– Но во время радиообмена вы выразились иначе, – продолжает мужчина.
– Это было сгоряча. Адреналин зашкаливал. Такое бывает. Моя команда знает, что я уважаю их и мнения, которые они высказывают. Только это имеет значение, – говорю я.
– А Бикман? – раздается голос с заднего сиденья.
– Я рад, что он в порядке. Никто из пилотов не хочет попасть в аварию или стать ее причиной. По радио можно сболтнуть то, о чем потом пожалеешь, и то же самое происходит на трассе – события, которых ты на самом деле хотел бы избежать. Да, было касание шин. Но специфика гонок такова, что с таким же успехом я мог бы оказаться на месте Бикмана, а вам уже пришлось бы допрашивать его. У каждого могут быть подобные промахи.
Я улыбаюсь и встаю со своего места. Ну вот и все, дело сделано.
– У Риггса на сегодня запланированы важные дела, – говорит Фонтина, следуя за мной.
– Еще один вопрос, Риггс, – раздается голос, который я слишком хорошо знаю.
Харлан Фландерс. Вот черт.
– Как думаете, ваши вчерашние ночные выходки повлияли на результаты гонки?
О чем он, черт возьми, толкует?
Я останавливаюсь как вкопанный и свирепо смотрю на репортера.
– Вы имеете в виду спонсорский ужин, который команда устраивала два дня назад?
– О, нет. Я говорю о клубе, выпивке и танцах на барной стойке.
С моих губ срывается смешок. Какой же он придурок. Я всем своим видом пытаюсь показать, что его вопрос мне кажется полным бредом.
Он явно пытается подорвать мою репутацию простыми слухами.
– Если только клуб, о котором вы говорите, в реальности был моей спальней. Уверяю вас, остальное – бессмыслица. Предположим, чисто гипотетически, что я был в некоем клубе – как это все связано с поломкой двигателя?
– Это вы мне и скажите, – с вызовом бросает он, что редко делают другие репортеры. Но с этим парнем у нас особые отношения, поскольку я неосознанно увел его девушку несколько месяцев назад.
Ну, не то чтобы увел. Скорее одолжил. Я не из тех, кто станет увлекаться пассиями более чем на одну-две ночи.
И если бы я знал, чем это увлечение обернется, то никогда бы не переспал с ней. Откуда мне было знать, что они вместе? Она уверяла, что не замужем. И была крайне настойчива, а я повелся. Мы повеселились, а затем разошлись. И я двинулся дальше.
По-видимому, Фландерс никак не угомонится, поскольку это не первая конференция, куда он заявляется со своим дерьмом.
Я ухмыляюсь, и на моем лице читается ясный ответ: «Да пошел ты».
– У вас есть более профессиональный вопрос, Фландерс?
– Двигатель не выдержал вашей несдержанности. Такими темпами можно и самому на нем спечься, – предупреждает он.
А твоя подружка еще более несдержанна во время минета. Ох уж, эти легкие взмахи рукой и щелчки языком.
Я вижу, как несколько человек в комнате неловко переминаются с ноги на ногу, явно чувствуя, что здесь происходит нечто большее, чем простой диалог о гонках, и мои брови взмывают вверх.
Неужели остальные еще не догадались, учитывая, что этот ублюдок не в первый раз донимает меня подобной ерундой?
– Кажется, полное отсутствие трезвого мышления и сосредоточенность на вещах, которые не касаются гонок, вполне могут привести к подобному результату, – продолжает Фландерс.
Уголки моих губ вновь ползут вверх, имитируя ледяную улыбку.
– Я крайне серьезно отношусь к работе и к тем, кто вложил в меня свое время и деньги. Для меня важно только мнение начальства, команды и моих болельщиков. Ваше мнение в этот список не входит. И не следует строить свою репутацию за чужой счет.
Я встаю на ноги, пока остальные пилоты сидят неподвижно. Мой взор падает на затемненный угол, где устроился этот придурок, а холодная улыбка становится еще шире. Затем я выхожу из зала, лишь мельком замечая, как Фонтина бросает на меня взгляд. Тот самый, который означает, что очередной пилот прибавил для пресс-секретаря работенки.
– Ну что? – спрашиваю я, двигаясь вперед по коридору, пока короткие ножки Фонтины едва поспевают за мной.
– Не нужно меня спрашивать, если ты и так знаешь ответ, – бурчит она.
– Этот парень – полный придурок. У него на меня зуб. Все мы уже это поняли. Думаю, даже фанбаза в курсе, поскольку он продолжает преследовать меня.
– Ладно. Похоже на то, что пресса по-прежнему благосклонна к нам, – говорит Фонтина и похлопывает меня по плечу.
Черт, и как я вообще должен это понять? Пресса может как поднять тебя на пьедестал почета, так и лишить всего. И хотя, работая здесь, я успел во многом налажать, я прекрасно осознаю, кто кладет колбаску на мой бутерброд.
Команда. Пресса. Болельщики. Социальные сети.
– Фландерс хотел спровоцировать меня, а я никак не отреагировал. Ты, наверное, в шоке от моей выдержки.
– Зависит от того, продемонстрируешь ли ты эту выдержку слоняющимся у парковки репортерам.
– Ну, если в голову ничего интереснее не стрельнет…
– Не верю, что говорю это вслух, но надеюсь, это будет декольте и стройные ножки.
– Они меня вполне устроят.
Фонтина закатывает глаза и наигранно остро реагирует на мой толчок локтем. Несмотря на то, что она мой куратор в «СтарВан Рейсинг» последние несколько лет, Фонтина стала мне почти младшей сестрой. Язвительная. Не терпит всякой чуши. Огрызнется в ответ при необходимости.
– У меня есть идея, – бормочу я.
– Не нравится мне это, – ухмыляется она. – Все твои идеи сумасшедшие, безрассудные и могут навлечь на нас неприятности.
Или сделают меня еще более известным, если какая-нибудь выходка разойдется по новостям. Именно так и произошло с парочкой моих коллег.
Черный пиар – тоже пиар.
– Ничего безумного. Просто настало время для еще одного видео.
– Ты имеешь в виду те ролики, которые мы снимали, где ты в очередной раз планируешь сделать глупость ради адреналина?
– Именно, – говорю я и расплываюсь в улыбке, которая покоряет большинство женщин и автоматически стаскивает с них лифчики.
Но на Фонтину она не действует.
Хотя когда-то давно я испытывал на ней силу своего шарма. Рад, что из этого ничего не вышло.
– Просто отлично. Притворюсь, что ничего не слышала. – Она затыкает уши.
– А что тебя смущает? Ты сама помогла мне с последним видео.
– С тем, где пытаюсь отговорить тебя от прыжков с парашютом? Вообще-то я не намеревалась сделать из тебя героя вирусного ролика, а пыталась помочь тебе остаться в живых.
Я развожу руки в стороны.
– Смотри-ка, я выжил. – Девушка закатывает глаза. – Неужели ты думаешь, что прыгать с парашютом за спиной опаснее, чем лететь в болиде со скоростью двести миль в час?
Фонтина смотрит на меня с нескрываемым скептицизмом.
– Знаешь, пора бы пересмотреть твой контракт и запретить все смертельные выкрутасы, кроме гонок.
Я одариваю ее улыбкой.
– Превосходно. Значит, мне лучше поторопиться с выкрутасами, если скоро лавочку прикроют.
Она закатывает глаза и стонет.
– Как же ты бесишь.
– Именно этого я и добивался.
Ее так легко вывести из себя.
– Только постарайся не отдать концы, ладно?
– Разве не в этом цель каждого дня? – Я пожимаю плечами, а Фонтина раздраженно качает головой.
– Увидимся позже, Риггс. И держись подальше от неприятностей.
– Обещать не стану.
Я шутливо отдаю ей честь и направляюсь к своему трейлеру, но через какое-то мгновение останавливаюсь на месте.
Мне требуется секунда, чтобы осмыслить открывшийся передо мной вид на целый стадион и гоночный трек. Люди – болельщики, сотрудники мероприятия, репортеры – все еще толпятся у трибун. Команды усердно копошатся в боксах и паддоке, забирая все, что они вложили в создание этого своеобразного лагеря, который простоит всего неделю.
Эта картина возвращает меня в детство. Я, сидящий на плечах у своего отца. Будучи совсем наивным юнцом, я стал частью чего-то настолько большого, не осознавая всю его грандиозность.
И вот я здесь, смотрю на все изнутри. Реально здесь, черт подери.
Почти достиг того, чего хотел.
Я там, где многим и не снилось оказаться. И я так близок к своей мечте. Почти ощущаю вкус победы и трепет перед новым уровнем.
Я смогу справиться с любым Харланом Фландерсом в мире, если только доберусь до вершины.
Годы в картинге. Бесконечные часы тренировок. В погоне за заветной мечтой, я откладываю свою жизнь на потом. Делаю шаг вперед, а затем два назад – почти ничего не осталось кроме душевной боли и разбитого сердца. Попрошайничество, заимствование и воровство – я прошел через многое, чтобы оказаться здесь. Чтобы с гордостью носить свою фамилию и оставаться частью этого большого мира.
Спенсер Риггс. Гонщик «Формулы‐1». Один из двадцати пилотов, кто получил подобное звание.
Это и есть моя мечта. Почувствовать рычание двигателя, ощутить жар под ногами и услышать гул взбудораженной публики воскресным днем, когда я наконец пересеку финишную черту.
Я все сделаю.
Я должен.
Ты будешь мной гордиться, папа.
Это был чертовски долгий путь, неустанная работа, но я не остановлюсь, пока не заставлю тебя мной гордиться.
03Камилла
«Да. Я молюсь, чтобы сезон прошел удачно, доктор Бергман».
Я не должна была услышать этот разговор. Разговор между мамой и врачом отца.
«Он борется изо всех сил, но в последнее время стресс берет над ним верх».
Она стояла у их дома, прижимала телефон к уху и говорила о чем-то вполголоса.
«Иногда ему становится лучше, иногда хуже. Все, о чем я могу просить – чтобы он чувствовал себя хорошо как можно чаще. Мне правда кажется, что победа сотворила бы с ним чудеса».
Беспокойство в ее голосе разбило мне сердце.
«Даже толика успеха улучшила бы его душевное состояние. Эти приступы депрессии и тревоги случаются все чаще. Я думаю… хороший сезон не помешал бы нам всем».