— Подавляйте любое сопротивление, но не распыляйтесь. Наша цель — Резиденция. Промедлим, и герцог Лето Атрейдес развернёт масштабную оборону.
Рядом усмехнулся один из его людей. Он даже не запыхался, пока они бегали вокруг повреждённого граундкара.
— Герцог зря потратит время.
— Постоянно имеем с такими дело,— добавил второй, вскидывая винтовку и целясь во тьму узкого переулка, где Хопати заметил лишь несколько сжавшихся фигур, не представлявших угрозы.
— Уверенность в себе — это хорошо, только не надо недооценивать герцога,— жёстко ответил им башар.
Он вдохнул химический запах дыма, тянувшегося от бомбовых разрывов. Воздух был настолько ломок и сух, что казалось, будто с каждым вдохом гортань натирают песком.
Арракис — адское место. Приезжие, работавшие здесь по собственному желанию, получали неимоверные заработки. Остальные жители застряли на этой планете либо потому, что им больше некуда было ехать, либо у них не было возможности улететь. Хопати терпеть не мог их вечный жалобный скулёж. Этот мир даже сравнить нельзя с выжженной взрывами пустыней Салусы Секундус — имперской планеты-тюрьмы, которую сардаукары считали своим домом.
Впереди возвышалось величественное и массивное здание арракинской Резиденции, напоминавшее, скорее, освещённую и ощетинившуюся крепость, чем дворец богатого правителя планеты. Толстые стены образовывали в плане прямоугольник, мрачная архитектура отражала десятилетия правления Харконненов на Арракисе. Барон и его предшественники не были замечены ни в стремлении к прекрасному, ни в покровительстве искусствам.
Хорошо освещённая Резиденция располагалась недалеко от Барьерной Стены — гряды высоких скал, защищающих город от опасностей открытой пустыни. Мигали огни светового ограждения, и новые фонари загорались при звуках боевой тревоги. Гвардия Атрейдесов уже пыталась укрепить оборонительные сооружения, повреждённые после первого налёта воздушного десанта.
Башар-полковник знал: противник не выстоит против этой хорошо скоординированной подлой атаки. Ландсраад может сколько угодно вопить и рассуждать о вероломных действиях барона, но Хопати прекрасно понимал, что в имперской политике есть место предательству. Он сам это пережил. Роль императора в перевороте скроют, любое упоминание об участии сардаукаров сотрут. Тех членов Ландсраада, кто станет упорно протестовать против несправедливого обращения с их любимым герцогом, купят или убьют.
Принимая во внимание истинное число смертоносных частей, устремившихся в город, исход сражения был предрешён. Два легиона сардаукаров высадились на пустынную планету: один полный легион из десяти бригад обрушился на Арракин, второй, рассредоточившись, занял Карфаг и другие города. Очень скоро они подавят любое сопротивление Атрейдесов и поставят на их место лояльных Харконненам администраторов и вооружённых миротворцев.
Отряды приблизились к Резиденции, засыпая её снарядами, сокрушая любое организованное сопротивление. Хопати возмущало, что пришлось облачиться в харконненовскую форму, но его тренированный глаз безошибочно выделял подчинённых по их движениям. На службе Империи они стали лучшими из солдат, лучшими из людей. Они были элитой, наводящими страх сардаукарами, беззаветно верными падишаху-императору, настолько же привязанными к Трону, насколько Сукские врачи связаны нерушимым, на уровне рефлексов, имперским кондиционированием. Никакой фальшивый мундир не сможет этого скрыть от внимательного глаза.
Находившийся рядом лейтенант вставил в ухо коммуникатор и ухмыльнулся:
— Щиты Резиденции отключены. Предатель сделал свою работу.
— Принято. Можем заходить,— скомандовал Хопати, кладя руку на кинжал, свой боевой нож. Ему не терпелось столкнуться с гвардейцами Атрейдесов.— Убивайте всех, но на счёт герцога у нас особый приказ.
— Его и барон захочет заполучить,— сказал лейтенант.
— Захочет. И, скорее всего, получит, — ответил Хопати.— Но император чётко дал мне понять: герцог Лето должен умереть чисто, без мучений. Я лично за этим прослежу. Думаю, из-за взаимной ненависти этих Великих Домов барону... будет трудно подчиниться инструкциям.
Барон Владимир Харконнен был весьма мерзким типом — не столько из-за своей неимоверной тучности, сколько из-за развратных педофильских наклонностей, злобного характера и полного отсутствия чести. Вспоминая барона, Хопати чувствовал себя в харконненовском мундире словно вывалянным в грязи. И политика Арракиса, монополия на производство пряности, отталкивающий нрав самого барона уходили на второй план.
Они бежали к главным воротам Резиденции. Башар увидел, как шеренга атрейдесовских гвардейцев сомкнулась и приготовилась к драке. Сардаукары Хопати, издав боевой рёв, бросились вперёд, не обращая внимания на продолжавшие рваться в городе снаряды.
Когда-то башар ненавидел герцогов Атрейдесов даже больше, чем барона. Сейчас он не был в этом уверен.
Почти двадцать лет назад Хопати Колона оказался в зеркальной ситуации. Ему было всего четырнадцать, когда его благородная семья — Дом Колона — стала жертвой измены Ландсраада и борьбы за власть герцога Паулуса Атрейдеса, отца Лето, желавшего усилить влияние и увеличить благосостояние Дома Атрейдесов.
Родителями Хопати были граф и графиня Колона — наследственные правители планеты Борхис. В семье было восемь сыновей: пятеро были старше Хопати и двое — младше. Более тысячи лет Дом Колона являлся членом Ландсраада. Это были верные и ничем не примечательные граждане Империи. Борхис — планета маленькая, с неплохим климатом. Её богатств хватало, чтобы быть приятным местом для жизни. Но это не делало планету сильной и защищённой.
Уже ребёнком Хопати знал своё будущее: однажды он станет управляющим одного из регионов во владениях своего Великого Дома, человеком, которому придётся разбираться в тонкостях работы государственного аппарата и в умении руководить, но которому вряд ли доведётся сталкиваться с большими трудностями.
Всё изменилось, когда граф Колона и герцог Атрейдес поссорились на заседании Ландсраада. Как раз были внесены изменения в законы Империи, которые — так уж вышло — поставили Дом Колона в невыгодное положение, а Паулус крепко ухватился за благоприятную возможность. На заседании отец Хопати подал апелляцию и ожидал, когда медлительная судебная система разродится наконец решением.
И никто не ожидал, что Дом Атрейдесов нанесёт открытый удар.
Появление боевых кораблей в ночном небе оказалось полной неожиданностью, и щиты имения графов не были включены. Мать Хопати и его старший брат были убиты, даже не поняв, что происходит. Вечером они предавались мечтам на открытой башенке, наблюдая за звёздами. Шальной снаряд угодил в крышу дома и убил графиню и наследника. Не готовый к сражению, граф собрал остальных членов семьи и увёл их в холмы. Они ушли ни с чем — кроме одежды, у них с собой почти ничего не было. В это время охрана имения сражалась с интервентами Атрейдесами, давая время графу и его выжившим сыновьям скрыться.
Отец Хопати выглядел бледным, злым и решительным.
— Однажды мы сразимся,— пообещал он мальчикам, когда они бежали по заброшенным тропам.— Но борьба будет долгой. А сейчас мы не готовы к битве.
До того дня в жизни Хопати был только мир. Все конфликты были политическими, вроде споров на заседаниях Ландсраада или местных трений между звероводами и ткачами. До Агрессии Атрейдесов (так назвал это нападение отец) самыми страшными происшествиями, с которыми сталкивался мальчик, были разразившаяся не в сезон ледяная буря, посеявшая масштабные разрушения, и наводнения, смывавшие с лица земли стоявшие у реки деревеньки. В юности Хопати никогда не участвовал в реальном сражении. Правда, его обучали фехтовать и биться врукопашную с силовым щитом, но это больше походило на бальные танцы, чем на смертельный поединок. Наивный и не обращавший внимания на опасности, Хопати был слишком юн и не видел реальной угрозы в лице герцога Атрейдеса, пока не случилось то позорное и подлое нападение.
Позже, когда граф привёл их в спрятанное в холмах укрытие, Хопати с изумлением увидел, что их отец был готов к происшедшему. За несколько лет до атаки он построил в укромном месте секретное укрепление и сделал там запасы пищи и оружия. Старшие братья Хопати узнали об этом убежище раньше. Их обучали на случай маловероятного нападения. Но Хопати был подростком, и считалось, что для этой информации он ещё молод.
Сейчас, когда многолетние суровые тренировки и упорная служба пропитали его до мозга костей, башар-полковник был очень расстроен, что его отец не устроил больше оборонительных сооружений у дворца и не был готов к прямому нападению. Но ему казалось забавным, что теперь уже сами Атрейдесы подверглись такой же неожиданной ночной атаке...
Много месяцев выжившие члены Дома Колона скрывались в холмах и совершали регулярные партизанские вылазки против Атрейдесов, которые увешали весь Борхис своими чёрно-зелёными знамёнами. Герцог Паулус от имени императора Эльруда IX управлял планетой, но сам редко показывался в новых владениях. Через посредников граф Колона продолжал подавать жалобы в Ландсраад, а сопротивлению удалось заручиться некоторой поддержкой населения, по большей части вызванной симпатией к погибшим графине и её старшему сыну и стремлением отомстить за них, чем желанием возврата золотого времени Дома Колона. При оккупации повседневная жизнь жителей Борхиса почти не изменилась.
Сам Хопати тоже участвовал в нескольких партизанских рейдах, которые показались ему приключением. А в защищённом укреплении его отец продолжал плевать ядом и ненавистью в сторону вероломного герцога Паулуса.
После многих месяцев травли герцог — или это был император? — загнал их в угол. Укрытие в холмах нашли с помощью шпиона или предателя. Военные ворвались в укрепление — свирепые бойцы в знакомых и ненавидимых атрейдесовских мундирах. Они вышибли задраенные люки, разыскали тайники с оружием, наблюдательные точки и вспомогательные командные пункты. Партизаны были обречены.