Я уже просил разведчиков поискать залежи пирита, но пока что никаких новостей. То ли забыли об этом, то ли действительно в окрестностях Сибира их нет. В таком случае, наше дело плохо, и очень. Скорее всего, мне надо будет верхом на лошади объезжать все вокруг.
Если найдем серу, селитру (вторую часть пороха) добыть можно. Да, из навоза, но лучше это, чем валяться, пронзенным татарской саблей. С чистоплюйством так или иначе покончим. Третья пороховая составляющая, уголь, для нас не проблема.
Что еще? Наши стены выстояли, не загорелись, Да и остальные деревянные сооружения. Но надо будет усиливать противопожарную безопасность. Если б татарам пришло в голову обложить стены хворостом и поджечь, нам пришлось бы несладко. Поэтому надо сделать вот что — устройства, по сути похожие на огнеметы, но чтобы они лили не огонь, а воду. Эдакие пожарные брандспойты. Меха начнут выкачивать из бочек воду и лить ее вниз.
Пушки, арбалеты и стрелы будем продолжать делать. Те орудия, которые привез Ермак, скоро истощат свой ресурс. Струги — броненосцы оказались замечательной идеей! Атаку с воды они отразили. Не факт, что захватив пристань, татары смогли бы пройти дальше, но если б мы лишились лодок, потеря была бы колоссальный.
Кстати, надо пойти посмотреть, как они там поживают. Татары в них стреляли. Скорее всего, пули пробили деревянную броню. Она против такого не предназначена.
А вот и нет!
Пули пробив первую доску, дальше застряли. «Многослойная защита» сделала свое дело. Пуля теряла устойчивость, сваливалась с траектории и вязла. Изнутри в месте попадания лишь виднелся небольшой выступ. А так — ни трещин, ничего такого, что могло бы напугать. Возможно, стреляли слишком издалека, или в ружьях был стишком маленький заряд пороха. Хотя нельзя исключать, что я недооцениваю броню, которую я сам же и изобрел.
Но внешний вид «броненосцев» был забавен. Казалось, что передо мной не лодка, а огромный, раздутый от ярости ёж. Стрелы торчали из бортов, из щитов, из мачты. Некоторые были переломаны, некоторые до сих пор пахли гарью. В одном месте штук десять собрались почти в пучок, словно татары целились в одну точку, надеясь сделать там возгорание.
Я вытащил одну, глянул на наконечник — толстый, с острыми гранями, обмотка стрелы сгорела до такой степени, что он легко отломился. Видно, пламя было жарким. Но дерево струга не загорелось — слой глины сделал своё дело.
Увы! Точнее, ура. Мы победили на земле и воде.
Я вернулся в город и увидел нашего муллу. Он только что приплыл на лодке, пока я осматривал изнутри струги, и теперь шел к месту, где будут лежать убитые татары. Оглянувшись, я заметил еще множество небольших лодок. Плыли назад те, кто уехал перед штурмом. Быстро разнеслись вести о нашей победе! Здесь точно нет никакой мобильной связи? Скоро приедут купцы, и жизнь возвратится в привычное русло.
До следующего нападения, конечно.
На площадку около острога складывали трофеи. Я ожидал увидеть одну большую кучу, но все оказалось не так. Луки были сложены к лукам, сабли — к саблям, щиты к щитам, и так далее.
Стрел было очень много, но пригодна из них осталась лишь часть. Большинство татар погибло от огня, а он не щадил ни людей, ни их имущество. Но наконечники целы, и мы их будем использовать.
Сабли укладывали в кучу посередине. Их было тоже немало. В основном кривых, с выщербленными лезвиями, некоторые с оплавленными рукоятями, словно их держали в огне. На гардах местами прилипли куски обгорелой кожи.
Также около острога появилась гора ножей. Мелких и больших, прямых и с загнутыми лезвиями, с костяными и деревянными ручками. Некоторые ножи были в ножнах, другие без, с почерневшими от копоти клинками.
А еще я очень обрадовался большому числу железных крюков, которые предназначались для забрасывания на стены. Едва ли кому-то из казаков они потребуются, а их железо мы используем.
Отдельной кучей лежали «предметы роскоши». Сабли с инкрустацией, в узорах, с надписями на арабице, с позолотой. Златоустые ножны — кожа, обтянутая бархатом, украшенная серебром и медью. Расписные лакированные, а иногда и с серебряными накладками луки и колчаны, палаши и ятаганы из османской или бухарской стали и многое другое.
И тут меня отвлекли от лицезрения этих сокровищ. Причем отвлек сам Ермак. Он вышел из «совещательной» избы, назвал меня по имени и махнул рукой — мол, иди сюда.
Интересно! Я быстрым шагом зашел в избу.
Там сидел молодой сотник Черкас Александров, как всегда, самоуверенный и невозмутимый, и писарь отряда — совсем юный и белобрысый парень по имени Михаил. На столе перед ним стояла чернильница и лежала бумага. Похоже, сочиняли что-то важное. Несколько листов, очевидно, испорченных, было отложено в сторону.
— Только хотел тебя позвать, а ты вот он, — проворчал Ермак. — Слушай меня внимательно и не вздумай никому об этом говорить. Сегодня ночью Черкас с двумя казаками тайно отправится на маленькой лодочке к Строгановым, а затем и в Москву. Расскажет, что мы разбили Кучума, и попросит помощи. И письма отдаст. В них мы попросим пороха, свинца, другого оружия, и прочего. Скажи, что нам нужно для твоих мастерских.
Глава 5
Очень интересно! Идея отправить гонца правильная и даже необходимая. Как на Руси узнают о том, что мы победили? В ближайшее время — никак! С мобильным интернетом в Сибири 16 века существуют некоторые проблемы. Слухи дойдут в лучшем случае через несколько месяцев, да и то, какое им доверие. Поэтому нужно письмо — четкое, точное, настоящий доклад с места событий. И в нем, не стесняясь, просить то, что нужно. А нужно нам много чего…
Конечно, в идеале бы тысячу-другую казаков. Тогда бы началась совсем другая история. Но про это я говорить не буду, тут Ермак сам разбирается. Мое дело — понять, какие нужны инструменты.
— С Макаром и Лаптем мы разговаривали, — сказал Ермак, — поэтому про всякие клещи и зубила уже написано. Но, может для того, что ты хочешь сделать, надо что-то еще?
— Да, Ермак Тимофеевич, нужно, и очень.
Почесав в затылке, я предложил дополнить список разными сверлами (у нас их мало, а делать их самим очень сложно), разным мерным инструментом (циркулями, линейками, уровнями и прочим), а еще колеса с ручным приводом (для будущих сверлильных станков), детали для токарного станка, сит и жерновов для просеивания пороха и придания ему «гранулированной» формы — рано или поздно у нас порох должен, черт побери, появиться! Не знаю, что из этого нам дадут (большие шансы, что ничего вообще), но тут уже не я решаю.
А дополнительно к этому я попросил семян длинноволокнистого льна — именно такой подходит под тетивы. Защищенные от воды воском, они послужат не хуже звериных жил.
Писарь писал быстро, да еще и хорошо формулировал просьбы — иначе бы я весь мозг поломал, пытаясь доходчиво объяснить, что такое «токарный станок». Кто разбирается, тот, конечно, поймет, но поначалу письмо окажется в руках «неспециалистов», и надо сделать так, чтоб они хоть примерно догадались, о чем идет речь.
«Пришлите семени льня доброго, длинного, чтоб волокно к тетивам и канатам вышло, и семени конопли, а еще буравов длинных, каленых, чтоб стволы пищалей сверлить, ибо без них сварная бочка слабая и треснет».
В Германии, Италии и на Руси в те времена лучшие пищали и аркебузы делали именно сверлёными, потому что сверлёный ствол более ровный, выдерживает большее давление. Маловероятно, что получим такой подарок, но чем черт не шутит. А вдруг! Ну а не дадут — будем делать сверла сами. Либо простые, «буравы-ложки» (их конец сплющен и выгнут, как ложка, или настоящие буравы, хотя с ними хлопот столько, что страшно становится. И в любом случае, это не самое актуальное на сегодняшний день. Хотя надо заглядывать и в будущее.
Конопля — тоже для веревок и канатов, и больше ни для чего. А здесь растет «дичка», от нее пользы мало. Мда, тяжело говорить о конопле человеку из 21 века. Так и кажется, что могут неправильно понять.
Потом мы с писарем вообще сделали вот такое дополнение, в котором я более-менее перечислил все, что нужно для нашей оружейной мастерской. Писарь пообещал его соединить с остальным текстом письма, чтоб хорошо звучало и не повторялось.
'Бью челом и молю, прислать к нам не токмо соли и свинцу, но и для кузни вещи редкие, без коих дело оружейное не спорится.
А именно:
— буравов длинных, каленых, чтоб стволы пищалей сверлить,
— шаберов и железок расточных, чтоб канал гладить,
— тиски железные, да мехи малые и большие,
— напильников разных, молотков и щипцов,
— точильных камней,
— коловоротов и буравчиков мелких,
— весы с гирями.
А сверх того, если милость ваша, пришлите медных и латунных листов и проволоки разной — для замков, пружин и обивки.
Без сих вещей не сделать нам ни пищалей новых, ни замков крепких, а с ними и крепость наша, и ваша честь умножится.'
Письма будет два. Одно — Строгановым, другое — царю. Будем надеяться, что хоть одно «сработает». Слова про «умножение чести» — это к Строгановым, «купеческий стиль». Царю надо что-то вроде «и тем делу государеву служба будет», «и имя твое прославится меж народов» и тому подобное. Иначе — беда!
В опасный путь отправляется Черкас. Втроем им не отбиться даже от небольшого отряда татар. Плыть придется по ночам, а днем где-то прятать лодку и прятаться самим. А назад пойдут уже зимой, по снегу. Хотя может, и приплывут по весне обозом (если такой будет).
За столом сидели три брата Строгановых и Елисей Скрыпник. Было сразу видно, кто есть кто — одежда Елисея была куда проще, чем у братьев. И сидел он не так свободно, как они. Посторонний человек за секунду мог определить, где здесь начальники, а кто подчиненный.
— Значит, все плохо, — подвел итог рассказу Елисея старший из Строгановых Яков. — Но ничего нового ты нам не сказал. Мы это знали и так.
— Да, — кивнул Елисей. — Ермаку повезло, что выжил, когда обоз встречал. Утонул бы в своей кольчуге. Драка была страшная. Даже я такого не ожидал.