– Как дела у Максима?
Его протяжный вздох говорит сам за себя.
– У него ожоги третьей степени на руках. Тяжелое сотрясение мозга. Врачи думают, отек ему не грозит, но они не узнают об этом точно, пока не разбудят его. – Папа качает головой, на лице отражается беспокойство. – И кто знает, что с ним будет в психологическом плане.
– Когда его выведут из комы?
– Не уверен. Они решили, что займутся обработкой ожогов, пока он в отключке, чтобы избавить его от мучений. – Он подпирает подбородок рукой. – Черт, Кэм. Я думал, он… Ох, если бы не система защиты… Мне страшно подумать, о чем был бы этот разговор.
Каждый генеральный директор опасается, что кто-то из его пилотов погибнет или получит серьезную травму во время его главенства. Мой отец не исключение. И он не ошибается насчет системы защиты головы и шеи. С момента введения обязательного использования подголовников в мотоспорте стало гораздо меньше травм головы.
Технология, безусловно, стала лучшим другом гонок.
– Ну, эта информация лучше той, что ты боялся сорок восемь часов назад, верно? Так что нужно опираться на положительные моменты.
– Согласен.
– Не хочу показаться грубой, но что дальше? Кто заменит его на это время? – спрашиваю я, зная, что механизм никогда не останавливается.
Его вздох звучит красноречивее слов.
– Едва ли существует время, когда травма пилота уместна, но сейчас особенно дерьмовое для этого время. Нас застали врасплох. Пашми подписался…
– Это наш запасной пилот, да?
Он кивает.
– Да. Для него это на пользу. Он подписал полный контракт. Но для нас это плохо, так как это произошло на прошлой неделе, а мы еще не успели заполнить вакансию.
– Значит, тебе пришлось пошопиться, – говорю я понятным мне языком.
– Верно.
– В «Формуле‐2» или ты нашел кого-то из запасных пилотов других команд? – спрашиваю я. Поскольку пилоты могут менять команды, а команды могут расторгать контракты в любой момент, мне любопытно, что папа задумал.
– Мы пригласили пилота из «Формулы‐2».
– Оу. – Это не то, что я ожидала от него услышать. – А это не скоропалительное решение? У нас нет столько времени, чтобы ждать, пока какой-то новичок получит суперлицензию. Приспособится. Изучит болид.
– Он знаком с «Формулой‐1», и у него есть лицензия. Он посещает регулярные пятничные тренировки со своей нынешней командой.
Господи.
– Так это значит, что он даже не запасной пилот?
Если бы он выигрывал чемпионаты, то наверняка был бы где-нибудь запасным пилотом.
– Мне он нравится.
Класс. А мне вот уже не нравится это решение.
– И как же можно случайно наткнуться на болид «Формулы‐1», чтобы потренироваться в нем? Звучит как-то странно, если спросишь меня.
– Или целеустремленно.
Я смотрю, как отец занимается своими делами, печатая на ноутбуке, как будто этот разговор не имеет такого уж серьезного значения.
– Пап.
– Хм?
Я жду, когда он поднимет глаза.
– Вот почему мы проигрываем. Мы берем первого попавшегося пилота средней квалификации.
Он улыбается – медленно и уверенно. В его голосе слышится нотка удивления.
– Неужто будем бодаться с тобой в первый же день, Камилла?
– Разве не для этого ты пригласил меня сюда? Чтобы учиться? Задавать вопросы? Попытаться улучшить то, что у нас уже есть?
– Так и есть, да, – медленно кивает он. – Но еще и для того, чтобы сидеть и слушать. Трудно учить, когда тебя осуждают.
Ну что ж, ладно. Работа на него может оказаться сложнее, чем я думала.
– Как его зовут? – спрашиваю.
– Спенсер Риггс. Уверен, ты о нем слышала.
– Пап, за последнюю неделю, пока я собирала вещи, у меня едва хватило времени познакомиться с пилотами нашей команды, не говоря уже о том, чтобы изучать пилотов «Формулы‐2», которых я никогда и не планировала узнавать.
– Понял, – говорит он, и его улыбка становится шире. – Я думаю, этот парень тебе понравится.
– С чего бы? Потому что он хороший пилот или потому что он очаровал тебя? – Папа бросает на меня взгляд, мол, поосторожнее. Я поднимаю руки в знак капитуляции. – Это вполне обоснованный вопрос.
– У него настоящий талант, Камилла. В этом году у него лучшее время прохождения круга в «Формуле‐2». Хорошо финиширует. Слышал, он отлично ладит со своей командой. – Отец качает головой из стороны в сторону, как будто что-то обдумывает. – Кроме того, я думаю, тебе он придется по душе.
– Угу. И почему же?
– Он не шарахается от камеры. Любит внимание.
– Что ж, будем надеяться, что он и от подиума шарахаться не будет.
– Забавно, – говорит он, и я улыбаюсь, напряжение между нами спадает. – Я серьезно. Камера его любит, в нем есть определенная харизма, которая, как мне кажется, тебе понравится. Он симпатичный. У него много поклонников, а это полезно для маркетинга. По крайней мере, так Элиза говорит.
Элиза. Я ломаю голову, пытаясь сопоставить имя с лицом. Моя новая правая рука.
Точно. Элиза Коддингтон.
По крайней мере, у нее есть мнение, которым она не боится делиться. Я полностью за подобное поведение.
– Что ж, это плюс, – говорю я. – Какой у него рекорд в «Формуле‐2»?
Отец лишь кривит губы.
– Пап? – То, что он не отвечает, это уже ответ. – Это та часть, где я говорю тебе, что ты сходишь с ума. Тебе не кажется, что это серьезная проблема?
– Конечно, говори честно, – усмехается он.
– Я думала, мы обо всем договорились, поэтому ты и пригласил меня на борт. Свежий взгляд. Новые подходы. Откровенные мнения.
– Совершенно верно. – Наши глаза встречаются, и его улыбка наполняет меня гордостью. Он откидывается назад и сцепляет пальцы за головой. – Что ж, посмотрим. Спенсер Риггс. За последние два года он пять раз был на первой позиции на старте.
– А сколько побед? – спрашиваю я.
Победы – это все в этом спорте. Победы приносят очки. А очки жизненно важны для спонсирования.
Но мой отец просто поднимает палец, чтобы угомонить меня и продолжить свою речь:
– Этот парень рожден для спорта. Знает каждый аспект трассы как свои пять пальцев. Обладает глубокими инженерными знаниями, превосходной реакцией и удивительной способностью приспосабливаться к различным условиям. Он первым приезжает на трассу каждые выходные и последним покидает ее. После заезда он всегда просматривает записи, чтобы понять, что он сделал не так и, как может добиться большего успеха.
– Ты все еще не ответил на мой вопрос, – говорю я, но не сбрасываю со счетов те качества, что он перечислил.
– Он профессионал как на трассе, так и за ее пределами и знает, что команда всегда на первом месте.
Я прочищаю горло и приподнимаю бровь.
– Пап?
– Он выиграл три гонки в прошлом сезоне, Кэм.
– В прошлом сезоне? Не в этом? И… это все? – вопрошаю я. Гонщики, попавшие в «Формулу‐1», доминируют в своем дивизионе. Они победители чемпионатов. Они известны болельщикам «Формулы‐1». Люди вообще знают, кто такой этот Риггс?
– Он провел много гонок, но обстоятельства, не зависящие от него, помешали ему победить.
– Типа какие обстоятельства?
Отец раздраженно вздыхает. Очевидно, он уже начинает сомневается, стоило ли приглашать меня в команду.
– Отказы двигателя. Предостережения в неподходящий момент. Его сбивали. Но парень сильный, настойчивый…
– По-моему, он просто невезучий.
– Такое случается. Это гонки. Но у парня есть талант, Кэм. Такой талант, какого я не видел уже очень-очень давно. Пришло его время. Я думаю, он может стать отличным дополнением к нашей команде.
– Очевидно, что никто другой этого не заметил, иначе он бы уже заполучил контракт, верно? – Стоит ли мне беспокоиться о решениях, которые отец сейчас принимает? То есть… – Может, лучше взять запасного пилота какой-то другой команды? Найти контракт, который можно выкупить. Разве это не более безопасный вариант?
Отец уверенно подходит к окну, смотрит на офисы за его пределами, уперев одну руку в бедро.
– Да, это было бы неплохо, но ничего не изменилось бы, если бы мы выбрали более безопасный вариант, не так ли? – Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и мне нравится озорство в его глазах. – Я хочу встряхнуть нашу компанию. И думаю, Риггс – тот человек, который сможет это сделать.
Существует очень тонкая грань между встряхиванием и полным провалом. Будем надеяться, что мы получим первое.
– Риггс?
– Его все так называют.
Супер. Кто вообще пользуется фамилией в качестве имени?
– Я воздержусь от суждений.
Папа смеется.
– Ты никогда не была той, кто просто слепо следует за кем-то.
– Никогда, – отвечаю я.
– Он тебе понравится. Я обещаю.
– М-м-м. Самоуверенный пилот, которого только что повысили в должности, и, который, скорее всего, вовсю будет пользоваться всеми преимуществами этого повышения – деньгами, вниманием и женщинами. Не могу дождаться встречи с ним.
– Похоже на правду. Ты крутишься в этом бизнесе всю свою жизнь. Ты же знаешь, как это бывает. Отчасти это шоу…
– А отчасти – нет, – фыркаю я.
– Ну, ты сама сможешь в этом убедиться, поскольку он уже едет, чтобы познакомиться со всеми.
– Прямо жду не дождусь, – криво усмехаюсь я.
– При встрече с ним прояви побольше энтузиазма. Мы хотим, чтобы он на самом деле считал, что мы ему рады.
– Ну, может, мы и хотим, чтобы он был здесь, но ему придется заслужить свое место, как и мне.
10Камилла
Браться за новое дело не только увлекательно, но и очень утомительно. Нужно запомнить кучу имен, расположение всех кабинетов, чтобы потом легко перемещаться по офису. А самое главное – пересмотреть текущий маркетинговый план, чтобы понять общую картину того, где сейчас «Моретти» и в каком направлении компании следует двигаться дальше.
Мой отец оказался прав. Маркетинговые стратегии компании, похоже, застряли во временах динозавров. Существует множество возможностей для улучшения, но когда дела находятся в таком запущенном состоянии, противостояние переменам становится весьма ощутимым. Кажется, что против изменений выступит не только несколько сварливых сотрудников, но и значительная часть коллектива. Пусть начнется настоящая битва.