инолеума до его изначального цвета беж, а метров тут явно не больше ста пятидесяти… то какого хрена Марк до сих пор не доверил свой свинарник паре теток со швабрами? Не так уж дорого бы и вышло. Точно не дороже пары дней запоя.
Кнопки щелкали, Игорь кривился и одними губами повторял: один… девять… три…
– Есть идея, – подал голос Шестаков. – Тысяча пятьсот сорок первый.
– С чего бы?
– Просто попробуй. Нет так нет.
Игорь вздрогнул, когда последний щелчок прозвучал громче обычного. Он потянул – дверца поддалась и отошла.
– Как?..
– Да я подумал… Важная же дата.
– Какая дата?
– Ну рептилоиды.
– Кто?
Шестаков поднял брови:
– Погоди, ты правда не в курсе? Как на востоке раскрыли ложу ящеров и все такое… Потом годами политиков проверяли, пытали, кое-кого даже совсем… насмерть.
– Гонишь, – неуверенно отозвался Игорь.
– Да ладно! То есть ты даже слова такого не слышал?
– Слово слышал. Но дичь же полная…
– Не, ну в учебниках не напишут, понятное дело. Но люди-то знают.
– М-м, тогда понятно, – кивнул Игорь. – Кажется, я что-то похожее в сети читал…
Шестаков фыркнул, не удержав серьезную мину, а потом и вовсе заржал в голос:
– Блин, ты бы видел… У тебя такое лицо было! Ящеры, блин… Ладно, открывай сейф, посмотрим, что там внутри.
Уши Игоря вовсю полыхали, но тон остался на удивление ровным:
– Так откуда цифры?
– Там бумажка на задней стенке. Я бы сказал, да ты тут так в шпионов заигрался…
В любой другой момент Шестаков бы уже и сам себя одернул: нет, ну что за детский сад, а? Перед кем ты тут выделываешься? Мелкий ведь понтуется, потому что ни капли в себе не уверен; откуда ему вообще в двадцать пять взять уверенности или мало-мальской осознанности? В кружках юных маргиналов такого не дают. Вот он и пушит хвост – что с замками, что с Лизой. А ты-то зачем до его уровня опускаешься?
Игорь уже вытащил из сейфа бомбу и деловито ощупывал матовые бока.
– Дай сюда, – Шестаков выхватил коробку. – Еще запустишь случайно.
– Почему случайно? – Игорь обернулся. – Я хочу ее запустить. В здравом уме, в твердой памяти, все риски понимаю и так далее. Верни бомбу.
– Отбери, – почти ласково предложил Шестаков.
– Прекрати дурью маяться, – знакомо буркнул Игорь с чисто материнскими интонациями. – Так надо. Я не жду, что ты поймешь, просто отдай мне бомбу.
– Не-а, – Шестаков поднял руку повыше, почти цепляя пальцами потолок. – Хочешь развлекаться – садись на поезд, уматывай обратно в Энск и там взрывай все, что хочешь. А тут – не имеешь права.
Игорь оказался на ногах быстрее, чем брат успел моргнуть:
– Ты, что ли, решать будешь? Кто тебя главным назначил? Ты тут, значит, – человек, а я так, биомусор?
– Ага, – просто подтвердил Шестаков. – Хорошо, что сам это понял. Давай, на выход.
– Знаешь что, – Игорь старался говорить медленно и весомо, но возмущение все равно прорывалось – резкими вдохами, перекошенным ртом, – если ты правда думаешь, что твое тупорылое мнение тут хоть кому-то важно…
– Да заткнись ты уже.
Игорь ударил в живот – коротко, практически без замаха. Получилось скорее внезапно, чем действительно больно, но и этого хватило, чтобы Шестаков растерялся и опустил руку пониже.
Игорь дотянулся до бомбы, по одному начал отрывать чужие пальцы от пластика. Очень цепкие, с-сука, пальцы…
Ему прилетело уже по лицу.
– Что, полезло из тебя наконец?! – Игорь отскочил, встряхнулся. – Давай, давай! Давно пора!
– Отвали. – Шестаков пытался подавить растущую злость. Ладонь горела после оплеухи. – Не люблю бить детей.
– Что ты вообще любишь, торгаш ты хренов?! Страна к чертям катится, а ты тут выбираешь, кому единственный шанс толкнуть подороже! Ты же нас всех продать готов! За бочку варенья и корзину печенья… урод, блин…
– Все сказал?
– Упырь ты, короче. Даром, что брат героя…
– Точно, – Шестаков неприятно усмехнулся, прислонил к косяку немеющую руку, – ты же у нас герой, Человек-бдыщ… Целое шубохранилище подорвал. Какой следующий подвиг, товарищ герой? Химки обесточишь? Водокачку снесешь?
– И снесу. Надо будет – всю Москву снесу.
– Вот что обидно, – продолжал Шестаков, не слыша ответов. – Ты же и правда в новостях орел! Красавец! А на деле отсиживаешься по клоповникам и ничего не получаешь – ни славы, ни денег, ни телочек восторженных. Все мимо утекает… Ты вот сходи, такой живой и красивый, с фанатами пообщаться. А? Не хочешь? Или просто в автобус зайди? Тебя же прямо на ходу выкинут! Причем из разных дверей…
Игорь молчал. Молчал и стискивал зубы.
– А все почему? Родила мама идиота…
Этого Игорь уже не смог стерпеть. Он рванул вперед: пнул старшего под коленку, добавил тычком в ребра, потянулся за бомбой…
Шестаков не нашел ничего лучше, чем рухнуть, подмяв под себя брата. Пол ударил по коленям, он охнул: з-зараза… Игорь тоже зашипел: при ударе затылком тонкий линолеум ничего не смягчал.
Шестаков сжал его шею свободной рукой:
– Ну что? Успокоился?
Вместо ответа Игорь дернул чужую руку на себя. Бомба маячила на краю сознания: такая далекая, такая прекрасная.
Они продолжали – то ли бороться, то ли просто барахтаться. Шестаков держал бомбу на отлете, так и не решаясь закинуть ее подальше. Игорь размахивал руками и ногами без разбору, как перевернутый жук. Рывок! Перекат, – он вытянул руку в сторону бомбы. Ну давай же, ну!..
Шестаков ударил брата прямо в лицо растопыренной пятерней. Тот изловчился и укусил его за ладонь. Шестаков взвыл, дернулся: на коже остались отметины в набухающих каплях крови. Он забыл про бомбу буквально на пару секунд. Игорю этого было вполне достаточно: доползти, выхватить, нащупать кнопку дрожащими пальцами – и нажать.
Шестакову показалось, что он закричал, хотя на деле пересохшее горло едва выдало какой-то бессмысленный хрип.
Ничего не произошло. Свет в прихожей горел. У соседей все так же глухо бубнил телевизор.
Игорь нахмурился и надавил на кнопку еще раз. И еще. Осмотрел коробку: может, есть другая?
– Зря стараешься, – подсказал с пола Шестаков. – Это фейк. Подделка. Философ, жучара… Настоящую уже продал или спрятал получше.
– Как же… – Игорь все еще растерянно тряс коробку. – Почему фейк?..
Шестаков поднялся, двинул на кухню, к аптечке. Залил ладонь перекисью, поискал рядом хоть одну чистую тряпку, не нашел – и вытер лишнее прямо об рубашку. Кое-как залепил укус пластырем.
Когда он вернулся на поле боя, брат уже взял себя в руки.
– Забирай, – Игорь кинул ему бесполезную черную коробку. – Толкнешь кому-нибудь за пару сребреников… А я пошел.
– Куда? Тебе нельзя светиться. И денег у тебя нет, давай хоть такси вызову.
– Без тебя справлюсь. И без твоих чертовых денег.
Шестаков подумал, что по-хорошему стоило бы сейчас перехватить его. Сказать: извини. Сказать: ты посмотри на нас, взрослые вроде люди, а ведем себя как трехлетки в песочнице. Я виноват, ты тоже молодец, давай уже наконец нормально помиримся. Или нет, вот еще лучше: давай выйдем из игры? Оба, прямо сейчас? А то сам понимаешь, когда бомба всплывет и все начнется – мы уже не отмоемся.
Ранки на руке внезапно защипало, и он сказал:
– Ну, удачи тогда.
Поддельную бомбу он и правда сунул в карман пальто. Машинально, без особого плана. Просто чтобы не оставлять ее без присмотра.
4
– Я думал, что «Свидетели Экологии» запрещены.
– Запрещены, – ответила Лиза, толкая дверь модного бизнес-холла. – Поэтому мы и пришли к ним. Здесь для тебя безопаснее, чем на легальных встречах. Тут все будут в гриме.
– Ох, не напоминай.
Игорь помимо воли покосился на огромное зеркало у ресепшена. В любой другой ситуации он бы полюбовался отражением: две миловидные худощавые девушки с яркими волосами, возможно сестры, примерно одного возраста и роста. Правда, немного переборщили с макияжем. Одна из них, голубоволосая дева в экстравагантных треугольных очках, с вызовом смотрела прямо на Игоря.
– Бррр…
Поежился Игорь, поежилось отражение. У незнакомки была угловатая мальчишеская пластика, которая делала ее по-своему привлекательной. Игорь поймал себя на мысли, что она одета слишком легко: розовая шуба из искусственного меха явно не справлялась с наступившим похолоданием. Рукой он провел по шубе – всю дорогу он старательно не думал о том, как выглядит этот кусок розового плюша. И уж точно ему не приходило мысли о том, что он смотрится в нем хрупко.
– Я чувствую себя… ммм… странно… – сказал он, и Лиза хихикнула.
– Ну, ты сам хотел попасть на встречу. Молчи теперь.
Мысль загримировать Игоря под девушку пришла как бы сама собой: Лиза вспомнила, какое недоумение каждый раз вызывало у нее перевоплощение Марго. Мысль была тем более удачной, что останавливать на улице человека неопределенного пола для предъявления документов полиция в последнее время опасалась: подействовало несколько громких процессов, во время которых трансгендеры подняли всю европейскую общественность.
– Нам сюда, – Лиза дернула Игоря за рукав и подвела к стойке ресепшен.
– Мы на собрание любителей ЛГБТ-туризма.
Девушка за стойкой равнодушно кивнула:
– Документы, пожалуйста.
– Мы бы хотели воспользоваться правом их не предъявлять. Ну, вы понимаете.
Лиза показала перстень с радужным рисунком:
– Фамилии в списке – Шипиловы.
– Зал 501.
Путь был открыт. Несколько минут, пока лифт поднимался на пятый этаж, Игорь думал о том, как глупо выглядит. Почему он не согласился на предложение Лизы побывать на встрече заочно, посидеть, так сказать, у нее в телефоне? Что такого он хотел здесь увидеть своими глазами? Конечно, всему виной эта невыносимая скука, которую он давно готов был променять на опасность разоблачения. Растерзают, арестуют или коронуют – он был готов ко всему. Ко всему, но не к этому, мягко сказать, странному положению.