– Поздравляю с твоей первой гонкой в «Моретти», – говорит он, протягивая руку. – Мы полны гордости за тебя.
– Спасибо за такую возможность, сэр. – Я киваю. – Дальше будет только лучше.
Карло улыбается.
– Не сомневаюсь.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но даже понятия не имею, куда двигаться дальше, поэтому с облегчением оборачиваюсь, когда слышу знакомый голос:
– Извини, можно тебя на секунду? – он прорывается сквозь шум. Аня появляется из толпы. – Поздравляю. Отличная гонка. А это значит, что с тобой захочет поговорить каждый в паддоке.
– Похоже на то. Ну ладно. – Адреналин все еще бурлит в моих венах. Я мог бы прямо сейчас поболтать с каждым человеком на земле и не чувствовал бы усталости.
– Это ты сейчас так говоришь. – Она хихикает. – Работа выполнена только на три четверти. У нас пресс-конференция впереди. Фотосессия. А потом собрание.
Я киваю, поскольку меня уже проинформировали о том, что будет происходить дальше.
– Звучит заманчиво… – Я встречаюсь взглядом с Камиллой, стоящей посреди всего хаоса в гараже. На ней привычные мешковатые джинсы, безразмерная фирменная футболка и выражение лица, которое невозможно прочесть.
– Оу, – вздыхает Аня, когда понимает, на кого я смотрю. Она снова бросает взгляд на Камиллу, затем поворачивается ко мне и издает неодобрительный звук. – Просто дружеский совет. Злить дочь босса – не лучшая идея.
– Ага. Знаю.
С чего бы ей злиться… Ах, точно. Она, должно быть, видела мой ролик.
Это единственная причина, по которой она может испытывать какой-то негатив. По крайней мере, другой причины я придумать сейчас не могу.
По правде говоря, я совершенно забыл, что успел опубликовать пост в социальных сетях. Сделал это без задней мысли. На последней встрече Камилла рассказала команде о своих планах на будущее после этой гонки. Я решил действовать проактивно и подготовил еще один пост, чтобы продемонстрировать ей, что согласен с ее видением и понимаю желания команды.
Но, возможно, я так увлекся подготовкой к соревнованию, что забыл о посте.
– Хочу ли я вообще знать, что ты натворил? Какой бардак опять мне придется разгребать после тебя?
– Ничего такого. – Я улыбаюсь Камилле, а затем вновь оборачиваюсь к Ане. Кайф, который я испытываю сейчас, несравним ни с чем другим ранее. – Я сам разгребу свой бардак.
19Камилла
На трассе темно.
Огни города, сияющие вдалеке, и полная луна над головой дают достаточно света, чтобы можно было различить очертания гоночной трассы передо мной – водоналивные барьеры и их светоотражающую ленту, сетчатые ограждения, красные бордюры на шикане.
Не знаю, зачем вернулась сюда. Паддок был или все еще находится в процессе демонтажа, чтобы его части можно было сложить в грузовые контейнеры и отправить на следующую трассу вместе с самими автомобилями. Трибуны очистили от мусора, который толпа оставляла на протяжении всего заезда. И все же, вот она я, убалтываю охрану у ворот открыть стадион и прохожу к ложе для прессы.
Нужно ли мне это?
Шанс немного уменьшить давление и похлопать себя по плечу за то, что я преодолела свою тревогу и пришла сюда на этой неделе?
Элиза может пойти вместо меня, папа. У меня так много дел, что с моей стороны неразумно покидать офис.
Да уж, это не сработало. Оглядываясь назад, я рада, что все так, как есть.
Последние несколько дней только показали мне, что я сильнее, чем думала. А такие открытия никогда не бывают плохими.
Это, конечно, не значит, что у меня не случилось нескольких приступов паники из-за того, что я чуть не столкнулась с ним. Или что не было возможности быстро ретироваться, спрятаться в кабинке туалета и напомнить себе… да пошел он.
Но я смогла.
Я пережила эту неделю с минимальным количеством нервных срывов. Сделала то, на что, как мне казалось, не была способна, и отчасти злюсь, что позволила страху взять верх и не попыталась провернуть такое раньше.
Я покидаю Испанию сильнее, чем была, когда приехала сюда пять дней назад. Планирую делать такие маленькие шажочки каждый день недели.
– Тебя не должно здесь быть.
Я подпрыгиваю от звука голоса у двери. Голоса, который узнаю. Поворачиваюсь и позволяю вздоху сорваться с губ.
– Ты в моем черном списке, Риггс, – говорю я.
– Супер. Похоже, в самый раз для меня местечко, когда речь заходит о тебе. – Он широко улыбается, в глазах играет веселье. – Из-за чего ты злишься на этот раз? – Риггс вытаскивает телефон. – Может, мне начать вести дневник? Списочек составить? Нельзя ничего упустить, ни одной вещи, ради которой мне потом придется унижаться.
Большинство парней становятся менее привлекательными, как только открывают рот и начинают болтать. Риггс, напротив, делается сексуальнее.
Я скрещиваю руки на груди. Бесполезная форма защиты, когда дело касается этого парня.
– Пост с советом, который ты вчера написал.
Его улыбка молниеносна и убийственна. И, конечно, совершенно прекрасна.
– А что с ним? Я сделал лишь то, о чем вы с Элизой меня просили.
– Кажется, написано там было следующее: «Нужно ли или все же нет спать с дочкой босса? Прошу о дружеском совете».
– Ну да. А что не так? У людей, кстати, возникли самые разные мнения. И предложения для меня. – Он невинно пожимает плечами. – Я бы тебе показал, но ты можешь начать ревновать ко всем тем женщинам, что меня хотят.
– Едва ли, – фыркаю я. – Я имела в виду то, на что ты намекал.
– Да ни на что я не намекал. Просто задал простой вопрос любящей публике.
Риггс невинно хлопает ресницами.
– Люди подумают, что ты говоришь обо мне.
– Ну и пусть.
Я беру свой телефон и смотрю на него.
– Если быть точной, так подумают один миллион и четыреста тысяч человек.
– Уже столько просмотров? Вау, похоже, миссия выполнена.
– Нет. Миссия не выполнена. Ты не должен был сам задавать вопросы. Предполагается, что мы будем делать это за тебя. Мы должны были…
– Я сам решаю, какие вопросы задавать на своей странице. На мне была снаряга от Моретти. Я позаботился, чтобы все было видно. Меньше всего мне нравится, когда меня контролируют, Камилла.
– Ладно, отлично. – Я вскидываю руки, разозлившись, что этот инцидент нарушил мой покой. – Но не тебе пришлось отчитываться перед отцом, когда тот спросил, не сплю ли я с пилотом.
Как будто это не самая постыдная хрень на свете.
– Ты уже большая девочка. Я почти уверен, что твоя сексуальная жизнь не касается твоего папочки. Кроме того, насколько я помню, ты ненавидишь меня всей душой, и все, что тебе нужно было сделать, это солгать и сказать, что ты мне не особенно нравишься. Мы можем придерживаться этой истории, и все будет хорошо, верно?
Какое-то мгновение я смотрю на него. Открываю рот. Закрываю его.
– О, великий Боже, неужто я начинаю нравиться Камилле Моретти? – вопрошает он с ухмылкой.
– Нет, – фыркаю я. – Я никогда такого не говорила.
– В этом не было необходимости. У тебя все на лице написано. И я вижу твои эмоции прямо сейчас, как если бы они бегущей строкой у тебя на лбу воспроизводились.
– Ты рехнулся, – выпаливаю я со смехом. Похоже, он умеет вытаскивать из меня эту эмоцию, как никакую другую.
– Возможно. – Он пожимает плечами и подмигивает. – Но давай никому не будем об этом говорить. Мы притворяемся, что ненавидим друг друга, помнишь?
– Это не помешает людям считать, что мы трахаемся. Жизнь вообще-то не так проста.
– Конечно, проста. Зачем усложнять? Иногда, заставляя людей гадать, мы добавляем интриги. Не зря в моих видео полотенце время от времени падает, но зрителям никогда не удается увидеть, что под ним.
– Господи, какой же ты самоуверенный.
Мой комментарий встречен усмешкой, и на этом все. Я ловлю его взгляд и выдерживаю. Его волосы свежи после душа. На нем черная футболка с V-образным вырезом и темно-синие джинсы.
– Почему ты здесь? – спрашиваю я.
– Я мог бы спросить то же самое у тебя, – говорит он. – Скорее всего, ответ будет одинаковым. Мы оба примеряем на себя новые позиции после нашей первой выигранной гонки.
– Я думала, ты будешь веселиться в городе с друзьями.
Он пожимает плечами.
– Я уже с ними погулял. Посмотрел, как они веселятся… но у меня режим. Пытаюсь тут, знаешь ли, хорошенькую фигуру сохранить. – Он задирает футболку, демонстрируя мышцы живота, которые выглядят так, словно их вырезали из алебастра. – Думаешь, работает?
Тот факт, что мне приходится заставлять себя поднять глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, говорит о том, что его упражнения определенно работают.
– Ты не пьешь во время сезона? – спрашиваю я. Большинство пилотов время от времени устраивают себе выходной. Интересно, что думает Риггс.
– Нет, не сейчас, – поджимает он губы и мотает головой из стороны в сторону. – Я обещал друзьям, что мы устроим одну ночь передышки и празднования. Это будет единственный раз, когда я соскочу с трассы здорового образа жизни.
– Хм, обещал друзьям. Я полагаю, тем самым друзьям?
Тем, с которыми он заключил тогда пари.
– Ага. Тем, с которыми ты так мило сегодня общалась. Настоящие монстры и засранцы, скажи?
Я смотрю на него в упор. Конечно, они не были монстрами или засранцами. Они все казались довольно нормальными парнями. Но я еще немного попридержу обиду.
– Ты так и не ответил. Почему ты здесь?
Выражение его лица смягчается, становясь почти ностальгическим.
– Не знаю, что-то заставило меня вернуться. – Он опускает спортивную сумку, которая висит у него на плече, и подходит ко мне, чтобы лучше видеть трассу. – Может, это была тишина после абсолютного триумфа. Может, совет твоего отца: впитывать все это – каждый момент, когда тот наступает. А может, это было…
– Может, это было что?
Сейчас я впервые ощущаю тихое спокойствие Спенсера Риггса. Я уже видела это сегодня и решила, что так он ведет себя перед гонкой. Но это спокойствие здесь и сейчас, и в нем есть нечто настоящее, что привлекает меня. Но я не хочу в этом признаваться.