала всё возможное, чтобы не смотреть на Катерину. А Рада, наоборот, повернулась к ней с насмешливой улыбкой, вызывавшей нестерпимое желание приложить руку с раскрытой ладонью к этому безупречно прекрасному лицу.
В итоге Катерина не получила замечание, но внесла этот день в список худших дней своей школьной жизни.
Если бы о том, что случилось, можно было снять научно-популярный фильм по астрономии, это был бы фильм о чёрной дыре. О тёмном пятне в тёмной Вселенной, поглощающем всё вокруг, даже свет. Катерине казалось, что она ощущает пустоту в груди. Она очень злилась ещё и потому, что чувство покинутости и одиночества было гораздо сильнее съедавшего её гнева.
7Почти подруги
КАТЕРИНА не стала обедать, но зато основательно обгрызла себе ногти.
От откровенного предательства, пережитого в то утро, она чувствовала себя так, будто ей удалили часть сердца. Это была почти физическая боль где-то в центре груди. Катерина попробовала облегчить её слезами, но это не помогло.
У неё не было ни малейшего желания садиться за уроки.
Она достала планшет и нашла фильм о двойных звёздах.
Голос за кадром объяснял, как две звезды вращаются вокруг общего центра масс и чем «разделённые» двойные системы отличаются от «тесных», когда в комнату Катерины вошёл отец.
– Ты оглохла или предпочитаешь не слышать? – спросил он, вытирая о рабочий комбинезон перепачканные руки. – Тебя там внизу подруга ждёт.
Катерина чуть не спросила: «Виктория?» – но поняла абсурдность своего предположения раньше, чем открыла рот, и в итоге задала более разумный вопрос:
– Какая подруга?
Отец развёл руками, как бы говоря, что он понятия не имеет, и добавил:
– Я её не знаю. Приветливая такая.
Катерина неохотно остановила видео и вышла из комнаты.