Тем непривычней для меня стала поездка на старом желтом автобусе ЛИАЗ, в простонародье именуемом «скотовозом». Хорошо, что моя остановка была вторая с начала маршрута, и я сумел сесть к окну на одно из свободных мест. Ко мне подошла кондуктор, у которой я поинтересовался стоимостью проезда.
— Пятьсот рублей.
Я достал из кармана тысячу рублей. Получив сдачу, с интересом уставился в окно, разглядывая пейзажи, сравнивая 94-й и 18-й года. Автобус, гремя и скрепя всеми сочленениями, достаточно бодро вез меня в центр города, где предстояло сделать ещё одну пересадку.
— Привыкай заново, Алексей, к общественному транспорту, — сказал я себе, — тебе еще долго наслаждаться этой романтикой!
Покинув автобус на конечной остановке маршрута, не смог отказать себе в удовольствии и прогулялся по центру города. Всюду книжные развалы, ларьки с аудио и видео кассетами сомнительного качества, с выставленными колонками, орущими композиции «Enigma» и DJ Bobo, рядом палатки со шмотками непонятного происхождения, женщины в белых халатах не первой свежести с рундуками на колесиках, торгующие беляшами с «мясом» и картошкой, цыганки в пестрых платьях и платках, навязчиво предлагающие погадать за недорого.
— Да, это не Рио-де-Жанейро, — вспомнились слова одного турецкоподданного.
В академию я добрался после в районе обеда и сразу же направился к стендам, на которых висели списки сформированных групп. Все осталось без изменений, и я оказался в 14-той группе следственно-криминалистического факультета. Отдельно висело объявление, в котором указывалась дата и время сбора студентов-первокурсников для поездки в колхоз. Кроме того, висело расписание начала установочных лекций для первого курса. Первым учебным днем было 3-е октября.
— Хорошо, — подумал я, — у меня практически два месяца, можно многое успеть.
С больничным как-нибудь разберусь ближе к сентябрю. Финансовый вопрос можно попытаться решить на овощебазе, которая была расположена рядом с нашим микрорайоном. В прошлой жизни мама рассказывала мне о сыне своей сослуживицы, Коле, который подрабатывал на овощаге грузчиком. Я знал Колю, он был старше меня на год, но ни телефона, не адреса я его не знал тогда, а тем более сейчас.
Добравшись до своего района и выйдя на конечной остановке, я направился в сторону овощаги. Подойдя к проходной, первым делом начал смотреть доску объявлений. Надо еще учитывать мой возраст — 17 лет, и то, что постоянную работу я пока не ищу, и скорое начало занятий в академии.
Не найдя для себя подходящих вакансий, я зашел на проходную и обратился к вахтеру:
— Здравствуйте, я ищу подработку, может вы подскажете к кому мне можно обратиться?
— Привет! Много вас тут таких ходит, работничков. Тебе сколько лет, пацан? — мужик отвлёкся от чтения «СПИД-инфо».
— Скоро восемнадцать будет.
— Вот, восемнадцать исполнится и приходи, а сейчас вакансий нет.
— Так мне не нужно официальное трудоустройство, я на любую работу согласен.
Мужик задумался, сделал знак подождать и начал набирать кого-то на телефоне.
— Михалыч, тебе в бригаду люди нужны? — сказал в трубку вахтер, и стал слушать ответ. — Он здесь, на вахте у меня стоит, к тебе отправить? Хорошо.
Оглядев меня еще раз с ног до головы, мужик добавил:
— Пройдешь до 3-го склада, он вон в той стороне, — махнул рукой, — спросишь Валентина Михайловича. Все понял?
— Да, 3-й слад, Валентин Михайлович. Спасибо вам!
— Да не за что! — сказал мужик и снова уставился в газету.
3-й слад я нашел достаточно быстро. Спросив, где я могу найти Валентина Михайловича, я направился к каморке в углу огромного склада.
— Здравствуйте, Валентин Михайлович! Меня зовут Алексей, вам звонили с проходной, я ищу подработку грузчиком. — обратился я к здоровенному мужику, сидящему за столом.
— Здравствуй, Алексей, — разглядывая меня ответил Михалыч. — Грузчиком значит…
Надо сказать, что к 17-ти годам рост у меня был в районе 183 сантиметров, я был плотного телосложения, еще более раздаться вширь я должен был, на сколько я помню, через год-полтора.
— Да.
— Сколько тебе лет?
— Скоро восемнадцать. — опять приврал я.
— Хм… У меня пара работяг запила, есть временная работа грузчиком. Работа трудная, тяжелая. Справишься? — спросил он.
— Справлюсь. — уверенно ответил я.
— Хорошо, приходи сюда же завтра к 8 утра, возьми рабочую одежду, что-нибудь перекусить и попить.
— Буду, Валентин Михайлович! — не скрывая довольной улыбки ответил я.
Попрощавшись с Михалычем, я оправился в сторону дома. Про зарплату спрашивать у бригадира не стал, ясно, что ко мне будут приглядываться, не справлюсь с нагрузками или не понравлюсь — вообще могут не заплатить. Так какой смысл мысленно тратить неполученные деньги?
Добрался я до дома к четырём часам. Первым делом достал из шкафа старые джинсы, рубашку, ветровку и кроссовки, которые готовились к переезду на дачу, сложил это все в спортивную сумку, перекусил и задумался, чем бы мне еще полезным заняться.
Времени до вечера было еще много, и я решил сделать дома уборку. Разложил свои вещи по шкафам, протёр пыль, пропылесосил и помыл пол, погулял с собакой и стал ждать отца с работы, чтобы вместе с ним поужинать.
Отец пришел около 7 вечера.
Сидя за столом на кухне, отец спросил:
— Ну что, съездил в институт?
— Ага, съездил. В колхоз отправляют 2-го сентября, а учеба начнется 3-го октября. Не хочу я в колхоз ехать, пап, лучше я вам на даче картошку помогу выкопать.
— Хм… А тебя не отчислят за колхоз-то? — нахмурился отец.
— Так я заболею, пап.
— И чем же ты заболеешь, Алексей, воспалением хитрости? Так тебя с таким диагнозом точно погонят…
Надо отметить, что мой отец всегда отличался крайней степенью ответственности, если надо — убьется, но сделает. Даже с температурой он редко когда уходил на больничный, переносил на ногах.
— Разберемся, пап.
— Разберется он… Сильно взрослый стал? — начал раздражаться отец.
— Пап, я на овощагу грузчиком устроился… — перевёл я разговор на другую тему.
Отец аж поперхнулся и закашлялся.
— Когда успел? — через минуту спросил он.
— Да сегодня, после академии заехал, завтра к восьми надо уже выходить.
— Да-а, может ты точно взрослеть начал? — задумчиво спросил отец.
На кухне мы просидели еще около часа, отец спросил меня про одежду для овощаги, показал некоторые приемы переноса тяжестей из собственного опыта, попросил не надрываться и в конце похвали за инициативу.
Спать я ложился с некоторой опаской и надеждой. Опасался, что я сойду с ума, и одновременно надеялся на новую порцию знаний.
Проснулся по будильнику с головной болью, но не такой как вчера, а более привычной что ли… Ночью опять был неконтролируемый поток информации, но воспринимался он мной уже легче, привычнее. Видимо организм адаптируется. Я даже понял, чего касалась эта информация — что-то связанное с химией, но подробности от меня пока ускользали. Буду надеяться, что они проявятся позже. Попив чай и погуляв с собакой, я направился на первую в этой жизни работу.
Во время смены на овощаге я чуть не сдох от усталости, но и думать о моих снах было некогда. Закончили работать мы около 4-х часов дня. Мало сказать, что я был еле живой. Я был полумертвый! Остальные члены бригады посматривали на меня с плохо скрываемыми ухмылками. Периодически, во время работы, я замечал бросаемые Михалычем оценивающие взгляды, но вроде нигде не накосячил.
Когда я подошёл к каморке Михалыча, мужики разливали водку на ящике из-под овощей, накрытом газеткой.
— Леха, за первый рабочий день будешь? — спросил один из них.
— Так я стакан не подниму, сил уже нет! — попытался отшутиться я.
— На это дело силы надо завсегда оставлять! — и вся бригада засмеялась.
— Учту, мужики, но мне еще до дома добраться надо!
— Чего к парню пристали, алкашня? Только бы выпить! — ворчливо сказал Михалыч, вышедший из своей каморки, и махнул мне рукой, типа заходи.
Зайдя к Михалычу, увидел на столе пачку мятых денег.
— Вот, возьми, здесь 30 тысяч, заработал. Завтра придешь? Или все?.. — с хитринкой посмотрел на меня Михалыч.
— Спасибо, Валентин Михайлович, конечно, приду!
— Хорошо, завтра так же к 8-ми.
Добирался я до дома на морально-волевых. С непривычки не поднимались ни руки, не ноги. Дома буквально заставил себя залезть под душ.
Если бы я был обычным подростком, плюнул бы на эту работу. Долго спать, гулять с друзьями, смотреть до утра телевизор, пока я на каникулах, — это ли не счастье для подростка, закончившего недавно школу? Да и с моральной точки зрения вроде как все нормально — в институт я поступил, буду учиться, это как бы и есть моя работа. Впереди 5 лет учебы — время есть, наработаюсь еще. Но у меня была не присущая этому возрасту мотивация — хотелось движения, действия, я хотел хорошо одеться, иметь на кармане деньги, в идеале съехать от родителей на съёмную квартиру, получить от них полную независимость, даже помогать им в это непростое время. Да и предыдущий жизненный опыт не давал сидеть на попе ровно. Так что мыслей не пойти на работу на следующий день у меня даже не возникло. Из последних сил заставил себя одеться и пойти погулять с собакой.
Пришедший вечером домой отец долго, с ухмылкой, разглядывал меня, лежащего на диване в гостиной, пока не задал ехидным тоном вопрос:
— Ну что, сынок, как поработал?
— Я сейчас сдохну, папа! — ответил я, демонстрируя всем своим видом зверскую усталость.
— Ну-ну… — отец ухмыльнулся и пошел ужинать.
Так прошло полторы недели, я втянулся в работу грузчика, похудел, но чувствовал, как мышцы начали приходить в тонус. Собаку отец увез к матери на дачу, и у меня появился лишний час для сна. В бригаде отношения складывались нормально, выпивать я с ними так и не стал, хотя в один из дней дал Михалычу деньги и попросил купить для работяг водки, типа проставляюсь.