– Вот я те щас сделаю канаву два на метр и без креста. Кто завербовал…» – Допрос длился всю ночь. Степан потерял всякое чувство уверенности. Ему стало обидно, что какой-то гадине верят, а ему, Стёпке, комсомольцу – не верят. Но, как говорят: «Бог есть!» К концу недели, после трёхдневного перерыва его вызвал «гражданин Селезнёв, старший следователь ОГПУ» Дерябина вёл конвойный. И тут парня будто молнией сразило: пред кабинетом сидели и улыбались его родные земляки: Ведмеденко и пропавший Семихин из Канавы.
– Гражданин следователь…
– Да ладно тебе. Садись, намаялся по своей скромности! Чего же про земляков не сказал? А то ведь дело совсем круто оборачивалось! Пей вот чай! Да не бойся, всё позади. Да и бумаги твои пришли из Иркутска. Вот тут Егор Силантьевич лично тебе письмо прислал и поздравление: сержанта тебе присвоили и благодарность от ОГПУ за отвагу в борьбе с белоказаками. Да ты, оказывается, у нас стрелянный воробей! А отмалчиваешься…Собирайте с Колей аттестаты и с завтрашним катером отправляетесь на лодку. Она пока на заводе. Изучать будете. И на вот тебе старшинские погоны. По-флотски ты – старшина второй статьи. Поздравляю!! Привет Овчинникову! Настоящий балтиец-подводник. Встретитесь ещё!»
Вышел в коридор и тут же попал в обьятия друзей детства. Жаль только: едва встретились, как снова надо расставаться с Лёшей Семихиным, шедшим на надводные корабли.
Глава 18Как пахнет лодка
С вечера парни уложили свои вещаттестаты: от кальсон до шинели. Зашёл попрощаться Лёшка. А после завтрака с утречка земляки в сопровождении прибывшего старшины Сероштана отправились на пирс. «Ну, братки, простите, ежели что не так! Видно время настало беспокойное: разинешь варежку – зуб вырвут! Так что не зевай, Фомка, – на то и ярмарка! А может ещё и встретимся. Балтийцы ноне в цене!» Так напоследок напутствовал наш ротный Овчинников.
Рабочие-кроты угрюмо шли в своё подземелье. Степан почувствовал на миг нечто холодное и противное, будто жабу за шиворот сунули. Да, это был тот же Неведров, но уже с киркой и лопатой. «Есть же бог на свете!» – Снова с облегчением подумал старшина Дерябин.
Катер оттарахтел до Малого Улиса, где стояло до десятка подлодок. Сероштан пояснил: «Определим жить в переходном составе и работать на заводе. Собирать лодки будете! Али сдрейфили по незнанке?
Не боись, там наши братки будут с Балтики, а то и вовсе с «Королевского» – Черноморского флота. Месяца через три изучите всё от носового торпедного до дейдвуд-сальника. Это который вал герметизирует при выходе за борт на винт. Завтракать – ужинать будете здесь. Обедать – на заводе. А сейчас Ведмеденко – в казарму, а старшина Дерябин со мной.» По пути Сероштан объяснил, что старшины живут отдельно по четверо в комнате. «А ты где корефан лыки заработал? Тут или по дороге?»
– В командировке бандюганов били. – Так договорились на допросе с опером Селезнёвым.
Уже утром взводный главстаршина Сероштан представил нового командира отделения старшину второй статьи Степана Ильича Дерябина. Затем по трапу на борт «трамвайчика» и на долгожданный завод. Открылась бухта Золотой Рог, показав прибрежный Владивосток и судоремонтный завод. Здесь недолгий развод на работы и выделение «огнеопасной» группы на обеспечение сварки. Степан неуклюже спустился в отсек своей лодки, получив нелестный отзыв «сапог». Пришлось тренироваться спускаться на руках и со свистом. Пригодились шлюпочные мозоли.
Лодка была уже загружена дизелями валолиниями и торпедными аппаратами. Теперь всё это нужно было обвязывать трубопроводами и кабелями морского исполнения. Ох, как пригодился Степану завод и умение читать чертежи! Воздух в лодке сообщался с цеховским: выхлопы дизелей, дым сварки и какой-то особый привкус стали. Съёмные листы ещё не приваривали.
Глава 19Дальневосточному подплаву быть!
Прошло лишь десять лет, как из Приморья окончательно изгнали белогвардейцев. Из последних сил, но «нашенский Владивосток» и Приморье закрепились за страной Советов. Хотя здесь завязался поистине «змеиный узел», в котором не понять: идут «любовные игры» или смертельная схватка с намерением нанести ядовитый укус. Япония, Китай, Мандчжурия, США, Англия – все были завязаны и далеко не «полюбовно» в эдаком узле. Германия вершила свою политику в Европе. Каждая из названных стран ни в коем случае не хотела выйти из дальневосточной интриги, не урвав свой шмат интересов. Шла жесткая подковёрная борьба за Дальний Восток. Взаимоотношения стояли на грани войны. О доверии между соперниками не могло быть и речи. Особенно злостно цеплялась за любую возможность расширить свои владения Япония. Ею были сфабрикованы территориальные претензии прежде всего к Китаю с Манджурией. Затем немалые аппетиты у завоевателей остались на земли Приморья и Сибири. Не прочь они же были урвать у США Гаваи, а там махнуть к южноамериканцам, ненавидящих янки. Так было с чего: флот Японии превосходил любой на Тихом океане. Как видно из «скромности» наследники самураев в свои планы включали земли России до Байкала включительно.
Советское Правительство лихорадочно осознавало нарастающую опасность и в спешном порядке латало дыры царского флота, полученные в русско-японской войне 1905 года. Вот почти все бывшие «рыбы», коими именовались субмарины при самодержавии: испанская «Форель», американские «Щука» (это не тип «Щ»!» и «Сом», «Осётр», «Кефаль», «Бычок», «Палтус» и «Плотва». Затем дошло и до «Чилима». Одним словом – гнали количество. Да и лодками, тем более подводными их назвать трудно. Выстрелив носовые торпеды, судно делало «а-ля на гузно», то есть дифферент до 90° на корму. А чтобы разойтись матросам в отсеке, следовало одному стать «раком», другому проползти по его спине. Диаметр отсека равнялся трём метрам. Это был ад между трубами и кабелями, какая уж тут автономность! Япония «харчилась» такими же подлодками в Америке. У них своей базы судостроения недоставало.
Советам же следовало как можно быстрее и без лишнего шума: а) изготовить и доставить субмарины во Владивосток; б) обеспечить лодки классными спецами с Балтики и Чёрного моря; в) обучить недостающий личный состав; г) собрать и испытать привезённые по Транссибирской магистрали разобранные лодки. И, самое главное, это было ОБЕСПЕЧИТЬ МАКСИМАЛЬНУЮ СЕКРЕТНОСТЬ И ОПЕРАТИВНОСТЬ. Параллельно всем имеющимся боевым кораблям строжайше предписывалось: «Не входить в конфликты с ВМФ Японии».
А поэтому денно и нощно шли литерные поезда на восток. Три-четыре вагона с грузовыми платформами и бирками: «Посевной материал». Далее следовал вагон с командирским составом и три – с рядовыми краснофлотцами экипажей этих лодок. И было немало склок и скандалов по первоочередному пропуску, ремонту и заправке литерных с «посевным материалом». Впереди состава шла дрезина с пулемётчиками и гвардейцами ОГПУ. Поезда немедля разгружали и собирали на Хабаровском Мехзаводе и судостроительном № 202, ныне – Дальзаводе. С надводными кораблями было сложнее и поэтому их получали путём вооружения сугубо штатских пароходов. Туда же попала бывшая царская яхта, известная сегодня как «Красный вымпел», стоящий у штаба Краснознамённого Тихоокеанского флота, наряду с подлодкой С-56 – свидетельницей событий тех лет. Требовался принципиально новый подводный флот. И, если опытные, высококвалифицированные моряки пытались направить стезю возрождения флота по пути модернизации, то партийные верха наряду с органами уже НКВД расценивали иначе. По принципу: «Пусть будет уголь плохой, но много!» И продолжали финансировать строительство лодок серии «М» и «Щ». Лишь перед самой войной с Германией перешли на более автономные, высоковооружённые субмарины «Л» и «С». А пример показала сама Германия!
Восток же кишел инцидентами, порой несуразными, но поучительными. История донесла один из них со Щ-11. Ей довелось в надводном положении нос к носу выйти к японским миноносцам. Те мгновенно сыграли боевую тревогу. Отступать, погружаться – поздно. В рубке штурман и замполит. Офицер без шума приказал изготовить носовые торпедные аппараты. Вода – нейтральные. Наглеют японцы: «Куда идёте?» (По-русски.) Ответить нечего, выручает замполит в рупор: «Идём по своему назначению!» Японцы давят на психику: «Как долго будете следовать этим курсом?» – Опять замполит: «Пока не изменим!» Но японцы намеренно давят: «Когда измените?». Ответ не менее «дипломатичный»: «Сами не знаем!»
Оценив идиотизм ситуации и, дабы «не потерять лицо», с эсминца рявкнули: «Просим передать привет Советскому Правительству!» И с лаконичным: «Спасибо, обязательно!» лодка опять погрузилась в туман. Но были прецеденты куда серьёзнее и можно представить, насколько сложной и опасной была служба моряков. Мир на Востоке буквально был в их руках. Им зачастую хотелось влепить наглым япошкам торпеду, но они знали, что от их выдержки зависит мир на Западе. А он был ОЧЕНЬ нужен нищей и маловооружённой Республике Советов.
Немцами был с успехом запущена ПЯТАЯ колонна дезинформации, выкосившая практически всех дееспособных военачальников. Во многом наши войска и военная промышленность были деморализованы. Любое высказывание о недостатках нашего оружия, а тем более о тактике и стратегии И.В. Сталина считались преступлением на уровне измене Родине. Кара наступала немедленно. Немцам в последующем эти деяния расчистили путь к Москве и к Волге.
Часть четвёртаяАзиатская эскадра
Глава 20Пусть хреновые, но много. А людей у нас хватит!
Степан, даром, что с Николаем были в одном экипаже, а виделись разве что на пирсе. Да и то при построении на зачитку приказов. Моря, походы были непрекращающимися. Автономность у подлодок была мизерной и делало походы бесконечными. Даже при переходе на «Щуку» комендор ощутил себя некой элитой команды: его работа стала заметной. А то не успеешь прицелиться, как «Всем вниз! Срочное погружение!» Лодка не могла состязаться ни с одним надводным кораблём ни по каким параметрам… Разве что по глубине погружения. А Лёша Семихин, так тот вообще осел где-то на эсминце. Вся троица остались на сверхсрочную. И не потому, что служба мёдом показалась, а скорее всего из-за молодёжи. Они-то начинали с нуля, когда спали, вжавшись в трубопровод. Когда, выстрелив торпеду, все валились набок, когда с дифферентом уходили на глубину…Когда их бомбили японские минзаги, шедшие под флагом сейнеров.