унского полка майор В.А.Прендель был назначен адъютантом к генерал-лейтенанту Ханыкову, “дабы скрыты были его занятия, по примеру, как все наши послы военных генеральских чинов гр. Ливен, гр. Шувалов и кн. Репнин имеют уже таковых при себе”[46]. При генерал-майоре Репнине — посланнике в Испании, генерал-лейтенанте Ливене — после в Берлине и генерал-лейтенанте Шувалове — посланнике в Вене с 1810 года состояли адъютантами соответственно поручик П.И.Брозин, подполковник Р.Е.Ренни и полковник Ф.Т.Тейль-фон-Сераскеркен.
Для разведки Франции использовались и позиции назначенного в 1808 году в период сближения с ней России личного адъютанта Александра I при Наполеоне, полковника А.И. Чернышева, которому были также поставлены разведывательные задачи. С первых же дней своего пребывания во Франции Чернышев приступил к созданию агентурной сети из числа иностранцев. В декабре 1811 года он уже оплачивал услуги четырех агентов: в военном министерстве, в военной администрации, в Государственном совете и агента-посредника[47]. Чернышев наряду с офицерами-адъютантами стал одним из первых военных разведчиков, действовавших под прикрытием официальных военных должностей в разведываемых странах. Причем последние явились предтечами появившихся через полвека военных агентов при российских зарубежных представительствах.
В сентябре 1810 года в Мюнхен “в звании канцелярского при миссии служителя с ношением употребительного мундира”[48] был определен артиллерии поручик П.Х. Граббе, которого можно ныне рассматривать как первого военного разведчика, действовавшего под официальным прикрытием гражданской должности в российском посольстве за рубежом.
В интересах добывания разведывательных сведений военного характера Барклай-де-Толли “с высочайшего Государи Императора соизволения” впервые от имени военного ведомства поставил конкретные разведывательные задачи послам в целом ряде западноевропейских стран. 26 августа (7 сентября) 1810 года Барклай-де-Толли в письме к посланнику России в Пруссии графу X. Ливену “с твердым упованием на достоинства вашего сиятельства и готовность соучаствовать в пользу службы” дал развернутый[49] перечень разведывательных сведений, подлежащий добыванию. В частности, исходя из посылки, что “Пруссия и ее соседние державы (в том числе, Франция — Примеч. авт.) в взаимных между собою отношениях заключают все виды нашего внимания”, военный министр выразил интерес своего ведомства в добывании разведывательных данных “о числе войск, особенно в каждой державе, об устройстве, образовании и вооружении их и расположении по квартирам... о состоянии крепостей, способностях и достоинствах лучших генералов и расположении духа войск”. Ставилась также задача “закупать издаваемые в стране карты и сочинения в военной области”. “Сколько же на то потребно будет суммы, — писал Барклай-де-Толли, — я не премину своевременно высыпать”.
Интересы М.Б. Барклая-де-Толли включали и другие составляющие военной мощи и военного потенциала иностранных государств. Так, он указывал, что “не менее еще желательно достаточное иметь известие о числе, благосостоянии, характере и духе народа, о местоположениях и произведениях земли, о внутренних источниках сей империи или средствах к продолжению войны...”. В обращении к российскому посланнику Барклай-де-Толли подчеркивал, что “настоящее ваше пребывание открывает удобный случай доставать секретные сочинения и планы”.
С просьбой содействовать в добывании разведывательных сведений Барклай-де-Толли обратился в течение второй половины 1810 года к главам дипломатических представительств в Австрии — графу П.А. Шувалову, в Саксонии — генерал-лейтенанту В.В. Ханыкову, в Баварии — князю И.И. Барятинскому, в Швеции — П.К. фон-Сухтелену и во Франции — князю А.Б. Куракину.
Одновременно под руководством военного министра наряду со стратегической (внешней) разведкой уже в мирное время организуется тактическая разведка. Так, штабы армий и корпусов, дислоцированных на западной границе, развернули сбор разведывательных сведений и материалов о сосредоточении французских войск на сопредельных территориях.
Генерал от инфантерии князь Багратион, командовавший в 1812 году 2-й Западной армией, в докладной записке военному министру писал:”А как я намерен в сомнительные места для тайного разведывания делать посылки под иным каким предлогом достойных доверенности и надежных людей, то для свободного проезда за границу не угодно ли будет Вашему Высокопревосходительству прислать ко мне несколько бланков пашпортов за подписанием господина канцлера, дабы... удалить могущее пасть подозрение”[50].
Лица, предоставлявшие услуги разведке, требовали денег, и порой немалых. 21 октября 1811 года Багратион докладывал военному министру Барклаю-де-Толли: Крайне трудно сыскивать верных людей,
ибо таковые требуют весьма важную сумму. Естественно, рискуя быть повешенным в случае падшего на него подозрения, он может откупиться, имея большие деньги... У меня есть в виду надежные люди, достойные всякого доверия, но все они жалуются на скупость платежа и никто не соглашается за какие-нибудь 200 червонцев собою рисковать”[51].
Появление производных от разведывать и их закрепление в специальной терминологии происходило постепенно. “Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположенный”, изданный в 1806-1822 годах, приводит только слова разведывать, разведывание. Согласно словарю,разведывать, разведать — “чрез разные способы стараться узнать то, что неизвестно; доискиваться, допытываться, допрашиваться”, разведывание — “старание узнать о чем-либо”[52], что подтверждается вышеприведенной цитатой. Именно в начале XIX века появляется понятие “агент” применительно к иностранцу, привлекаемому к сотрудничеству с русской разведкой.
“Крайняя осмотрительность, которая проявляется жителями Герцогства [Варшавского княжества. — М. А.] по отношению к путешественникам, создает для нас большие трудности но заведению агентов и шпионов, способных принести пользу”, —докладывал один из активных организаторов русской разведки на западной границе маркиз де Лезср военному министру генералу Барклаю-де-Толли 6 декабря 1811 года, “препровождая известия из Польши”[53].
Доставлявшиеся из-за границы разведывательные сведения поступали либо напрямую, либо через Министерство иностранных дел, в Экспедицию секретных дел при Военном министерстве. 27 января (8 февраля) 1812 года была введена новая организация военного министерства (Приложение 2) Согласно новой структуре в составе Военного министерства помимо семи департаментов были созданы “особенные установления” в числе Военно-ученого комитета, Военно-топографического бюро, Военной типографии и Особенной канцелярии при военном министре (бывшая Экспедиция секретных дел при Военном министерстве)[54]. Последний орган отвечал за сбор за рубежом разведывательной информации, ее анализ, обобщение и доклад военному министру, а также за выработку инструкций для направляемых за границу разведчиков. Штат Особенной канцелярии был немногочисленен: директор, три экспедитора и один переводчик. Особенная канцелярия занималась “всеми вопросами, которые с точки зрения военного министра были особо секретными, т.е. проведением разведки, обобщением и анализом поступающей разведывательной инфор нации, выработкой рекомендаций для составления военных планов и осуществлением секретных подготови пельных мероприятий, в частности передислокацией воинских частей на границе”[55].
До 19 (31) марта 1812 года пост директора занимал близкий Барклаю де-Толли человек — флигель-адъютант полковник А.В. Воейков, начавший военную службу ординарцем у А.В. Суворова еще во время Швейцарской кампании. Войекова сменил полковник А.А. Закревский — боевой офицер, имевший навыки ведения штабной работы[56].
С началом Отечественной войны Барклай-де-Толли был назначен главнокомандующим Первой Западной армии с оставлением за ним поста военного министра, а Особенная канцелярия по существу превратилась в часть Собственной канцелярии командующего Первой армии. Опираясь на все вышеперечисленные силы, Барклай-де-Толли имел достоверные данные, что основные силы французских войск развернуты в трех группировках, главная из которых под личным командованием Наполеона сосредоточена в районе Эльбинг, Торунь и Данциг, а также, что 24 июня противник перейдет государственную границу. Правда, установить место переправы французских войск через реку Неман разведке не удалось. В сентябре 1812 года Барклай-де-Толли был уволен от должности военного министра, и первый в России специальный центральный орган военной агентурной разведки прекратил свое существование. Его функции перешли непосредственно к военному министру, а часть офицеров-разведчиков была отозвана на родину, в том числе и поручик Граббе.
Двухлетнее — с 1810 года по 1812 год — существование в России и эффективная по тем временам деятельность не имевшей аналогов в истории единой централизованной системы военной агентурной разведки со специальным центральным органом, зарубежными силами и средствами, с четко поставленными разведывательными задачами и необходимым финансовым обеспечением явились заслугой выдающегося русского военного деятеля Михаила Богдановича Барклая-де-Толли. Он смог предвосхитить и реализовать на практике ставшую через много лет насущной потребность вооруженных сил государства в собственной единой структуре военной агентурной разведки со специальными центральными органами и зарубежными силами и средствами.