Единственный обходной путь, который пришел мне в голову, пока я собирала вещи – это использовать команды пилотов для модернизации бренда. Они молоды. Они красивы – ну, Эндрю и Максим точно весьма привлекательны. Не знаю, как насчет этого Риггса. Будем надеяться, что и его я смогу использовать в маркетинговых целях.
Этот путь весьма очевиден и уже отчасти используется, однако я планирую придать ему уникальный шарм и новаторский дух в стиле Камиллы Моретти.
– Поэтому нам нужно будет сделать новые фотографии пилотов. Обновим логотип и обклеим им все до чего руки дотянутся. Нужно ориентироваться на молодую аудиторию. Двадцатилетних и даже подростков. Именно они будут пересылать и распространять наши посты по социальным сетям. Молодежи и предстоит передать любовь к этому спорту следующему поколению.
– Согласна. Мне кажется, наш список достаточно полный и дает возможность для интерпретации, но при этом он не настолько расплывчат, чтобы мы не могли по нему действовать. – Она постукивает ручкой по столу. – Вполне хорошо для начала работ.
– А дальше будет еще лучше. – Я смотрю на Элизу – она приятно удивляет. Молода, умна и открыта новым идеям. Ее недовольство маркетингом «Моретти» вселяет надежду, что мы мыслим одинаково. – Ты предложила отличные концепции. Спасибо.
– Да я просто в восторге. Этот новый план кажется очень модернистским и стильным, да и вообще лучше всего того, что мы делали раньше. Наконец-то мы будем ориентироваться не только на мужчин преклонного возраста.
– Вот уж точно, – ухмыляюсь я и встаю с кресла. – Пойду, налью себе чего-нибудь, – говорю я.
– Окей. А я тут посижу. Впрочем, как и всегда. – Она игриво проводит руками по перегородке офисного стола.
– Может тебе тоже что-то захватить?
– Нет. С меня хватит на сегодня. Четырнадцатая чашка кофе точно начнет разъедать слизистую желудка.
Я смеюсь.
– Ну да. Возможно. Хочу поговорить с Эндрю и этим новым пилотом, когда вернусь. Спенсером, кажется. Поизучай их профили в социальных сетях. Надо придумать, как адаптировать нашу новую стратегию под них.
– А ты время даром не теряешь, верно?
Я останавливаюсь и улыбаюсь.
– Многое нужно сделать, а вот времени совсем мало. Особенно на то, чтобы убедить людей, что я здесь не только из-за родственных связей. Кроме того, сейчас имя Максима постоянно мелькает в новостях, самое время извлечь из этого пользу. Знаю, звучит стремно, но такова уж реальность.
– Согласна. С каждым словом.
– Уверена, что ничего не хочешь?
– Ага. Спасибо.
Я иду в комнату отдыха длинным маршрутом, позволяя ностальгии овладеть мной. Сначала я думала, что ощущения будут странными. Одна только близость к этому миру могла бы заставить меня чувствовать себя неуютно или даже вызвать панику. Но ни того, ни другого не случилось, и это вселяет надежду, что так будет и дальше.
Однако присутствовать на гонке, ходить по паддоку или гаражу – это совершенно другой уровень стресса. Хотя и с этим я постараюсь справиться, когда придет время.
Когда я захожу в комнату отдыха, стоит удивительная тишина – это почти чудо, учитывая, сколько сотрудников работает в здании. Остается только насладиться этим моментом покоя.
В комнате яркие столы и стулья, несколько диванов, игровая консоль в углу и стена, заполненная корзинами и полками с разнообразными закусками для сотрудников. Все это создает уютную атмосферу.
И хранит так много воспоминаний.
Когда я была маленькой, это место служило любимой причиной ходить на работу вместе с папой. Для ребенка бесконечные закуски и сладости – это как Диснейленд. И сейчас, когда я уже повзрослела, они все еще выглядят привлекательно.
Я внимательно рассматриваю снеки, стоя спиной к двери, когда слышу позади себя:
– Упс. Это не конференц-зал.
Оборачиваюсь и замираю на месте, когда взгляд серых глаз встречается с моим. Серые глаза – это часть очень привлекательного образа, который, как я знаю, является дешевым фарсом.
– А ты откуда здесь? – спрашиваем мы одновременно, а затем резко замолкаем.
– О, глядите-ка, девушка из бара в бесформенных одежках. Ты что тут делаешь?
В бесформенных одежках?
– О, глядите-ка, мистер Придурок. Или ты предпочитаешь Утырок с карточками? Могу задать тебе тот же вопрос. Но, черт возьми, удивительно, что ты вообще заметил мое присутствие без долбанной карточки в руках. – Моя улыбка так же саркастична, как и тон голоса.
Парень фыркает в ответ, а затем оценивающе смотрит на меня, его выражение лица явно говорит о многом. Это выводит меня из себя, напоминая о том, как униженно я чувствовала себя тогда в баре. Но при этом по моему телу пробегает какая-то странная дрожь.
И вот оно. Снова.
Я крепко сжимаю зубы, ненавидя себя за то, что испытываю к этому мужчине не только отвращение.
Та ночь далась мне с большим трудом и стрессом, но я в состоянии учиться на своих ошибках и вернуть былую уверенность в себе. Я не позволю этому парню играть с моими эмоциями или вновь сделать уязвленной.
– Ответишь на опрос? – говорю я.
– Сначала дамы.
– Ох, ушам своим не верю, у тебя действительно есть манеры. – Я цокаю языком. – Только я уже знаю, что это все показуха.
– Можешь думать, что хочешь. И я тоже буду. – Он небрежно пожимает плечами. – Это мне так подфартило, что ты здесь работаешь, да? Дай угадаю, колл-центр? Приятный голосок в бездушном телефонном аппарате.
Я рассматриваю его. Брюки-чинос. Наша фирменная футболка-поло. Прямой взгляд. Губы приоткрыты и медленно растягиваются в улыбке, когда он думает, что я все еще на него смотрю.
Неожиданно два факта становятся совершенно очевидными, заставляя меня мысленно заикнуться.
Во-первых, есть только одна логическая причина, по которой он так одет. И это не потому, что он рьяный фанат, который вломился сюда, чтобы немного поразвлечься.
Черт возьми.
Это Спенсер Риггс. Наш новый пилот. Точно он.
Это единственное разумное объяснение, учитывая, что я лично встречалась с каждым сотрудником в этом здании, а этого парня среди них не было. К тому же, на нем поло для пилотов.
И, во‐вторых, он явно не знает, кто я такая на самом деле и мою фамилию.
– Ты почти что пялишься на меня. – Ямочки на его щеках углубляются, а самодовольная улыбка становится еще ярче. – Это означает, что я угадал твою должность или… ты все еще испытываешь ко мне интерес?
– Нет. Подожди. Что?
Он усмехается.
– Ты же сама полезла целоваться.
– Ну а ты ответил на поцелуй, – отвечаю я и тут же понимаю, что это не более чем доказательство химии между нами. Химии, которую мне бы хотелось отрицать. – И оказался полным придурком.
– Я уже все объяснил. Это был спор. Ты была рядом, поэтому я перешел к действиям. Мы обменялись двумя страстными поцелуями, которые понравились нам обоим. Дело закрыто.
– С чего ты взял, что мне понравилось?
Его ухмылка становится кривой.
– С того, что я не заметил, как ты отталкиваешь меня, когда начался второй поцелуй. Твои пальцы буквально впились в мою рубашку, поэтому… действительно, с чего я так решил?
Он прав. И это огорчает меня до стыда. Я использую свою растерянность и обращаю ее в гнев, потому что так гораздо проще. Проще, чем признать, что весь этот большой офис вдруг становится таким маленьким, как только Спенсер Риггс оказывается рядом.
Он смотрит на свои часы и чертыхается.
– Слушай, наша встреча здесь – тот еще сюрпризец, но я на встречу опаздываю.
– Ага, конечно. Можешь идти.
– Отлично. – Он кивает и делает несколько шагов назад.
– Последний вопрос, – выдавливаю из себя я, не в силах удержаться.
– Какой? – Парень замирает и смотрит на меня.
– Почему именно я?
– Я же сказал. Ты просто оказалась рядом.
– Чушь собачья, – отрезаю я, и его широко распахнутые глаза говорят сами за себя. – Чушь, потому что ты почувствовал себя виноватым, когда я все узнала. Пошел за мной, чтобы объясниться. Явно испытывал угрызения совести, хотя, казалось бы, откуда она у тебя?
– Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что ты права?
– Нет. Я хочу, чтобы ты признался, почему выделил из толпы девушек именно меня.
– Боже мой. – Он выдыхает и оглядывается через плечо, будто ожидает, что кто-то еще окажется рядом. – Ничего особенного я не приметил, окей? Ты симпатичная. Красивая. Но это не значит, что ты в моем вкусе.
Прекрати этот разговор.
Уходи сейчас же.
Жаль, что я не прислушиваюсь к собственным советам.
– И кто же тогда в твоем вкусе?
– Скажем так, мне нравятся женщины, которые более уверены в себе. Которые признают свою сексуальность, а не прячутся от нее. – Он снова оглядывает меня с головы до ног, проходясь глазами по моим мешковатым джинсам и широкой рубашке на пуговицах.
Черт. Попал прямо в яблочко. Придурок.
Если бы он только знал, сколько раз я пыталась заглушить этот внутренний голос, который твердил мне, что я веду себя нелепо. Сколько раз меня охватывали панические атаки, когда я пыталась убедить себя в обратном. Как же я ненавижу то, что столько лет чувствовала необходимость скрываться.
– И что дальше? – подталкиваю я, собираясь потом как следует отругать саму себя.
– На этом все. Думаю, я сказал достаточно. – Он еще раз оглядывается через плечо, прежде чем встретиться со мной взглядом.
– А мне кажется, это еще не все.
– Слушай, я не знаю, зачем ты задаешь такие вопросы: чтобы окончательно закопать меня или чтобы самой и дальше мучиться из-за случившегося. В любом случае, ни то, ни другое мне не нравится.
– Или, может, я хочу узнать, что чувствуют другие люди, когда смотрят на меня. Ты вот точно заставляешь других людей чувствовать себя дерьмово.
Он глубоко вздыхает, и я почти успеваю раскаяться за то, в какое неловкое положение его поставила.
Почти. Но теперь, когда вопрос задан, я хочу услышать ответ. Проблема в том, что ему не избежать последствий. Проигнорировать вопрос – значит быть козлом. Ответить – значит выглядеть еще более поверхностно