Лучше и свирепее солдат, чем эти люди в форме Атрейдесов, Хопати никогда до тех пор в своей жизни не видел. Они не знали пощады. Взмахом меча один из них обезглавил графа прежде, чем тот успел включить свой индивидуальный щит. Четыре старших брата также были убиты на глазах у Хопати. Сам он, вооружённый двумя ножами, дрался, защищая младших братьев, Телсо и Кема, у которых были небольшие мечи. Они готовились к смерти.
Башар-полковник, сразивший графа, повернулся к мальчикам, поднял меч и рассмеялся:
— Вы невероятно храбры, парни. И довольно юны. Не хотите ли научиться кое-чему более эффективному и действенному? Или вы желаете бессмысленно загубить свои жизни ради бесполезной мести?
Хопати был очень напуган и не знал, что ответить. Пока он колебался, башар ударил мечом. Мальчик не сдвинулся с места, понимая, что находится на волоске от смерти. Но удар был точным и всего лишь выбил ножи из рук Хопати. Драться больше было нечем. Остались только боль в запястьях и онемение в пальцах.
Позже Хопати узнал, что подразделение состояло из сардаукаров, переодетых в форму Атрейдесов. Кто-то хотел, чтобы в уничтожении Дома Колона обвинили герцога Паулуса.
Башар-полковник, стальной человек по имени Хортан, доставил Хопати, Телсо и Кема на имперскую планету-тюрьму, где их, последних членов мятежного дома, приговорили к забвению. Хортан отправил детей в гнетущий тюремный комплекс, но дал им последний шанс избежать пыток и казни и выжить. В первый же месяц трагически погиб младший из братьев, восьмилетний Кем. Хопати не видел его несколько дней, пока однажды вечером окровавленное и истерзанное тело не швырнули на землю перед их камерой — хрупкая, едва живая игрушка, отданная — к ярости и омерзению Хопати — на потеху заключённым.
Хопати и задиристому двенадцатилетнему Телсо удалось завоевать среди узников некоторое положение. Хопати был физически крепок, ловок в движениях и нашёл довольно эффективное применение своим длинным пальцам, выкалывая глаза любому, кто пытался приблизиться к нему и к единственному оставшемуся у него брату.
Оба мальчика прошли своё первое испытание, и башар-полковник Хортан забрал их из лабиринтов тюремного комплекса. Братья подумали, что они спасены, но в действительности их жизнь стала намного хуже.
Салуса Секундус — это словно покрытая волдырями, ветреная планета, тысячу лет назад опустошённая одним отступническим Домом, который сжёг её в пламени ядерного оружия. Её считали одной из худших планет Империи, очень подходящей для наказания глупцов, осмелившихся совершить преступление против императора. В тоже время, тюрьма была лишь одним из предназначений Салусы. Её смертельно опасная окружающая среда являлась учебно-испытательным полигоном, готовящим самых свирепых и безжалостных бойцов в известной вселенной — Императорских сардаукаров.
Учитывая мизерное количество выживавших, посвящение в ряды этого элитарного братства являлось не столько обучением, сколько медленной, мучительной казнью. В самом начале жуткого испытания к новобранцам, полным решимости или напуганным, выстроившимся на расположенном посреди голой пустыни учебном полигоне, обратился башар-полковник Хортан:
— Давным-давно, во времена правления принца Рафаэля Коррино, благородный Дом Сардаукаров был осуждён по делу о заговоре против короны. Членов Дома приговорили к высылке на Салусу Секундус, где, как ожидалось, они все и умрут. — Он сурово оглядел трясущихся новобранцев и продолжил: — Но оставшиеся в живых стали самыми крутыми бойцами в истории.
Принц Рафаэль дал им шанс реабилитироваться. Он завербовал выживших узников для участия в безнадёжной военной операции, и они помогли принцу сохранить власть. С тех пор величайшие бойцы на службе у императора называют себя сардаукарами. Это не только потомки благородного Дома Сардаукаров; это все заключённые, доказавшие, что они достойны этого звания, выпускники школы выживания Салусы Секундус.
Пристальный взгляд Хортана колол, как клинок.
— А вы достойны быть сардаукарами? — спросил он, оглядывая новобранцев, стоявших перед ним под палящим солнцем.— Вы готовы выживать?
Все, и Хопати в том числе, одобрительно закричали и дали клятвы. Но потом большая часть новобранцев погибла во время обучения. Братья же прошли этот этап. Хортан забрал мальчиков, последних представителей Великого Дома, и научил их сражаться и выживать. Выглядело это так: башар вручал им необходимые инструменты, а сам старался убить учеников.
Во время одного из таких испытаний Хопати и Телсо бросили одних и беззащитных в жарком оплавленном ущелье. Им нужно было найти укрытие от раскалённых бурь и отбиваться от стай кровожадных хищников; при этом ничего, кроме камней, у них не было. Они выжили, и в награду им выдали ножи и снова отправили сражаться со зверями, которых на этот раз было больше в разы. Телсо два года справлялся с такими испытаниями, становясь сильнее и суровее, но во время групповых учений был убит укусом ядовитого пресмыкающегося. В свои годы он ещё не был мужчиной, но умер он как настоящий мужчина.
Хопати остался последним представителем Дома Колона. Сейчас он был мало похож на того розовощёкого подростка, прятавшегося вместе с графом в холмах. И всё из-за ненавистного герцога Атрейдеса.
Но вскоре даже семья Хопати оказалась погребена под шрамами, волдырями и латами. Башар-полковник Хортан присвоил ему звание лейтенанта сардаукаров, и это достижение значило для юноши больше, чем вся его родословная.
Его семьёй стали сардаукары...
Перед арракинской Резиденцией, словно зловещие дымящиеся свечи, горели высокие финиковые пальмы. На этой выжженной, пустынной планете вообще не должно быть деревьев, но герцог Лето с какой-то целью высадил пальмы там, где все могли их видеть. Может, выставлял напоказ своё богатство и обилие воды? Или давал людям символ надежды?
Но что бы он там себе не думал, сегодня его планы и мечты умрут вместе с ним. После того как щиты предательски отключили изнутри, Резиденция стала уязвимой для нападения извне. Башар-полковник повёл свои силы на шеренгу ожесточённых атрейдесовских солдат. Из всех видов оружия Хопати предпочитал кинжал — длинный, слегка искривлённый нож, тщательно отбалансированный. Это был личный клинок, требовавший большей искусности, чем длинный меч, и позволявший наносить удары с расстояния вытянутой руки.
Облачённый в фальшивую харконненовскую униформу, Хопати столкнулся с капитаном-атрейдесовцем. Это был очень загорелый человек с тремя витиеватыми металлическими значками на груди, скорее всего, наградами за службу или орденами за храбрость. Фуражка капитана съехала набок, когда он со своими людьми в спешке выбегал из казармы держать отчаянную оборону.
Видя, насколько сильно удивлены атрейдесовцы, башар-полковник нащупал ещё одну слабость, которую раньше не принимал во внимание. Честь Атрейдесов стала легендарной, а приверженность герцога Лето главным принципам этой чести сделала его героем в Ландсрааде. Другие благородные дома очень уважали, почитали и даже любили герцога, и этого было достаточно, чтобы пугать и раздражать императора Шаддама IV. Но такая твёрдая приверженность правилам чести являлась слабым местом Атрейдесов. Несмотря на всю подозрительность и на все меры предосторожности, они не уделили достаточно внимания той возможности, что их собственный человек может выдать их с потрохами.
Предатель находился среди них и был очень близок к герцогу.
Индивидуальный щит окружил Хопати успокаивающим жужжанием, и он с кинжалом набросился на капитана Атрейдесов. Противник защищался более длинным мечом. Щиты заискрились, когда бойцы врезались друг в друга. Мерцающий хольцмановский барьер замедлял и отклонял любой резкий выпад и превращал отчаянную битву в медленный танец осторожно отражаемых клинков, уклонений от острия, от рубящих ударов, от уколов.
— Харконненовская мразь! — прорычал капитан.
Хопати холодно улыбнулся:
— Ты понятия не имеешь, с кем сейчас бьёшься.
Башара оскорбило, что его посчитали членом мерзкого Дома, но это являлось частью плана. И хотя Хопати знал, что убьёт этого человека, раскрыть ему обмана он не мог. У сардаукаров свой кодекс чести.
К удивлению Хопати капитану удалось рассечь ему руку кончиком меча. Башар предвкушал, как встретится в бою с одним из прославленных защитников Дома Атрейдесов — с воином-трубадуром Гурни Халлеком, с мастером меча Дунканом Айдахо или даже со старым ментатом, мастером убийств Туфиром Хаватом. Но сейчас ему противостоял простой капитан гвардейцев. Тёплая кровь стекала по серому рукаву харконненовского мундира, и Хопати был очень зол на себя. Не должен безымянный капитан наносить ран сардаукару.
Увидев пятно крови и почувствовав шанс на победу, атрейдесовец рванулся вперёд:
— За герцога!
Хопати подставил кинжал, отклоняя лезвие своего воодушевившегося соперника. Этот выпад мог бы стать смертельным, если бы не был заблокирован индивидуальным щитом. Контратака Хопати была более расчётливой. Он плавно провёл остриё своего кинжала сквозь щит противника и воткнул его в тело, медленно, но неуклонно проталкивая клинок между рёбер капитана, всё глубже вонзая его в левую сторону грудной клетки.
— За герцога,— прошептал Хопати, когда мёртвый капитан рухнул к его ногам.
Остальные сардаукары тоже расправились со своими противниками, усеяв мёртвыми атрейдесовскими солдатами прилегающую к Резиденции территорию. Первые ряды нападавших уже прорвались внутрь и прочёсывали коридоры. Хопати допускал, что герцог Лето уже усмирён и захвачен, а его наложница и сын убиты. Барон не станет сдерживать свои извращённые мстительные желания, но у башара был приказ императора и он должен вмешаться.
Хопати оценил верность атрейдесовских войск. Далеко не каждая благородная семья может похвастаться такой преданностью — уж точно не барон Харконнен! Башар видел причины такой верности и даже понимал их. Он по личному опыту знал, что герцог Лето — весьма неординарный политический лидер.