– Куда? – Я перехватил Хилолу, сунувшуюся было слишком близко к ионизированному столбу сейчас ярко светящегося воздуха. – Такое количество энергии и мне излишне, вас с сестренкой вообще испарит. Погуляли, и хватит.
Но Марину тоже пришлось отлавливать, барышня изрядно захмелела, что не удивительно. Ничто так не сносит крышу, как ощущение мощи. Пришлось эвакуировать девчонок подальше, и ждать, когда они в себя придут. Ничего, это нормально. Молоденькие ведь совсем, глупенькие.
Забавно, но некоторые изменения у девочек произошли. Раньше снежно-белые волосы Марины сейчас приобрели оттенок платины, словно светятся изнутри. А почти черные глаза Хилолы усыпаны зелеными, яркими блестками. И прозелень в черных волосах искрится. Симпатично смотрится, хотя они у меня и так красавицы. Кстати, одежка у моих красавиц сгорела напрочь, от буйства-то энергий. А вот те побрякушки, что я им подарил – уцелели. Неплохо я их зачаровал, хорошие артефакты получились, прочные.
– Ой, маэстро, простите. – Первой очнулась Марина и с трудом села на роскошной постели, которую им я из водорослей сделал.
– За что? – Искренне удивился я. – Вы моих приказов не нарушали, никаких задач я вам не давал, танцевать я вам также не запрещал. Все нормально.
– Ох, мастер, что это было? – О, и Хилола в себя пришла.
– У вас перебор с доступными энергиями. Таким как мы это не то, что противопоказано, но излишек усваивается с трудом. Можно просто заснуть на десятилетие-другое. Не страшно, но внушительная потеря времени. Опять же, субъективного: для нас что одна эпоха, что другая, – особой разницы нет. Люди пока не набрали достаточной мощи, чтобы смочь повредить нам. – Я уселся в кресло-качалку, которую сделал изо льда, и качнулся туда-сюда.
– Ха, повредить. Мастер, да вы если захотите, то убьете всех людей на этих землях! – Фыркнула Хилола и внезапно замерла.
– Осознала? Ведь среди этих людей твои родители, братья и сестры. Да, я такое смогу. Пусть окольными путями, но это возможно. Но нужно ли? Во-первых, жить в пустоте неинтересно. Во-вторых, что скажут на это боги? Не забывай, что люди их подопечные. Несмотря на свободу воли, которую им даровали. И вообще, это неинтересно. А потому вот вам мое задание – найти собрание сочинений Платона и начать изучать. – Я усмехнулся ошарашенным личикам русалок и щелкнул Хилолу по носу. – Я так думаю, что древняя философия точно вам пойдет на пользу. По крайней мере, лишней точно не будет.
– А за какой срок мы должны прочитать сочинения Платона? – Осторожно поинтересовалась Марина, накручивая автоматически на палец локон. Ой-ля-ля, а у нее волосы отросли, да здорово. Она покамест не обращает на это внимание, просто еще не поняла.
– Ну, лет за пятьдесят. Я, если честно, его начал читать годов семьдесят назад, никак не закончу. – Я усмехнулся, глядя на малость офигевших девчонок, пару раз щелкнул пальцами, и продолжил. – Не спешите, но читайте внимательно. Вся западная цивилизация, фактически, берет свои корни от греческих и римских ученых-философов. Учитывая, что Запад проникает все дальше на Восток, подминая под себя страны и народы, стоит знать его основы. Ладно, барышни, погнали обратно, а то меня потеряют.
– Ну да… вон какой ливень. Это для вас, усто, приятная погодка, для людей настоящее бедствие. – Дождь на самом деле лил как из ведра, да еще с ветерком. Молнии, правда, ушли дальше. Их уже почти не видно.
– Ты права, Хилола. Но все равно, мне пора. До свиданья, девочки, не скучайте. Тамирис за меня потрепите. – И я нырнул, на лету обращаясь в свой истинный, так сказать, образ. Хотя, человеческое тело тоже мое, один из обликов… ладно, это все философия и софистика, все эти облики мои, для меня равноценны – значит истинны.
Забавы ради я долго плескался в реке, гонял сазанов и усачей, прокатился на огромном соме, как ковбой на диком быке. Бедолага такие коленца выделывал под конец, что вполне можно нас в Нешвил, на Родео отправить. Или куда там, в теперешних Штатах? Надо шляпу ковбойскую купить. Да и не только ковбойскую, тут прикольные шляпы продаются. Видал я в Коканде лавочку, там и котелки качественные есть, и полуцилиндры, и стетсоны, и дэнди. И даже кепки как у Соломина, когда тот доктора Ватсона отыгрывал. А то мне купили европейский костюм евреечки, но там только цилиндр, а он мне ну совсем не по вкусу.
На соме я до острова и доехал, после чего похлопал своего «коня» по спине и отпустил восвояси. А сам прыжком выскочил на борт своего каюка, напугав молодого индуса, что стоял под навесом с коротким копьем и тяжелым арбалетом. Ну а что, для такой мокрени самое то, у ружей точно порох отсыреет, даже у капсюльных. Нет, у меня на корабле-то порох всегда сухой, даже сейчас все стволы заряжены и в боевой готовности, матросы со шкипером в курсе этого. Ну а для окружающих все совершенно естественно, у арбалета плечи стальные, тетива из проволоки, болт тоже кованый, так что все путем, пусть вражина не надеется застать врасплох.
– Господин! – Матросик поклонился, облегченно выдохнул. – Напугали.
– Ничего, страх это нормально. Тот, кто бесстрашен – или глупец, или святой. Ну, или берсеркер, тоже частенько встречается. – Я похлопал парня по плечу и пошел к себе в каюту. Крохотный закуток под кормовой палубой, еле-еле откидная кровать, стол да шкаф разместились. Там спокойно переоделся и завалился на кровать. Спать-то я почти не сплю, но иногда охота покемарить вполглаза. Почему бы это не сделать у себя на корабле? Тем более что я всегда любил кемарить в дождь, в этой жизни я от своих привычек отказываться не намерен. Ну и что, что сейчас я чувствами сливаюсь с окружающей водой? Так даже прикольней, мысли текут сквозь струи дождя, сквозь ручейки воды, забавно. Журчабельно, так сказать.
Дождь шел всю ночь, капитально вымочив все и всех, найдя прорехи в навесах, брызгами залетая под пологи палаток, протекая сквозь промокшую парусину. Впрочем, здешний народ такой мелочью не напугаешь, настроение ему не испортишь. Под навесами горели костры, в палатках и шатрах тлели жаровни. Что-то жарилось, что-то пеклось, что-то варилось. Тренькали две балалайки, пиликала губная гармошка из русской части лагеря, со стороны шатра людей наиба доносились азартные крики и раскаты здорового мужского смеха. Там устроили гонки двух черепах, что поймали здесь, на острове. Сам наиб в обществе Перовского сидели на раскладных креслах под навесом и что-то негромко обсуждали, периодически посасывая кальян. Кстати, я услышал, как они рассуждают о визите эмира в Санкт-Петербург для подписания договора. Ну а чтобы во время оного никаких проблем для эмира здесь, в Ханстве Кокандском и Эмирате Бухарском, не случилось, то кроме верных эмиру частей сарбазов сюда по новому тракту проведут три полка пехоты и восемь конных батарей полевых пушек. По полку встанет в Коканде, Ташкенте и пригороде Бухары, а батареи передадут в личную гвардию эмира, подготовят местные расчеты и офицеров. Пушки пусть и не новейшие, но для здешних мест вполне себе смертоносные. Нормально так, примерно такого я и хотел. Ладно, посмотрим, что будет дальше.
На удивление длинный дождь для конца мая, кстати. В здешних местах май уже вполне себе лето, кочегарит не по-детски, градусов за тридцать. А здесь вон как все промыло. Но утром непогода закончилась, заискрило все, несколько радуг встали над рекой в разных концах. А люди принялись приводить в порядок то, что стихия перевернула, смыла, сдула. Ну и сами в себя приходить стали.
– Знаете, такой грозы я никогда не видал. Нам всем очень повезло, что Илья-пророк не стал лупить молниями по нашему лагерю. – Поделился со мной мыслями майор Игнатьев, когда я решил показать храм и его содержимое офицерам и мурзам. Ну, разумеется, с позволения губернатора и наиба.
– Это, я так думаю, даже пророку Илье бы не удалось. Здесь очень мощная защита от молний стоит, на острове. Я насчитал пять молниеотводов вокруг храма и десять еще на острове. Причем мы утратили возможности делать такие, а жаль. – Я открыл двери отмытого храма и пропустил своих экскурсантов – полторы дюжины офицеров и дюжину мурз в церемониальный зал.
Какое-то время люди просто молчали, ошарашенные красотой изваяний. Потом я с полчаса отвечал на вопросы, потом фотография на фоне статуй, благо я решил особо не заморачиваться и отснял всего три фотопластины. Потом разошлю участникам сего действа по паре эстампов, список мне напишут с обеих сторон.
Наконец инженеры стали осматривать сами статуи, их основания, крепления и прочее на предмет их аккуратного снятия и дальнейшей транспортировки. К моему немалому удивлению, русские пердячим паром решили не действовать, а собрать специально изготовленный для этого в Оренбурге кран, а для перевозки использовать специальные телеги на каучуковом ходу. Вот так-так, я думал весело схватят и потащат, ан нет.
Тем временем, специально выделенные офицеры с двух сторон пересчитывали золотые и серебряные монеты, составляли опись драгоценностей, чтобы после и спокойно поделить. Дележ решили провести в Ак-Мечети, а это дело не быстрое. Каждую цацку надо оценить, подобрать аналог по стоимости и исторической ценности, потом честно разыграть по жребию. В принципе, нормально. И да, к моему удивлению, четверо финансистов, что русских, что бухарских, к золоту и драгоценностям относились совершенно равнодушно. Для них это был просто рабочий момент, который надо поскорее исполнить. С описью застряли на три дня, к этому времени обе статуи были сняты с постаментов, перевезены и очень аккуратно и тщательно упакованы в контейнеры, да еще вертикально. Сами контейнеры, по-другому это произведение столярного дела я назвать не могу, были не менее надежно закреплены на шлюпе «Волна», и Перовский практически поселился на этот корабль с «Надежды», перестав сходить с него. На мой удивленный вопрос Игнатьев мне объяснил, что царский подарок терять даже приближенному царя себе дороже. А таких статуй в мире просто нет, не сохранились работы Ксеофрада и Эхевила. Хотя про самих скульпторов люди помнят. А драгоценности… золотым больше, золотым меньше – это не уровень губернатора.