Кроме паттернов и снов мы должны научиться распознавать свои симптомы и не пренебрегать ими. Симптомы – это вторжения в нашу повседневность; они свидетельствуют, что наша психика «наблюдает», «оценивает» и «критикует» то, как наше сознание – эдакий исполнительный директор – управляет нашей жизнью. Симптомы часто дают нам понять, что наша психика недовольна нашими решениями и таким образом предлагает альтернативу.
Наконец, заглянуть в область бессознательного нам помогут проекции. Проекция – это неосознанный механизм. Мы делаем это невольно. Проекция возникает, когда затронуты интрапсихические механизмы: паттерны, сформированные давным-давно ожидания или, возможно, реакция, основанная на страхе. Может быть, мы хотим, чтобы определенный человек что-то сделал, а когда этого не происходит, мы испытываем замешательство и тревогу, возможно, даже гнев по отношению к нему, потому что он не оправдал наших ожиданий. В таком случае помогут вопросы. Хорошо, что же такого я жду от человека, почему мне сейчас это важно? Я несу за это ответственность. Что мне нужно осознать? На какое незавершенное дело указывает мне эта проекция?
Например, часто в близких отношениях мы ожидаем, что другой человек позаботится о нас, сделает так, чтобы мы почувствовали себя хорошо, все исправит за нас. Если мы проанализируем эти проекции, наши бесчисленные ожидания, если мы будем честны с собой, проявим зрелость, то мы начнем понимать, что это наша работа. Мы сами должны это сделать. Снять обязательства с близких и переложить эту ответственность на себя – это поистине героический поступок. Так и проявляется настоящая любовь.
Нам также нужно помнить о различии между самостью и самоощущением. Наше самоощущение – это, по сути, совокупность всех историй, которые складывались по мере того, как мы пытались наполнить смыслом нашу жизнь. Так, например, если мы сталкиваемся с эмоциональным вторжением со стороны других людей, сложными социально-экономическими обстоятельствами или другими факторами, над которыми мы не властны, мы приходим к выводу, что мы бессильны перед лицом серьезных жизненных проблем. С учетом этого нарратива мы, соответственно, проецируем недостаток контроля на другие обстоятельства или людей. Так создается и закрепляется модель поведения. Мы воспроизводим этот паттерн ежедневно, и, когда приходится отстраниться и взглянуть на него со стороны, мы пытаемся рационализировать такую модель.
Мы говорим: я такой человек или такова жизнь. До того момента, как последствия воспроизведения такого паттерна не накопятся, мы не осознаем, что все еще в плену сформировавшего нас раннего опыта. Поэтому мы не берем контроль над собственными действиями, хотя, будучи взрослыми, уже способны это сделать.
Если посмотреть с позиции эго, принять во внимание ограничения, которые накладывает эта позиция, самость – это естественная автономная сущность. Это наша личность, стремящаяся выразить себя. Наше самоощущение зависит от особенностей культуры, обстоятельств жизни и очень, очень условно. На него влияют время и место нашего взросления, религия, уровень образования, принятые в семье обычаи и многое другое. Поэтому часто самоощущение – это скорее взгляд ребенка, которым мы когда-то были, а не взрослого, у которого намного больше развита способность к контролю и есть пространства для выбора.
Часто наш выбор продиктован нашим самоощущением, но и самость также стремится выразить себя через наши действия. Когда наша самость ограничена (а это случается так часто!), возникают симптомы. Но об этом позже.
Наше самоощущение постепенно формируется в детстве вследствие первого опыта взаимодействия с другими людьми, а потом укрепляется или трансформируется в зависимости от внешних обстоятельств. Со временем самоощущение приобретает статус деятельной личности – полуавтономной, включающейся безотчетно и управляемой адаптивными стратегиями, сформировавшимися в ранние годы нашей жизни. Но разве в этом наша жизнь? Это ли предназначено человеку свыше?
Давайте зададим себе несколько вопросов, которые помогут нам лучше понять наше самоощущение и заглянуть вглубь себя, чтобы разобраться в механизмах, заложенных в каждом из нас. Возможно, наиболее очевидные из этих вопросов такие: как мы познаем самих себя и как мы познаем других?
С первых мгновений нашей жизни возникают важные вопросы. Кто ты такой? Кто я такой? С тобой безопасно? Ты надежен? Ты будешь рядом или покинешь меня? Ты склонен наказывать? На тебя можно положиться? Что означает то или иное мое ощущение? Поскольку наше благополучие зависит от понимания окружающего мира, мы начинаем описывать этот мир историями. Мы превращаем объективные процессы в истории, чтобы создать для себя предсказуемый мир.
Наши истории – это наши приблизительные интерпретации того, что с нами происходит, и того, что это может для нас значить. Эти истории подпитываются нашими эмоциями. Все они записаны в соматическом «реестре», из которого ничего просто так не пропадает. Таким образом мы привязываемся к парциальным сценариям. Такой сценарий может воспроизводиться, а может исчезнуть, чтобы на его место пришел другой. Независимо от того, насколько мы компетентны, насколько успешны (в глазах окружающих), большинство из нас основную часть времени работает на автопилоте. Другими словами, мы заложники рефлексивных стратегий, которые направлены на удовлетворение наших потребностей, управление тревогой и, насколько это возможно, на то, чтобы избегать опасностей.
Привычные нам способы взаимодействия с людьми проистекают из наших самых ранних историй – историй, с которыми мы жили так долго, что считаем их реальностью, а не конструктом. В этих историях мы заперты до тех пор, пока не осознаем их. Например, все мы встречаем людей, которые меняют работу или место жительства, но при этом невольно выбирают что-то похожее. Или начинают новые отношения, но сталкиваются с теми же проблемами, что и в предыдущих. И с удивлением приходят к тем же самым безрадостным результатам. Мы редко осознаем, что сами являемся главным фактором в принятии тех или иных решений в работе и личной жизни. Каждый день с нами происходит что-то принципиально новое, но мы видим это новое через призму своих старых историй. Жизненные обстоятельства мы трактуем в зависимости от того, чем были наполнены наши ранние годы: доверием или предательством, разочарованием или ожиданиями, контролем или подчинением и так далее. Возможно, вы и сами переживали нечто подобное. Все переживали.
Основываясь на наших историях, мы подгоняем новые обстоятельства под старые ожидания. Мы даже как будто выискиваем людей определенного типа, с которыми можно было бы воспроизвести события из прошлого. Подчиняясь знакомым сценариям, мы упускаем новые возможности. Затем, к своему удивлению и ужасу, мы обнаруживаем, что вернулись туда же, откуда пытались уйти.
Психологи уже давно заметили, что наша склонность к воспроизведению сценариев подкреплена мощными функциональными механизмами, которые служат нам инструментами, позволяющими осмыслить совершенно уникальный, чужой для нас мир. Эти механизмы контролируют нас каждый раз, когда мы делаем очередной выбор. Они называются проекцией и переносом.
Проекция возникает, когда на нашу психику действует некий раздражитель. Например, всякий раз, когда мы встречаем нового человека, активизируется целый набор наших историй. Какие именно это будут истории, зависит от ситуации, внешнего вида человека и наших ожиданий, связанных с ним. Эти истории мы бессознательно проецируем на нового человека, вкладываем в него то, что сконструировали сами. Поскольку это происходит безотчетно, мы не в состоянии узнать, как именно мы исказили суть другого человека. И хотя то представление о реальности, которое хранит наша история, возможно, помогло нам однажды, сейчас это уже лишь предрассудок. Он искажает сегодняшнюю реальность и приводит к тому, что все остается по-старому.
За проекцией следует перенос. Перенос заставляет нас реагировать на нового человека таким же образом, как мы реагировали на кого-то в прошлом. Раньше такая реакция казалась нам продуктивной, помогала и приводила к желаемым результатам. Почему же, казалось бы, не воспроизвести ее и теперь? Перенос указывает на нашу склонность использовать старые уловки из прошлых историй. Проекция и перенос, с одной стороны, помогают нам опираться на наш опыт, приносят в нашу жизнь целостность и последовательность. С другой стороны, они ограничивают нас во взаимоотношениях с другими людьми. Можно сказать, что они архитекторы наших паттернов, повторяющихся реакций, которые когда-то, возможно, и помогали, но сегодня только приковывают нас к прошлому, в котором было меньше возможностей.
Итак, мы спрашиваем себя, какие истории мы привносим в наши отношения, какие паттерны воспроизводим снова и снова? Но ответы на эти вопросы дать очень сложно, поскольку зачастую эти истории сформировались давно, когда мы еще не могли взглянуть на себя со стороны и объективно оценить тот выбор, который мы делаем, те решения, которые мы принимаем. Нас формирует не единственная история из прошлого – их множество. В меняющихся обстоятельствах, сталкиваясь с разными вызовами, мы будем обращаться к разным паттернам – осознанно или нет. Причем самые устойчивые из паттернов (они же зачастую причиняют нам больше всего вреда) – это такие, о которых мы и не подозреваем, поскольку это укрепляет их автономию.
Все наши истории придуманы, чтобы защититься от двух основополагающих экзистенциальных угроз: столкновения с миром, по сравнению с которым человек – песчинка, и боязни одиночества. Со временем паттерны, приобретенные в годы нашего становления, часто закрепляются в виде рефлексивных реакций. Каждый из таких паттернов потенциально может стать образом жизни. Вероятно, вы можете увидеть, как они работают в вашей жизни. Паттерны будут варьироваться в зависимости от возраста, степени вашей зрелости и ситуации, но все они были созданы как средство адаптации к миру, самозащиты и максимального удовлетворения потребностей с помощью ограниченных возможностей.