Борьба терминологий и подходов
Давайте попробуем с вами разобраться в разных видах культов и сект, что их объединяет и что они представляют из себя. Хотя они работают под самыми разными вывесками, некоторые из них по структуре напоминают холдинги или у них много разных брендов для разных направлений вербовки, все равно есть определенная типология культов, которая позволяет ориентироваться в них. Представители различных наук могут по-разному смотреть на эти типологии и определения: у религиоведов будут свои «линейки», у психологов – свои, психиатры вообще подготовят «программу лечения», а правоведы будут смотреть на составы преступлений и соответствующие наказания за деяния.
Вот что говорит про отношение психиатрии к проблеме культов врач-психотерапевт Андрей Березовский:
«Мне неизвестно о существовании какого-то единого медицинского взгляда на проблему сект и деструктивных культов. Попадание под влияние секты или деструктивного культа отдельно не выделено ни среди психических расстройств и расстройств поведения, ни среди факторов, влияющих на состояние здоровья населения и обращения в учреждения здравоохранения.
Вместе с тем, в клиническую психотерапевтическую и социальную службу нередко обращаются за помощью люди, столкнувшиеся с трудностями, связанными с попаданием под влияние деструктивных культов. Среди обращающихся имеются как наши традиционные пациенты, так и вполне здоровые люди, чьи психологические особенности совершенно не составляют какого-либо психического расстройства. Такие обращения – не редкость. Самые тяжелые проблемы чаще возникают, естественно, у пациентов, наиболее беззащитных перед методами вербовки и психологического воздействия, применяемыми деструктивными культами.
Можно пытаться выделить какие-то характерологические особенности – например, предположить, что зависимые или конформные черты характера в большей степени располагают к попаданию в секты. Но, на мой взгляд, большее значение имеют не особенности конкретного человека, а состояние общественных институтов, от которых изначально отделяются секты. Чем слабее эти институты, тем сильнее секты. Огромное значение для противодействия деструктивным культам имеют доступность и, что очень важно, привлекательность психиатрической, психотерапевтической, психологической помощи и пастырского душепопечения.
Если представить (или вспомнить) катастрофическое в духовном смысле состояние общества, где поругана церковь, разрушена медицина, потеряны общественные цели и ориентиры, то в таком обществе мы обязательно обнаружим расцвет деструктивных культов, в которые будут легко попадать очень многие – как больные, так и совершенно здоровые, успешные и неуспешные, молодые и старые».
И это мы еще с вами не затронули условных «славянофилов» и «западников» в науке. У отечественной науки есть отличия, например, от подходов американских научных школ, которые на несколько поколений дольше нас изучают деятельность культов и сект, оценивая риски и «стоимость» подобных увлечений.
Мне как психологу в этом плане проще, так как для нас, психологов, важны прежде всего примеры психологического насилия и нанесенный вред психике человека. Мы не спасаем людей, мы помогаем им обрести контроль над своей жизнью. А верить культисты могут во что угодно, для социальных психологов это все вторично.
Хотя и у такого подхода есть ограничения, так как инструменты манипулирования выступают частью ежедневного общения и взаимодействия людей в реальной жизни. И если в вопросах сект это выглядит «ужасно и зловеще», то на манипулирование на работе или в процессе учебы в школе все смотрят спокойно, как на норму. Психологические инструменты влияния сами по себе ни хорошие, ни плохие. Это особенности нашего группового взаимодействия, эмпатии, принятия решений и мотивации. Журналисты, конспирологи и политики-популисты любят использовать такие страшные эпитеты, как «зазомбировали», «программировали», «управляют», но в целом этот флейм уже не из области науки, а попытка шокировать аудиторию или сделать свои тезисы более яркими.
Деструктивные культы и секты – это прежде всего асоциальные группы со своей иерархией, особенностями общения, поведенческими установками, формирующими зависимость и определенным набором психологических инструментов влияния. Практически никогда культы и секты не выглядят как некое злодейское место, где пахнет серой, топятся котлы и кто-то цокает копытами или шипит раздвоенным змеиным языком. Наоборот, подобные стереотипы о культах и сектах как о сборище злодеев, творящих страшные дела, лишь упрощают попадание в их ряды.
Если рассмотреть определение «Асоциальности[6]», то это отсутствие желания или мотивации взаимодействовать с другими людьми. В отличие от антисоциальности, которая подразумевает открытую неприязнь к обществу, асоциальность может проявляться как нежелание или отсутствие потребности в социальных контактах. Люди, которые обладают личной чертой характера в виде асоциальности, могут предпочитать проводить время в одиночестве или заниматься деятельностью, не требующей общения с другими людьми. В культах асоциальность подразумевает автономность и закрытость от общества, которая вызвана непосредственно культовой идеологией и служит для разрыва социальных отношений индивида и общества. Конечно, ради эксплуатации и обмана.
Вы будете удивлены, но научные баталии о том, что считать деструктивным культом, идут уже полвека. Есть европейский взгляд на эту проблему, американский и еще несколько других. В целом, все упирается в то, что если в определенных случаях можно четко и ясно видеть проявления так называемого зла, то в других случаях (и их в разы больше) это все либо балансирует на грани, либо даже содержит в себе некие позитивные или псевдопозитивные составляющие.
Вот что думает про определение какого-либо движения сектой эксперт по новым религиозным движениям, судебный эксперт и один из основателей антикультового движения в России Евгений Волков:
«Когда организацию называют сектой, это обычно не имеет ни юридической силы, ни большой практической пользы. Всем кажется, что за этим словом скрывается что-то откровенно ужасное, опасное и злое. А когда человек сталкивается с такими организациями в жизни, он видит веселых, добрых людей, которые хотят ему помочь. У него возникает чувство, что все остальные запудривают ему мозги, используя такое плохое слово. И это только укрепляет лояльность человека к так называемой секте».
Разные цвета добрых дел культа
Например, есть культы псевдохристианского толка, которые, вовлекая новых адептов, начинают контролировать их жизнь, менять ценностные установки и вообще тащить их за шкирку в свою версию рая или ада. Параллельно, если у людей были проблемы с алкоголизмом, курением или неспортивным образом жизни, то культ помогает им избавиться от этих пагубных привычек.
Или, скажем, в психокульте «Лайфспринг», чтобы группы их адептов не распадались между семинарами и тренингами, которые могут проходить раз или два в месяц, придумали социальные проекты. Адепты дружно берут на себя обязательства: вовлечь в культ 120 человек, собрать средства на замену окон в каком-нибудь социальном здании. Главное, чтобы это позволяло всем оставаться внутри группы и не «выныривать» в свою обычную жизнь. И подобных комбинаций «злодеев, делающих хорошие дела» очень много – увидеть контекст таких действий всегда сложно.
Такая склейка добрых дел и промывки мозгов в психокульте позволяет достигать быстрых результатов. Моя клиентка Татьяна из Санкт-Петербурга очень быстро увидела такие изменения в своем близком:
«Изменения в моем бывшем муже произошли за 2,5–3 месяца. На базовую программу тренинга личностного роста он пошел в марте, а уже в конце мая – начале июня это был другой человек. Еще через месяц – в июне – он уже начал принимать решения, кардинально изменившие его жизнь.
Трансформационная программа сильно поменяла личность. А лидерская программа закрепила эти изменения и добавила ему веры в то, что он настоящий лидер, способный изменить не только себя, но и мир вокруг, что подкреплялось различными упражнениями: 1) “приведи друга”, ведь если ты лидер, то ты способен убедить другого человека, для которого ты представляешь ценность, в том, как важно и нужно, полезно пройти тренинг личностного роста; 2) “реализуй общественный проект”, ведь если ты настоящий лидер, ты можешь организовать сбор средств на то, чтобы помочь детскому дому (это подкреплялось демонстрацией уже реализованных проектов выпускниками предыдущих лидерских программ) и провести полезное бесплатное мероприятие. В случае с группой моего бывшего мужа, это были благотворительный концерт и замена окон в каком-то соцучреждении.
Все это выглядит не просто безобидно, но и социально значимо, полезно, а потому не кажется чем-то страшным. Но к концу мая я стала замечать, что для бывшего мужа архиважно принимать участие во всех сходках. Он готов был вставать утром на 2 часа раньше и ехать выпускать воздушные шарики на набережной с “соплеменниками”, бежал по первому зову тренера на мероприятия, где должны были присутствовать выпускники программы (зачастую допоздна). Для поддержки “новобранцев”, он покупал расходные материалы для проведения веревочного курса с теми, кто пришел на тренинг, восторгался людьми, с которыми познакомился.
По сути, за 3 месяца для человека, у которого всегда я и сын были на первом месте, семья ушла на второй план, на первый же вышла группа людей, с которыми он прошел тренинг. Они поддерживали друг друга в мессенджере, у них были общие яркие воспоминания, они вместе реализовывали важные, на их взгляд, мероприятия. И, к сожалению, мнения этих людей стали для него значить гораздо больше, чем мое».
На своих семинарах и выступлениях я люблю рассказывать одну эмоциональную историю из своей практики, когда я активно ходил в культы под видом обывателя и «на себе» изучал, как там все работает. Один американский культ в начале 2000 годов арендовал часть помещений самарского «Дома науки» под свои молебны и проповеди. Государство в то время только начинало присматриваться к подобным культам и чуть позже затруднило аренду помещений школ под подобную деятельность. В этом псевдохристианском культе, как и во многих других, исходят из концепции «библейские чудеса не прекратились и происходят каждый день»! Некоторые из них утверждают, что за каждым человеком закреплен ангел-хранитель, который помогает нам в решениях наших жизненно важных проблем.
На одной из встреч на сцену выкатили инвалидное кресло с бабушкой в очках, перемотанных изолентой, и она начала очень эмоционально и проникновенно рассказывать, как не могла найти ключи от квартиры, все облазила, а тут помолилась и увидела их на тумбочке в прихожей. Все стали ей аплодировать и кричать «Аллилуйя», создалась очень трогательная и объединяющая всех обстановка. В перерыве я начал расспрашивать про эту бабушку у вербовщиков, которые активно меня сопровождали в культе.
Бабушка не могла ходить, родственники ей не занимались, иногда к ней заглядывали соседи и соцработники, чтобы помочь что-то сделать, но последние несколько лет она лежала и смотрела на ковер, висящий на стене. Все это сопровождалось болячками, пролежнями и проблемами с гигиеной, к тому же зрение было плохим, а очки сломались. Я уже не помню деталей о том, как два культиста попали к ней в квартиру, но помню, что в этом культе они обычно ходили парами – американец-россиянин. Они отмыли бабушку, купили ей лекарств, собрали денег на инвалидное кресло, стали раз в день приходить читать их версию Библии, несколько раз в неделю гулять с ней и т. п. Фактически вернули ей некий смысл в ее жизни. Цена этому была квартира, которую она завещала после смерти своему приходу, и то, что она стала активной приверженкой культа.
Зачем я вам и другим слушателям на своих выступлениях рассказываю такую историю? Специально, чтобы подчеркнуть, нельзя смотреть на культы через черно-белую призму. Там куда больше разных цветов и серости. Те же культы активно занимаются различной социальной активностью и пытаются легализоваться в процессе этих мероприятий. И да, они помогают некоторым людям решить их проблемы за счет присоединения к культу и отказа от самостоятельности.
А вот что думает про магическое и черно-белое мышление врач-психотерапевт Андрей Березовский:
«Как известно, доминирование первичных процессов мышления и недостаточное развитие вторичных – не только важнейшая характеристика пациентов с личностными расстройствами, но и широко распространенная в обществе реальность.
Так называемое “магическое мышление” дает человеку иллюзию понятности окружающего мира и субъективное ощущение власти над ним. Нередко бывает, что человек фактически готов терпеть тяжелые неудачи и переносить потерю собственной инициативы, но не готов отказаться от магического способа интерпретации мира.
Почему так? Чтобы ответить на этот вопрос, случай, который Вы приводите в качестве примера магического мышления, необходимо рассмотреть в более широком ракурсе. Суеверие, при помощи которого описанная Вами пожилая женщина познает окружающий ее мир, скрывает от нее самой утрату веры как базового личностного свойства и тем самым, возможно, избавляет ее от очень сложных переживаний. Утрата веры почти неизбежно сопровождается тяжелой смысловой (экзистенциальной) депрессией.
Магическое мышление выступает нелегкой мишенью современной психотерапии. Работа с суеверием – очень тонкая работа в практике психотерапии. Очень интересно и осторожно с суеверным мышлением работают в практике душепопечения».
Что такое культ и секта?
Мы с вами часто слышим термин «секта» в понимании «деструктивный культ», но это не совсем корректное толкование. Изначально термин «секта» был религиоведческим термином, который определял некую группу как отколовшуюся от традиционной религии, сохраняя уважение и базовую ориентацию на основные религиозные догматы – например, на Библию – но трактующую их иначе. Кривая ветвь древа, так сказать. А журналисты, политики и часть общества превратили этот термин в синоним «манипулятивно-эксплуатирующих групп» или деструктивных культов.
Так, например, у нас любят использовать термин «гражданская жена», обозначая им сожительницу, хотя изначально термин использовался для разделения светской и религиозной традиции бракосочетания.
Американский философ и психолог Майкл Лангоуни отделяет культы от других движений по принципу наличия в них систематического влияния или увеличения психологической зависимости в рамках эксплуататорских манипуляций. Эксперт справедливо отмечает, что существуют различные уровни и типы деструктивности. Другие организации, по мнению Лангоуни, могут быть похожи по идеологии на новые религии, или применять инновационные методы психотерапии, или быть новыми политическими движениями, но от деструктивных культов и сект их отделяет то, что они не манипулятивны, не эксплуатируют своих членов и уважают автономию личности[7].
Другая проблема, с которой сталкиваются ученые-исследователи культов, связана с тем, что культы, имеющие огромное количество филиалов в разных географических точках планеты, могут сильно отличаться по степени своей деструктивности и опасности.
Возьмем, например, отечественную секту «Анастасийцев», которые используют концепции экопоселений, зеленой экологии и псевдорелигиозных практик, а также верят в летающие грибы, святость кедра, говорящую медведицу и т. п. вещи. По мнению некоторых моих коллег, в России у них больше 100 филиалов и поселений, и каждая ячейка секты совершенно по-разному трактует фантастические романы своего основателя, писателя Мегре. И с точки зрения исследователей, это не одна секта с кучей филиалов, а условно 100 микрокультов, объединенных одной идеологией, каждый со своей степенью деструктивности.
Вот что отмечает в современных новых религиозных движениях религиовед и судебный эксперт Марина Бигнова:
«Интересно, что одна из основных черт новых религиозных движений – это изменчивость. Меняться способно абсолютно все, даже казавшиеся незыблемыми догматы. Так, “Свидетели Иеговы”, признанные в России экстремистской организацией в 2002 году, отказались от одного из основополагающих запретов: запрета на переливание крови, что, однако, не привело к существенным переменам внутри организации. Там по-прежнему доминирует позиция, что смерть предпочтительнее переливания от донора, а донорскую кровь следует заменять искусственными аналогами.
Одна из казахстанских религиозных групп Ата Жолы в каждой ячейке представляет особую мифологию, которая в разной степени смешивает ислам и христианство, традиционный казахский шаманизм и экстрасенсорику. В одной орде (отделение Ата Жолы) рядом с портретами “мусульманских святых” висят православные иконы, в других от адептов требуется проходить через инициационные обряды, характерные для шаманистических культов, в третьих присутствует только классический вариант с шираком и камчеванием. Отметим, кстати, что такое разнообразие нередко вносит путаницу в классификации и приводит к тому, что даже известные религиоведы начинают путать и смешивать религиозные группы между собой. В целом, нередко встречается ситуация, когда основные идеи нового культа отправляются в культурное пространство через книги и уже в сознании адептов образуют причудливую смесь, нередко, более популярную, чем оригинальные идеи автора».
Один из первых академических исследователей культов и сект в современной России Евгений Волков еще в середине 90-х годов так сформулировал термин «деструктивные культы»: это такие группы и организации, которые используют крайние и неэтичные техники манипулирования для вербовки и удержания своих членов, частично или полностью осуществляют тотальный контроль мыслей, чувств и поведения своих членов с целью удовлетворения интересов лидеров и самодовлеющей группы[8].
Но есть важный нюанс, который отлично сформулировал американский психиатр Луи Джолион Уэст. О его вкладе в исследования в западную социальную психологию мало известно в отечественных публикациях. Хотя Уэст был одним из научных кураторов и экспертов знаменитой программы «МК-Ультра» в ЦРУ США, которая во второй половине ХХ века изучала возможности психологического влияния и так называемую «промывку мозгов». Так же Уэст уделял много своего внимания изучению деятельности американских культов и сект. Он справедливо отметил, что, чтобы классифицировать социальную группу как «деструктивный культ», там не только должна присутствовать потенциальная возможность эксплуатации, но она должна применяться к членам этой группы.
Исследовать подобные группы крайне сложно, так как среди них есть и такие, кто придерживается определенных жестких убеждений в одних аспектах жизни, но при этом проявляет гибкость и толерантность в других.
В правоведении и обществознании есть понятие «монополии государства на применение насилия[9]» через полицию и армию. Об этом писал еще известный социолог Макс Вебер в своей работе «Политика как призвание и профессия». Культы создают в этом конкуренцию государству, где лидеры культа в одном лице становятся судьями, дознавателями и палачами, и с точки зрения этой авторитарности они опасны для государства. Например, в запрещенном в России деструктивном культе «Свидетели Иеговы» отрицается существование каких-либо государств, государственных гимнов и флагов, и есть понятие только культа в рамках планеты. Этим они очень похожи на исламские террористические группы, которые тоже отрицают главенство государства над индивидом и формируют некий подвид всадников анархии и беззакония.
Многие приверженцы различных культов в спорах, полемике и флейме в комментариях любят использовать тезис, что «традиционные религии так же подходят под ваши типологии» или что «монахи тоже живут в контролируемой среде». Так вот, сам факт возможности нанесения вреда и реализации этой возможности выступает одним из рубиконов, отделяющим культы и секты от религий, традиционных и новых.
Типы культов
Бывший культист и сейчас один из ведущих исследователей культов в США, а также достаточно известный, переведенный в том числе в России автор Стивен Хассен в своей книге «Борьба с культовым контролем сознания» выделяет четыре типа культов. Я немного адаптировал его типологию и поделюсь своей версией.
Большинство страшных историй про секты мы с вами читаем и видим в новостях – это новости про так называемые «религиозные и духовные культы», асоциальные группы, активно использующие для формирования зависимости религиозные и духовные практики, догмы и религиозную атрибутику (все это я называю «идеологической упаковкой»). Культы могут, например, мимикрировать под христианские организации, а могут изобретать что-то свое, необычное. Основатели культов часто создают некоего религиозного франкенштейна, организуя новую псевдорелигию из своего опыта, доступной информации и, конечно, ориентируясь на моду.
Напротив «религиозных культов» стоят так называемые «психокульты» или, как их называет Стивен Хассен, «психотерапевтические/образовательные культы». Эти товарищи максимально избегают религиозной составляющей и ориентируются на «упаковку» в псевдонаучную теорию или же научную, но трактуют они ее по-своему. Часто работают под видом групп массовой психотерапии, тренинговых центров, рядовых бизнес-консультантов и инфобизнесменов.
Как экзотика выглядят редко встречающиеся в нашей стране «политические культы». Это социальные группы, которые организованы вокруг узкой политической теории или политического лидера, но в их среде активно применяются манипулирование и эксплуатация своих членов. И речь, конечно, не про волонтерство. К ним тут примыкают еще различные террористические, радикальные или авторитарные организации, которые активно преследуют инакомыслящих по политическим мотивам. Такие культы делают основной упор на внешнюю замкнутость, пропаганду, поляризацию мнений и деление мира на «чистый и нечистый», «мы и они», «людей со светлыми лицами» и т. п.
Книг про политические культы издано мало, но в начале 2000 годов в США вышла книга «На грани: политические культы справа и слева», где изучались социалистические и неофашистские группировки, а также их культовая идентичность. В России выходило несколько небольших заметок и статей о культах личности политических лидеров, формировании прото-политических культов в российской оппозиции, но как правило эти публикации предвзяты и агрессивны по сравнению с привычным тоном академических публикаций и трудов. Других исследований политических культов в отечественной науке пока не проводилось.
Там, где есть культы, всегда есть деньги. А если мы говорим про деньги, то, конечно, есть и «коммерческие культы». Чаще всего к ним относят разные финансовые организации, бизнес-сообщества, MLM-пирамиды или некоторые организации, которые используют многоуровневый маркетинг и личные продажи, но тут важно помнить про предостережения психиатра Уэста, о котором я говорил чуть выше. Эти асоциальные группы эксплуатируют желание быстрого обогащения, «успешного успеха», но сильно не выделяются на фоне десятков тысяч новоявленных коучей, диванных экспертов из запрещенного Instagram и инфобизнесменов.
Вы будете удивлены, но первый перевод «Библии Сатаны» Энтони Лавея на русском языке вышел при финансовой поддержке «Гербалайфа» в 90-х. Хотя сама организация идеологически никак не связана с сатанистами, и разумных объяснений выпуска этой книги нет.
К этим четырем видам религиозных, политических, образовательных и коммерческих культов, которые определил Хассен, я отдельно добавил, опираясь на подход испанских и американских психологов, семейные группы с принудительным насилием, в которых присутствует семейное психологическое насилие. В Испании их относят к видам микрокультов. С точки зрения психологии испанские коллеги полностью правы, так как в случаях семейного домашнего насилия абьюзер или домашний тиран мало отличается от культового лидера.
Вот что про это думает семейный психолог, кандидат психологических наук Ирина Камаева:
«Действительно, американские психологи, занимающиеся домашним насилием, утверждают, что симптомы жертвы домашнего насилия, в которое мы включаем как физическое, так и психологическое, эмоциональное, финансовое и другие виды насилия, аналогичны симптомам людей, проведших долгое время в плену.
Почему? Потому что в домашнем насилии ведущими факторами считаются не только сам акт насилия, но и система отношений – тотальный контроль, причем контроль не только за действиями жертвы, но и за ее мыслями и эмоциями.
Постепенно все мысли жертвы насилия обращаются в сторону контролирующего партнера, все эмоции связываются с отношениями с ним. На раннем этапе абьюзер делает все, чтобы жертва разорвала связи со всеми, кто может оказать поддержку извне и стать угрозой для контролирующего насильника. Прежде всего, с семьей, про которую бросаются обесценивающие комментарии, потом с друзьями, подругами, коллегами по работе, а иногда и с самой работой. Все замыкается на отношениях с контролером.
В итоге, после нескольких месяцев или лет жизни, мы видим человека, который имеет только партнера-насильника (не обязательно, кстати, речь идет о том, что жертва – женщина, а насильник – мужчина), воспринимая его как единственно близкого, единственно поддерживающего, все делающего для блага жертвы».
Но если уходить от семейного насилия, то есть и другие микрокульты, которые можно обозначить как «эксплуататорские группы». Такие социальные группы обычно формируются вокруг харизматичного лидера и эксплуатируют своих участников. Упаковка у них может быть совершенно разной: от различных субкультур и фан-клубов до спортивных секций или даже фитнес-клубов. Обычно это небольшие группы до 30 человек. О новых видах подобных культов недавно писала американский лингвист Аманда Монтелл в своей книге «Сила культа. Что делает человека фанатиком и как этого избежать», которая в России вышла в переводе от издательства «Бомбора».
Мы не должны с вами упускать из виду, что все эти деструктивные культы, тоталитарные движения и авторитарные семьи, отличаются друг от друга не своей упаковкой или идеологией, а тем, как выстроены там отношения в триаде: группа, лидер и последователь.
Нельзя говорить о культах и не упомянуть такое понятие, как «контроль сознания», хоть его не очень любят в отечественной науке. Возможно, вы сталкивались с этим понятием под синонимами «промывание мозгов», «зомбирование», «насильственное убеждение», «насильственный контроль», «управление разумом», «вторичная социализация» или «реформирование мышления». Так вот, когда говорят про такой вид манипуляций, то выделяют использование психологических технологий и техник модификаций поведения без осознанного согласия того человека, к которому эту технику применяют для контроля его жизнедеятельности. В западных и отечественных академических средах до сих пор спорят о научности такого определения в рамках привычного нам «что появилось раньше, курица или яйцо».
Когда я учился на социального психолога, в начале 2000-х к нам в вуз приехал очень известный когнитивист и профессор психологии Владимир Зинченко. А с ним приехал другой психолог-эксперт, имя которого я, к сожалению, уже не вспомню. Этот коллега Зинченко проходил обучение и тренинги в США у самого Стивена Хассена. Из России у него училось всего, я думаю, около десятка человек, и я, конечно, был очень заинтересован в общении с учеником Хассена. Но этот психолог честно сказал, что он отказывается помогать людям покидать культы и консультировать их по этой теме, так как считает это неэтичным по отношению к попавшим в культ.
Проблема в том, что культы, забирая у нас свободу поведения и мышления, замещают это другими вещами, такими как избегание стресса за принятие решений, общение с единомышленниками и постоянную эйфорию, обладание статусом «духовного человека» и т. п.
Давайте я упрощу это. Люди в культах часто счастливы, хоть и не понимают цены этого счастья. Как, впрочем, не понимают и игроманы, и алкоголики, и наркоманы, в отличие от своих близких и своего окружения.
И в отличие от коллеги, который отказался оказывать помощь людям, попавшим в эти «новые религии», я, более черствый и менее этичный социальный психолог, продолжаю более 20 лет изучать неправильные асоциальные группы, где применяются техники контроля сознания, и помогаю людям покидать культы через работу с их близким социальным окружением, друзьями и коллегами.
Врач-психотерапевт Андрей Березовский тоже помнит ту самую встречу с Владимиром Зинченко:
«Я тоже помню приезд академика Владимира Петровича Зинченко в Самару. Тогда я чуть ли не впервые увидел специалиста, способного настолько далеко выходить за рамки медицинской модели. Помню, как подумал, что именно таким должен быть каждый настоящий психолог.
Как мне кажется, именно некоторая формализованность медицинской модели психотерапии и клинической психокоррекции могут помочь специалисту оставаться эффективным, когда он имеет дело с последствиями вовлечения человека в деструктивные культы. И врач, и клинический психолог помогают тому, кто к нему пришел самостоятельно, инициативно и добровольно – только так».