Во власти зверя
Пролог
Я проснулась от холода. С трудом разлепив глаза, осознала, что все тело болит. Спину саднит, а кое-где печет и колет… от веток, на которых я лежала?! Тряхнув волосами, я зажмурилась и с трудом вздохнула глубже.
Что, черт возьми, происходит? Где я?
Сфокусировать взгляд было непросто. Только начало светать. Я лежала под какими-то раскидистыми кустами, спиной прижавшись к холодным кирпичам забора, и дрожала. Дыхание срывалось, сердце набирало обороты. Как я тут оказалась, если точно помню, что засыпала дома?
Звуки внешнего мира вкрадчиво сменяли звон в ушах. И самый громкий — шум двигателя — подкинул меня на месте. Стоило трудов никуда не дернуться, а только сжаться в комок. Хлопнули двери, раздались шаги и механический треск.
— Я нашел ее.
Хруст сухой листвы под чужими ногами выключил все мысли в голове. Животный страх завладел мной полностью и разогнал сердце так, что, казалось, оно бросится бежать впереди меня. Я взвилась из кустов и кинулась вдоль незнакомого забора. Оказалось, что он примыкал к лесу — повезло. Но когда я уже рванулась в сторону колючих кустов, до меня донесся крик:
— Робин, подождите! Все в порядке! Ваши родители вас ищут! Стойте!
Ноги запнулись за какую-то лиану, я взвизгнула и скатилась кубарем в кусты — только и успела закрыть голову и зажмуриться. Когда до меня добежал полицейский, я жалко стонала от боли и стыда.
— Мисс Райт, — официально позвал мужчина в форме, присаживаясь рядом. Он быстро снял с себя куртку и, подхватив меня под руку, помог сесть. — Дайте вас осмотреть…
Когда я сжалась под его курткой, он схватился за рацию:
— Медиков сюда! Нет, в сознании…
Меня прощупывали и осмотрели, докладывая в рацию о состоянии, а я не чувствовала ничего, кроме слез, льющихся по щекам.
— Что случилось? — раздалось вдруг ударом грома в моей Вселенной.
Я всхлипнула и съежилась, переставая дышать. Все показалось каким-то дурным сном. Может, мне что-то подсыпали, и теперь я брежу? А может, заболела, и у меня жар? Как еще объяснить то, что из-за спины полицейского вышел он — причина всех моих душевных болей. Что он тут делал?!
— Рэндольф Сазерленд, — представился он полицейскому, не собираясь меня узнавать.
Еще бы — наши отношения были тайной. Но ведь не до такой степени, чтобы смотреть на меня вот так безразлично, когда я в таком виде? Или… да?
— Девушка пропала ночью, — нехотя доложил офицер. — Я обнаружил ее у вашего дома…
Он еще что-то объяснял, а я уже не слушала. Взгляд медленно скользнул сначала по равнодушному лицу любимого мужчины, потом по забору его дома… и наполнился влагой. К счастью… Потому что видеть это все сил больше не было.
Я приперлась к его дому ночью, чтобы униженно скрутиться под его забором. Еще бы он смотрел по-другому…
Где-то вдалеке взвыли сирены, и тело налилось свинцом. Адреналин перестал фонтанировать в венах, и в букет боли душевной медленно вплеталась боль физическая, раскрывая мне все прелести моего положения.
— …С ней все будет хорошо? — донеслось до меня.
Вокруг уже сновали врачи. Меня погрузили на носилки и накрыли одеялом, но мне все еще казалось, что я там же — голым задом на земле, нашпигованной ветками. Рэн смотрел на меня все также незнакомо и безразлично, будто мне все приснилось — наши тайные встречи, страсть, его обещания… и неожиданная просьба больше не звонить.
— Простите, вся информация только для членов семьи, — отбрила врач, и между нами захлопнулись двери машины «скорой помощи».
***
Глава 1
— Прошу… — Мне кивнули в сторону выхода из допросной.
Только в Клоувенсе можно было почувствовать себя одновременно свободным и загнанным в клетку. Преодолеть омерзение в этот раз было сложнее. Рука сжалась на сумке так, что пальцы побелели. Но я молча закинул ее за плечо и шагнул к дверям.
Я был дома.
***
Вот что ей сказать? Правду? Будет переживать…
— Мам… я просто устал.
— А правду? — даже не задумалась она.
И я усмехнулся.
— Люблю тебя.
— Это прекрасно, — улыбнулась она. — Но хотелось бы другую правду.
— Я выбрал неправильную женщину.
Снова.
— Вот как… — нахмурилась она.
— Да…
— И чем она неправильная?
— Она чужая, — улыбнулся я. — На тебя чем-то похожа…
Мама улыбнулась:
— Ну неужели такая уж и неправильная?
Я вздохнул:
— Смотря с какой стороны посмотреть.
Сам при этом посмотрел в чашку с чаем. На ее поверхности как раз кружили две чаинки… Красиво так кружили, завораживающе… Только откуда-то с края нарисовалась еще одна — ворвалась в нежный танец, отбила одну… и потопила другую.
— …А еще ты должен помнить Лану… — донеслось до меня уже из привычного далёка.
— Лану? — оторвал я взгляд от чая.
— Вы с ней дружили, когда вам было по восемь… Лазили по камышам за утками…
Я вежливо усмехнулся, и это словно опустошило. В эту секунду едва не взвыл от тоски — так сдавило внутри. Я даже не думал, что меня зацепило настолько. Казалось, Вику отдать было невыносимо тяжело. Арджиев ее мучил поначалу, а я готов был себе хвост отгрызть за тупость и нерешительность. Будь я настойчивей…
— Черт… — тихо ругнулся и протер лицо.
Меня снова утаскивало в прошлое. И ведь все уже были счастливы и на месте, значит, не о чем жалеть. Только я счастлив не был. А этот год с Лали выкрутил меня морально досуха.
— …Она вернулась в пригород недавно. Одна…
— Кто? — очнулся я.
— Лана.
— Если у нее нет медвежонка, рожденного от какого-нибудь медведя, и проблем с этим медведем, то у нас нет шансов…
— Кажется, нет, — тихо выдохнула она, округлив глаза.
— Тогда точно ничего не выйдет, — заполнил я неловко паузу и поднялся. — Пойду посплю…
***
Исследовательский институт Клоувенса — место, где мне предстояло отбывать наказание за мою свободную жизнь — на удивление благодушно приняло меня, как блудного сына.
— …Отделение реабилитации перенесли на четвертый этаж, — рассказывала Шарлиз, заведующая кафедрой иммунологии и моя фанатка. Она шла впереди по коридору, наверняка рассчитывая, что я оценю не только свежий ремонт в крыле, но и ее короткую юбку, позволяющую демонстрировать слишком много преимуществ кафедры сразу. Когда-то я велся на все это. Но сейчас хотелось безудержно зевать.
— Что, спасенных стало настолько больше? — скептически заметил я.
— Ну не ты тут не единственная надежда, — обернулась она, призывно усмехнувшись. — Мы тоже работаем.
— Молодцы, — напыжился я, сложив руки на груди. — А кофе тут такой же вкусный?
— Тяжелая ночь? — сощурилась она.
Я привык не спать ночами с сыном Лали. И все не мог отвыкнуть — вскидывался каждый час, потому что мне казалось, что приборы взвыли.
— Да. Какие мои годы?
— Ну пойдем, — кивнула она вперед. — У тебя сегодня единственный пациент.
— Пациент? — усмехнулся я. — С каких пор мне доверяют пациентов?
— Все знают, что в некоторых вопросах ты лучший, Джастис. — Ее голос наполнился призывным урчанием, и вдоль позвонков прошла волна такого возбуждения, что я аж с шага сбился, а Шарлиз и вовсе остановилась. — Ты что?
— Ничего, — процедил, зло глядя ей в глаза.
— Ты…
— Не твое дело, — прорычал.
Я уже и не помнил, когда трахал кого-то. Кажется, это было после приезда в Аджун… А потом стало не до того. Потому что когда хочешь конкретную женщину, никакие другие не интересны.
Наверное, я никогда не любил Вику. Она меня восхищала и была слишком далека. На такую можно было только смотреть, но не трогать руками. Я знал, что в подметки ей не гожусь…
А вот с Лали было все иначе. Она была слишком близко — теплая, нежная, ласковая, умная… Она была моей от кончика носа до хвоста, которого у нее нет. Но я не мог ее тронуть — благородство не позволило. И да — я был рад тому, что не тронул и не усложнил все. Она заслуживала счастья. А я продолжал воротить нос от всех, не в силах переключиться и выкинуть эту одержимость из головы.
Шарлиз еще немного похлопала глазами — конечно, она почувствовала мой отклик, но через мою агрессию не переступит.
— Ты изменился, — только и заметила она, отворачиваясь.
— Наверное, — недовольно бросил, следуя за ней. — Что за пациент? Никогда не поверю, что мне отдали кого-то просто так. Сами не справились?
— Там сложный случай. Из тех, что я знаю. И диагноз конфиденциальный.
— Конфиденциальный? — поравнялся с ней.
— Да, — надула собеседница губы. — Отец пациентки — спонсор института. В курсе диагноза только Найвитц…
Теренс Найвитц — глава исследовательского отдела института и мой негласный враг, которого я на дух не переносил. Неприязнь была взаимной. Найвитцу были поперек горла мои свободные перемещения между двумя государствами, а мне — его трусливая политика в рамках строгих правил и директив. Этот не сделал ни единого смелого шага за свою карьеру. Но зато при нем институт не успевал открывать все новые кафедры за счет множившихся спонсоров.
— Интересно, чего это будет стоит спонсору? — зло усмехнулся я.
— Ты точно такой же самовлюбленный сукин сын, как и Найвитц, — вдруг заявила Шарлиз. — Поэтому вы с ним и не можете на общем поле.
— Не поэтому.
— Да брось!
Слева коридор перешел в прозрачную стенку, за которой можно было разглядеть столики. Призывно запахло кофе.
— У тебя полчаса, — бросила мне Шарлиз, — потом босс тебя ждет.
— А ты время не теряла, — заметил я мстительно ей в спину.
— Сволочь ты, — обернулась она и зашагала по коридору.
Наверное, я был неправильным котом. Или меня просто крепко приложило. Но я устал от этого постоянного предложения секса в любых вариациях. Зажрался. До тошноты. Длительный целибат пошел на пользу, как программа детокса, но дальше так было нельзя.