— Нет. Она не достойна тебя.
— А кто достоин? Ты? Да?!
Раздалось внезапное жужжание, звук, похожий на пчелиный, а затем что-то темное выскочило из ниоткуда и стремительно пронеслось между ними, чуть не сбив Пола в канал.
Ян повернул голову, чтобы проследить за звуком – это был "Байк Ниндзя", который ехал без света в кромешной тьме. Велосипедист снял все светоотражающие приспособления, чтобы максимально подчеркнуть свой статус ниндзя. Ян почувствовал легкую зависть – он давно хотел сделать то же самое.
Пол зарычал, разъяренный.
— Это то, кем ты хочешь быть? Это то, что ты делаешь, когда бросаешь меня посреди ночи? Что ты за человек такой, я вообще тебя не знаю! Ты чудовище!
Ян увидел, как за спиной Пола выросла темная фигура. Еще один ниндзя?
Но этот не был велосипедистом или бездомным. Силуэт возвышался и приближался. Лицо Пола, красное и сердитое, скрылось в неясной тени. А затем он упал на тротуар с глухим стуком.
* * *
На следующий день на работе кто-то из рабочих, по невнимательности, оставил руку в одном из гидравлических штамповочных прессов. Это привело к остановке производственной линии. Ян наблюдал, как медики выносили беднягу без чувств. Он услышал, как кто-то сказал, что вся рука парня превратилась в фарш, и тот потерял сознание от болевого шока.
У Яна была возможность уйти домой пораньше, но он решил остаться и помочь с несколькими случайными заданиями. В частности, прибраться в раздевалках и унести две коробки на проходную. Там были новые пропуска. Пол был дома, восстанавливался после инцидента у канала, и Ян не хотел пока с ним разговаривать.
Они оба решили, что Пол просто запнулся об камень и упал. У него были царапины на руках и левой стороне лица, а также несколько ушибов вдоль грудной клетки. Пол был единственным, кто решил, что это было падение; Ян был там и все еще не имел собственной теории. Он закрыл глаза и снова увидел цветы. А когда открыл, тень покинула Пола, и тот лежал на боку, корчась от боли. Конечно, было темно, и они оба были взволнованы, напряжены и излишне возбуждены. Пол отказался обращаться к врачу. Казалось, его больше смущал их разговор, чем падение.
Во время обеда на складе стоял неприятный запах застоявшейся воды. Ян пожаловался новому сотруднику по технике безопасности, который поручил Яну и еще троим людям очистить территорию. В самом начале работы двое его товарищей заявили, что не могут выносить вонь, и Яну пришлось работать одному, разбирая коробки и мешки, некоторые из которых казались теплыми, влажными и смутно напоминающими плоть. Как говорится — инициатива — наказуема! После часа работы Ян уже привык к этому запаху и не считал его таким уж ужасным.
Он напевал песню из саундтрека к фильму «Подмокшее дело» (4), или это был сон о теле, зараженном цветами? «Killing Me Softly with His Song». Он не мог быть уверен. Слова из саундтрека эхом отдавались в его голове, расширяя темноту внутри него. Он слышал, как капает вода, но не мог понять, где это происходит – на складе или в его голове. И он чувствовал этот запах цветов, как будто их варили в каком-то влажном помещении, пока их сладкие духи не превратились в зловоние. Он все время воспроизводил в памяти сцену, в которой темная фигура возникла позади Пола. Возможно, это был просто обман зрения – Пол думал, что сам виноват в своем несчастном случае. Но это не поддавалось логике. Ян снова прокрутил эту сцену. Пол был так зол – Ян никогда раньше не видел его таким, словно он мог потерять рассудок. А потом эта тень появилась так внезапно, словно вырвалась прямо из него, обхватив его, как темные крылья со спины, и повалила на землю.
Потом в голове вспыхнули и другие картинки, рожденные то ли воображением, то ли запрятанными фрагментами памяти — вот, Джеймс Ферт смеется Яну в лицо и проводит рукой по волосам. Вот, Лоуренс пытается кричать, но тряпка в ее рту скрывает все звуки, а в комнате играет «Killing Me Softly with His Song», заглушающая все стоны. Ян яростно насилует девушку, вдавливая свое тело в ее. Вот, Пол спит в своей кровати, а чья-то ладонь двигается по его груди, останавливается на животе. Вот, велосипед Яна мчится по улице, вдоль канала, а заднее колесо оставляет след красного цвета. След тянется в темноту.
* * *
Ян оставил велосипед дома, решив ехать на автобусе. Он не знал почему – это было похоже на жест уважения к Полу, к тому, что Пол думает о деятельности Яна. Но он не собирался отказываться от велосипеда – только на один день, в качестве своеобразного жеста доброй воли. Он пошел пешком, домой по каналу. Сегодня это было похоже на акт неповиновения. Но он также хотел еще раз взглянуть на канал, где произошел так называемый «несчастный случай» с Полом.
День был относительно ясным для этого времени года. Ян вышел из-за здания фабрики через старые проржавевшие ворота для доступа к каналу, расположенные на задней части парковки для сотрудников. До наступления сумерек оставалось совсем немного времени. Он дошел до участка сразу за мостом, где произошел инцидент. Из-за угла наклона солнца он уже был частично в тени.
Конечно, смотреть было не на что. Обычная грязная дорога, песок, камни, ветки, немного мусора и странный запах болота и цветов. Ян присел на корточки и еще раз внимательно осмотрел участок вдоль канала. Разгадки нужны в кино, а не в реальной жизни. Но, может, что-то пропущено? Что-то важное привлечет внимание?
Остаток прогулки он провел, осматривая берега по обе стороны канала. Уровень воды был еще низким. Он мог отчетливо видеть темную линию пятна, куда обычно попадала грязная вода, как линия в унитазе, который не был добросовестно вычищен. Конечно, Пол никогда не допускал подобного в их квартире. Поверхность канала была на фут ниже этой линии. Сброс воды, чтобы избежать подтопления — вспомнил Ян вчерашний разговор.
Идя дальше, он искал проломы в старом бетоне и камне, которыми был выложен канал, места, где вода могла вырваться и уйти куда-нибудь еще. Он чувствовал себя глупо – он не был экспертом и не мог знать, что видит, но все равно искал и притворялся, что не совсем невежественен.
В облицовке канала были явные трещины. Вели ли они куда-нибудь, определить было невозможно. По всему периметру набережной имелись провалы и затонувшие участки разной степени. Означают ли они что-нибудь, Ян вряд ли мог сказать, определенно. Скорее всего нет. Это была очень старая часть города – ее строили, сносили, переделывали, перестраивали множество раз на протяжении десятилетий. Несколько зданий вдоль берега были либо пусты, либо не функционировали. Их следовало бы снести, но люди здесь любили старое – они держались за него, принимали его, даже когда оно переставало быть полезным. Почему они не могли понять, что иногда лучше просто снести все и начать сначала?
Ян думал об их квартире. Сколько бы они ни переделывали ее и ни скрывали ее недостатки, он сомневался, что она когда-нибудь будет ощущаться как дом.
* * *
Он сошел с тропинки, ведущей к каналу, всего в нескольких шагах от квартиры. Теперь он мог видеть, что не только ему хотелось переделать квартиру. Несколько рабочих паковали свои фургоны и загружали грузовики, строительные контейнеры были переполнены, а с наступлением темноты появились не только привычные запахи готовки, но и ароматы свежей краски и новой штукатурки.
И кое-что еще. Какой-то застоялый запах, принесенный с канала, казался неуместным здесь, где все делалось заново. Вонь заставила его насторожиться, и он стал заглядывать в щели между зданиями, заглядывать за ступеньки, ведущие вниз, и просто старался лучше ориентироваться в окружающей обстановке.
Рядом с соседним с их зданием был провал, где узкий проход между этим зданием и соседним немного подтопило. Вода была зеленовато-серая, но к удивлению Яна прозрачная. В боковой части здания находилась поврежденная входная дверь, рама которой частично обрушилась. Ян никогда не замечал ее раньше и не заметил бы сейчас, если бы не его повышенная... что? Бдительность? Паранойя?
Он свернул с тропинки, пока не оказался всего в пяти или около того ярдах от заброшенного здания. Здесь вонь была еще сильнее. Он подошел к сломанной двери, намереваясь только заглянуть, но там было как раз столько места, чтобы он мог протиснуться внутрь, почти как будто объем провала был сделан специально для него.
Ему показалось, что он попал в свою собственную голову. Запах затхлой сырости разбудил новые образы в его голове. Далекое воспоминание о песне, которая периодически крутилась на языке, — «убивай меня тихо, убивай меня тихо». Потом образ Джеймса, который запрокидывал голову и громко смеялся, трепал по волосам. Потом снова Пол в своей кровати, спит, что-то бормочет во сне. А чьи-то руки гладят его тело, касаются щеки, плеч, опускаются на обнаженную грудь. Потом цветок, что прорастает и распускается багряным бутоном, и грязно-зеленый лепестки, что медленно опадают, осыпая все вокруг.
Через несколько ярдов он обнаружил разлагающееся человеческое лицо с растущими в глазницах цветами. Нет, не растущие, а поставленные туда недавно. Предыдущие подношения мертвых цветов были разбросаны по воде, просочившейся снизу, лепестки и стебли стали коричневыми или заплесневели. Он не мог видеть остальную часть тела, так как оно было каким-то образом закреплено внизу, но даже с учетом отсутствия большей половины, он узнал эту грудь, с маленьким колечком в левом соске. И узнал опухшее лицо. Это была Лоуренс.
* * *
— Пол! Пол! — Ян направился прямо к их спальне и ворвался в дверь. Кровать была пуста, покрывало в беспорядке. Сильно ощущался неприятный запах канала. Пахло плесенью и болотом. Когда он подошел к кровати, с одеяла стекала вода. Простыни тоже оказались мокрыми. Словно кто-то только что плавал.
Он пошел по коридору на шум льющейся воды. Фигура мужчины за стеклянной дверью с мутным стеклом напевала беззвучно, но Ян все же смог расшифровать мелодию: "Убивай меня тихо, убивай меня тихо".