— Что это значит? — даже не взглянула на меня.
— Это значит, что сегодня мы дошли почти до ворот. Честно, думал, ты вообще откажешься…
— Я и отказалась! — рявкнула она.
— Но ты же здесь, — посмотрел на нее спокойно.
— Что ты задумал?
— Что в конце недели ты постучишься этому ублюдку в ворота и наденешь торт со взбитыми сливками ему на голову.
С ее губ сорвался смешок:
— Я и сейчас могу. Только это глупо.
— Не можешь. И это не глупо. Он — средоточие твоего стресса, страха и загубленной жизни, как ты думаешь.
— Я превращаюсь в зверя ночами, Карлайл! — воскликнула она и зашагала обратно.
Я подхватил рюкзак и последовал за ней, но не спешил. Смотрел, далеко от меня убежит? В десяти шагах ей стало неуютно, и она обернулась:
— Быстрее можешь? Поехали отсюда!
— Поехали, — пожал плечами я.
— Тебя обманули, — зло шагала рядом она. — Ты — не гений! Ты самодур!
Я спокойно слушал, молча шагая вдоль домов.
— Самодовольный самец!
Тут уже сдержать усмешки не вышло.
— Что ты смеешься? — толкнула она меня в плечо. — Смешно тебе? Я тебя веселю?
— Нет, прости, — даже голову не повернул в ее сторону. — И не дерись. Я же могу дать сдачи…
— Да ладно! — возмутилась громко она.
— Ну да, — скосил на нее взгляд. Впервые видел ее такой здоровой — выспалась, наелась, щеки порозовели, глаза блестят. И злость здоровая прет — прекрасно прошла терапия. Податься что ли на повышение квалификации?
— А ну! — И она толкнула меня сильней.
Тут уж ждать было опасно. Я резко опустился перед ней на колени и дернул в свои руки, перекидывая через плечо. Робин возмущенно взвизгнула и задрыгалась в агонии. Кричала и молотила мне кулаками по почкам до самой машины.
— Стоп! — зарядил ей по заднице, прерывая поток эмоций, и запихал в машину. — Вот теперь можешь продолжить.
Но, когда сел за руль, продолжения не последовало. Девочка затихла, шмыгая носом, и уставилась опустошенным взглядом в окно. Так мы и тронулись в тишине.
— На сегодня все, — подал я голос, когда заглушил машину на парковке университета.
Она так и не взглянула на меня. Толкнула молча двери и вышла из машины.
Я долго смотрел ей вслед, полный сомнений, правильно ли я поступаю… Вернее, я знал, что правильно. Но поможет ли это Робин? По-хорошему, ее нужно класть в стационар, чтобы она не натворила ничего. Но я боялся, что так ей станет только хуже. Какая-никакая домашняя обстановка лучше больницы.
Вернувшись в офис, я написал отчет Найвитцу — впервые не хотелось привлекать к себе его внимание — и долго еще пялился перед собой в опустевшем офисе. Стемнело, пошел дождь… Мысли все крутились вокруг Робин. Мы с ней были в чем-то похожи. Я был изгоем, правда, осознанно, а она — стала против воли. Пиджак хранил слабые отголоски ее запаха — я заметил, что зверь вопросительно замер в ожидании объяснений, когда я надел его и направился из офиса. Что я мог объяснить? Что не умру своей смертью? Так мы это всегда знали…
Домой я добрался уже к полуночи. Припарковал машину у забора, заглушил двигатель, погасил фары… и зацепился взглядом за съежившуюся фигуру у забора.
— Черт, — процедил, толкая двери.
Робин вся промокла до нитки и дрожала.
— Ну и? — потребовал сурово, подходя к ней и снимая пиджак.
— Я с-с-казала, что ночую с-с-егодня в клинике, — глянула на меня исподлобья.
— А на самом деле?
— Я боюсь, — выдавила она и заплакала. — Я… я с тобой хочу спать… на том кресле! В твоем офисе…
— Пойдем, — дернул ее под руку, чтобы не наговорить лишнего. Орать на нее нет смысла, сам же и устроил ей обострение. — Нельзя тебе спать в том кресле…
Я толкнул калитку и повел ее по тропинке к дому. На голову осыпались маленькие водопады с потревоженных деревьев, и я злился все сильней с каждым. Ну чего я ждал от изможденной девочки? Конечно, она не выдержит!
— Почему? — простуженно вопросила она.
— Потому что это уловка — тебе так только хуже станет, — втащил ее на крыльцо.
— Мне нужен перерыв, Джастис! — дернула она свою руку. — Мне сегодня впервые захотелось жить! Чувствовать! Убить гада! За то, что он со мной сделал! Он.. он живет! У него семья! А я… А я не могу теперь жить!
Она сжалась, вытирая слезы с лица. Видно было, что просить ей вообще кого-то о помощи непросто. Не привыкла.
— Пошли, — кивнул ей на дом. — Простудишься… Если не уже.
Она только зубы сжала и, коротко кивнув, вошла в открытую дверь.
***
Я понимала, что творила что-то, о чем потом пожалею… Вернее, пожалела бы в прошлой жизни. В этой мне не осталось ничего, кроме как хвататься за любую возможность обезболить свое существование. Я не хотела знать, почему. Но, когда осталась одна в своей комнате, поняла, что хочу бежать прочь уже не только в звериной ипостаси. Я села обратно за руль и рванулась в город. В какой-то момент поймала себя на порыве надавить на педаль и закрыть глаза...
— Как ты меня нашла?
Я моргнула на яркий свет в конце тесного коридора и сжалась от холода, шагнув через порог комнаты.
— Позвонила Найвитцу. Соврала, что мне нужно срочно рассказать тебе про симптомы...
— Раздевайся. — Джастис щелкнул светом в ванной и повел рукой в приглашающем жесте. — Набери горячей воды и прогрейся как следует. Я поищу шмотки. — Оглядев мою нерешительно застывшую фигуру, сдвинул брови: — Давай живее.
Я кивнула и прошлепала в ванную. Стянуть с себя вещи было непросто — я промокла до нитки. Зеркало пожаловалось на мое крайне наплевательское отношение к самой себе — волосы облепили бледное лицо, губы посинели и дрожали…
— Красота, — сжалась я и потянулась за сухим полотенцем на вешалке. Но укутаться в него так и не смогла. Оно принадлежало доктору. Я заторможенно сжала его между пальцев и поднесла к лицу. Терпкий мужской запах защекотал ноздри и наполнил рот слюной. Кожу закололо от мурашек, дыхание сбилось…
Дверь в ванную распахнулась, и я отбросила полотенце в сторону, будто оно меня укусило. И тут осознала, что осталась перед доктором голышом. Казалось бы, ну и что? Только меня обдало таким жаром стыда, что разом согрелась, заметалась по ванной и в итоге укуталась в то же полотенце.
— Я думал, ты тут уснула, — моргнул он на мою беготню и прошел мимо к ванной. — Почему еще не в воде?
Его деловой тон почему-то даже немного обидел. Я тут смущаюсь стою, а ему все равно. Хотя так ведь и должно быть. Я — его обнаглевшая пациентка. Что он там не видел из того, что я пыталась прикрыть?
— Прости, я… твое полотенце взяла, — заикалась я.
— Я тебе принес твое. — Он обернулся от ванной с закатанными рукавами, стряхнул пальцы от воды и кивнул в сторону тумбы. — Рубашка моя и штаны с носками. Давай отогревайся и выходи.
— Спасибо, — смущенно смяла я край полотенца на груди, глядя на то, как он прошел мимо.
Дурацкая обида затопила по самые уши — у меня вообще не на что посмотреть что ли? Даже бровью не повел…
Я залезла в ванную, блаженно вздохнув. В душе все рвалось в клочья — что мне делать? Я жить хочу. Прежней жизнью, а не вот этой… Совсем уже дошла до крайней степени унижения — бегать за своим доктором и вынуждать его пускать меня в свою ванную! Ну кошмар!
Надо, наверное, извиняться и убираться из его дома. Но куда мне деваться, понятия не имела.
— Может, мы сделаем мне какую-то комнату у тебя в больнице с ошейником… или клеткой?.. — решительно заявила я, показавшись в гостиной. И тут же втянула голову в плечи — в уютной комнате с горящим камином вкусно пахло травяным чаем и выпечкой. От стола на меня обернулась незнакомая женщина. Она как раз расставляла тарелки, когда я ворвалась с революционным предложением.
— Мам, это Робин, — поднялся Джастис от камина. — Робин, это моя мама…
— Здравствуйте, — тихо пролепетала я, глупо хлопая глазами.
— Очень приятно, — улыбнулась она, — проходите, прошу. Чувствуйте себя, как дома, не буду вам мешать….
Я пришибленно прошла к предложенному стулу, стараясь не смотреть на Джастиса. Жаль, что его мать сразу же выскользнула из гостиной. Я так надеялась, что не придется объяснять свои слова доктору, потому что вся решительность иссякла, стоило встретиться с его взглядом.
— Выпей чаю, — опустился он на соседний стул. — Согрелась?
— Да, спасибо, — закивала я, послушно выполняя все его просьбы. — Прости… я не должна была втягивать тебя…
— А кого? — перебил он.
Наши взгляды встретились, и мне перехотелось строить из себя вообще кого бы то ни было. Ну что уж мне? Я в отчаянии, на грани того, чтобы покончить со всем разом… Разве есть мне дело до того, кто и что обо мне подумает?
— Я думала, что смогу… — начала я тихо. — Смогу сбежать. Думала, поселюсь в какой-нибудь деревеньке, сделаю себе клетку… Но тут появился ты. И я понимаю рядом с тобой, что ни черта не способна на побег. Я даже… — с губ сорвался смешок. — Я даже надавить посильней на педаль не смогла.
— Молодец, что не смогла, — спокойно отозвался он. — Робин… Я правда хочу тебе помочь. Мне нечего терять. Мне плевать, кто и чем мне угрожает — я никому не нужен. Ну, кроме матери… — Он бросил долгий взгляд на двери, за которыми она скрылась. — Но я не знаю как. — Его взгляд вернулся ко мне. — Пока не знаю.
— Значит, сделаем мне клетку?
— Нет, — отрицательно мотнул он головой. — Я буду спать с тобой.
Я взволновано сглотнула. В голове взорвалось много всего — вроде бы то, что я хотела? А где мы будем спать и как? Да что же он до меня будто снисходит? Я уговорила мужчину с собой спать?! Совсем уже хуже некуда! Добровольно со мной спать никто не хочет!
Выбор эмоций был настолько велик, что я даже не нашлась, какую выразить. Кроме одной. Самой тупой.
— Я не просила со мной спать.
— Ты сказала, что хочешь спать со мной, — прищурился он вроде бы раздраженно, но я видела — усмехается.