Ощущений целый микс.
Контраст удовольствия.
И я, черт возьми, приму все, что она мне предложит, ведь эта женщина знает, как владеть мной в такие моменты.
Вверх.
Вниз.
И снова.
Я откидываюсь на локти и наблюдаю, как Камилла двигается. Седлает меня. Трахает.
Смотрю на ее тело. Личико обращено к небу. Волосы так низко спадают по спине, что их кончики щекочут мои бедра, добавляя еще одно интересное ощущение. Ее красивые соски затвердели от ночного воздуха. Узкая полоска завитков на лобке блестит от влаги, пока она скачет на мне. Ее руки прижимаются к моей груди, а ногти слегка впиваются в кожу, когда ее желание становится ненасытным. Стоны, срывающиеся с ее губ, переходят почти в крики, когда эта ненасытность превращается в жесткую потребность.
– Риггс, – стонет она.
– Я знаю, детка. Это охренительно приятно, – говорю я, не в силах отвести от нее глаз. – Вот так. Трахай мой член так, будто жить без него не можешь.
Я живу ощущениями. Как ее бедра сжимаются на моих. Как ее киска льнет к моему тазу, когда она ускоряет темп. Ощущение ее соков, стекающих по моим яйцам. Звук, вырывающийся из глубины ее горла. Запах ее духов, щекочущий мне нос. Ощущение того, как напрягаются ее мышцы при каждом движении ее бедер.
– Мне нужно, чтобы ты кончила для меня, Кэм, – стону я, когда она сильнее прижимается ко мне.
– Вот так?
Эта женщина…
– Ты чертовски великолепна, когда вот так скачешь на моем члене.
Она приподнимается так, что только кончик моего члена остается внутри нее, и дразнит меня.
– Или вот так?
– Дрянная девчонка, – ворчу я, но улыбка у меня непристойная, а член аж болит, такой он твердый.
– Скажи мне, чего ты хочешь, Риггс, – говорит она.
– Тебя. – Я хватаю ее за талию и удерживаю неподвижно, чтобы войти в нее. – Хочу просто трахать тебя, – выдыхаю я с каждым толчком.
Она задыхается и наклоняется вперед, положив руки мне на плечи, ее грудь покачивается у меня перед носом.
Я не могу сопротивляться. Беру один из сосков в рот. Провожу языком по бутону, пока мой оргазм все нарастает.
– Кончи для меня, – уговаривает она своим хриплым голосом. – Наполни меня. Покажи мне, что я делаю с тобой.
Что ты делаешь со мной?
Губишь меня.
Уничтожаешь меня.
Владеешь мной.
Каждая клеточка моего тела напряжена. Я на грани. На грани потери самообладания, в ожидании, пока она кончит. Вскрикнет и прижмется своими бедрами к моим.
Но я не могу ждать. Я не выдержу.
Оргазм поражает меня, как удар молнии. Быстро. Свирепо. Он обжигает мое тело, отдаваясь рикошетом от пальцев ног до кончиков пальцев рук. Я ощущаю электрический ток. От раскаленного добела жара, который он создает, я вижу звезды.
Я кончаю жестко. Тело вздрагивает, член подергивается, легкие хватают воздух, сердце бешено колотится, а разум наполняется дымкой блаженства.
Руки расслабляются на ее боках, когда я выхожу из посторгазмической комы.
– Не двигайся, – шепчет она, и ее киска внезапно сжимается вокруг меня.
Томный стон наполняет теплый ночной воздух. Ее губы приоткрываются, голова запрокидывается, руки обхватывают грудь, дыхание прерывается, когда ее тело погружается в забытье вместе со мной.
Господи, как же приятно на нее смотреть.
Камилла Моретти.
Я снова принадлежу тебе.
И как только эта мысль приходит в голову, Камилла говорит:
– Слезаю, – и игриво заваливается набок, с глухим стуком приземляясь на спину и громко смеясь.
– Чего хохочешь? – спрашиваю я, приподнимаясь на локте среди вороха одежды под нами.
– Кое-что себе представила. Это будет следующий пост в ЯКИК.
– Что? – У меня вырывается смешок.
– Это Спенсер Риггс, снова обращаюсь за советом, – Камилла старается воспроизвести мою манеру речи.
– Я не так говорю.
Она продолжает:
– Я козел, что трахаю девушку на поросшем травой холме, куда мы незаконно проникли? Если придут копы, ничего, если я ее обгоню, чтобы она могла принять удар на себя?
– Чушь собачья, – говорю я и крепко прижимаюсь губами к ее губам, чтобы остановить ее смех. – Я бы сначала толкнул тебя, а потом убежал.
– Эй! – Она замахивается на меня, но затем хватает меня сзади за шею и притягивает к себе, снова целуя.
– Только ничего не подумай, Моретти, – бормочу я ей в губы. – Но это была прекрасная и весьма чудаковатая ночка.
Ее губы расплываются в улыбке напротив моих, и она снова целует меня.
Какая, черт возьми, идеальная ночь.
40Камилла
– Нам уже стоит беспокоиться, что ты пригласила к себе и приготовила ужин? – спрашивает Изабелла.
Хотя, честно говоря, она все равно не собирается есть. Она никогда не ест.
Джиа оглядывается вокруг, прищурив глаза, будто пытается понять, что в моей квартире изменилось.
– Все так же, как и было, когда ты помогала мне вещи расставлять, – нервно подсказываю я.
– Так, что происходит, Кэм? Пожалуйста, скажите, что ты не беременна…
– О боже. Нет! – Я смеюсь, и это немного облегчает обстановку. – Откуда вообще такая мысль?
– Ну, давай подумаем, – говорит Джиа. – Ты так и не рассказала, спала ли ты с тем богом всех пилотов, а когда мы спрашиваем прямо, ты просто увиливаешь от ответа. И еще кое-что. – Подруга указывает на край дивана: – Тут мужская рубашка валяется.
Она там?
О, черт.
Действительно там.
Мои щеки заливаются краской, когда я вспоминаю, что мы делали после того, как я швырнула эту рубашку на диван.
– Мы пытались устроить тебе встречу с Арчи на выходных, но ты закидала нас всевозможными отговорками, а теперь позвала на ужин. Естественно мы решили, что ты беременна или собираешься устроить помолвку, – говорит Изабелла, откидываясь на спинку стула и потягивая вино.
Мои глаза расширяются от ужаса при мысли о том, что на данном этапе моей жизни может произойти и то, и другое.
Девочки переглядываются и улыбаются.
– Ты была права, – говорит Джиа Изабелле.
– В чем это? – спрашиваю я, прекрасно понимая, что они обсуждали мою личную жизнь еще до прихода сюда.
– Просто признайся в этом. Тебе не обязательно было приглашать нас в гости – хотя нам очень приятно, что ты это сделала, – чтобы сказать, что ты влюблена в Спенсера Риггса, – говорит Изабелла.
– Мы и сами все поняли, – добавляет Джиа.
– Я не влюблена в него, – заверяю я подруг.
Их смех разносится по комнате.
– Ага, конечно, – говорят они хором, чокаясь бокалами.
– Вы обе просто невыносимые, – жалуюсь я. – И не правы.
– А мы тебя безумно любим, – отвечает Джиа. – И еще как правы.
– Нет.
– Хватит, Камила. Ты носишь новые туфли даже когда мы не рядом. Ты записалась к парикмахеру без нашей помощи. Верхние пуговицы твоей рубашки расстегнуты, даже декольте немного виднеется. У тебя точно завелся кавалер.
Сейчас или никогда, Камилла. Она только что дала тебе возможность открыться, в которой ты нуждалась.
– Об этом я и хотела поговорить, – начинаю я, глубоко вздыхая, и это сразу привлекает их внимание.
– О чем? Насчет Риггса? Мы были правы? – спрашивает Изабелла, смеясь.
– Не про Риггса. Про меня. Про мою одежду…
Нервы у меня на пределе, но это Джиа и Изабелла. Мои девочки.
Их любопытные взгляды сосредоточены на мне, пока я решаюсь рассказать о том, о чем думала прошлой ночью.
О том, чтобы наконец впустить Риггса в свою жизнь и рассказать ему, что произошло. Он продолжает открываться мне, а я все время увожу разговор в сторону.
Он прав. Я могу быть с ним физически, но все не решаюсь поделиться своими настоящими чувствами и внутренним миром.
Однако пришло время. Я шесть лет скрывала то, в чем не было моей вины.
Грязную тайну, которая свершилась не по моей воле. Я хочу быть откровенной с человеком, который помог мне это понять.
Эти две женщины долгое время были рядом и поддерживали меня и заслуживают знать. Я хочу, чтобы они знали.
Джиа смотрит на Изабеллу с тревогой и спрашивает:
– Дорогая, что происходит? Ты нас пугаешь.
Видимо их пугает новая я – Камилла Моретти – сильная и уверенная.
Я делаю глубокий вдох и смотрю им в глаза. Тон моего голоса ровный и спокойный.
– Один мужчина сказал мне, что я сама нарвалась. Из-за своей одежды. Что я это заслужила.
– Только дай мне добраться до этого ублюдка, – говорит Джиа, бросая подушку на пол и направляясь к двери. – Я ему лицо откушу.
– Нет. Нет. Это был не Риггс. – Я смеюсь, поскольку видеть подругу в разъяренном состоянии, готовую убить обидчика – лучшее определение нашей дружбы, которое я могла бы представить. – Но… спасибо.
– Тогда о ком речь? – спрашивает Изабелла, когда Джиа садится обратно, ее лицо напряжено, а глаза полны гнева. – Кто он? Говори.
Они держат меня за руку, чтобы поддержать.
– Детали… не так важны.
Джиа крепко сжимает мою руку, мы трое сидим на краешках стульев, образуя маленький круг.
– Говори, если можешь. Мы здесь, чтобы выслушать и поддержать.
– И чувствовать себя ужасно за то, что дразнили тебя по поводу мешковатой одежды. Мы не знали, что за этим стоит нечто серьезное, – добавляет Изабелла, со слезами на глазах.
– Я не обижаюсь. Вы не знали. – Я улыбаюсь. – Это было шесть лет назад. До того, как мы встретились. Как я уже сказала, детали сейчас не важны, но произошел случай, где я не дала согласие на секс. Парень просто взял то, что хотел. А оправдал себя тем, что раз на мне такая одежда, значит, согласие я уже дала.
– Черт возьми, – вздыхает Изабелла, утирая слезы.
– Теперь мы понимаем, почему тебе трудно было все рассказать раньше, – говорит Джиа, у нее тоже глаза на мокром месте. – Если захочешь рассказать больше – мы всегда рядом и выслушаем.
– Ты держала это в себе так долго. Ты – настоящий воин, – говорит Изабелла.