Михаил ЛанцовПомещик. Воевода
Пролог
1555 год, 27 августа, окрестности Каширы
Ока лежала перед Андреем тихой и безмятежной мокрой змеей.
Он слез с коня и огляделся.
Чувство тревоги, возникшее незадолго до переправы, теперь особенно обострилось. И он словно дикий зверь – стоял и принюхивался к ветру. И пытался понять в чем угроза? Откуда идет опасность? Это не укрылось от его людей и те тоже стали крутить головам, выискивая подвох. Однако не настолько явно, как он, ибо все вокруг выглядело очень спокойно и как-то пасторально даже.
Тишина.
На дальнем, правом берегу ни единой души. На удивление.
Обычно эти броды у Каширы были довольно оживленными. Но не сейчас. Видимо это и насторожило молодого воеводу.
Наконец, не найдя к чему придраться, Андрей вернулся на коня и осторожно двинулся вперед. В воду. Дабы форсировать Оку по броду. Обычному и совершенно привычному.
Метр.
Другой.
Десяток.
Третий.
Наконец его конь отчаянно заржал и начал заваливаться в воду. В бок. По ходу течения.
Секунда.
И молодой воевода оказался в воде, уйдя под нее с головой.
Хорошо хоть конь его не придавил, и он свалился с него относительно безболезненно. Однако свалился.
Тряпки, надетые на Андрея, тотчас же намокли и потяжелели. Да и доспехи весили немало. Так что он сумел подняться и встать на ноги с большим трудом.
Поток воды не отличался особой скоростью. Однако его вполне хватало для того, чтобы, будучи по шею в воде медленно пятится в сторону от брода, дабы не быть им опрокинутым. На глубину. Имея все шансы утонуть. Ибо плыть в этом всем не было никакой возможности.
Шаг.
Еще один.
Еще. Еще. Еще.
Вода уже достигла подбородка и стала захлестывать лицо.
И тут поток перегородила лошадь, а чья-то рука Андрея потянула к себе. Он не растерялся. Схватился за эту руку, а потом перехватился за луку седла и лошадь медленно вынесла и седока, и прицепившегося воеводу к берегу.
Очень не хватало роста и мощи коню. Очень. Ибо он буквально на пределе сил с этим справился. Тяжело. Да и рост не позволял ему чувствовать на броде комфортно. Чай не орловский рысак или фриз, а степная лошадка, пусть и крупная по меркам степи.
Андрей лишь тогда, когда оказался по колено в воде отцепился от луки седла и медленно побрел вперед. Дно было твердым. Однако ноги его едва держали.
Шаг.
Еще шаг.
Еще.
И воевода упал на колени, упершись руками прямо в кромку воды.
Дышалось тяжело.
Пить не хотелось.
Совсем.
Казалось, что он напился разом на ближайшие несколько лет. Во всяком случае, нахлебался он настолько основательно, что от вида воды его подташнивало.
Откашлявшись он уставился на маленькую лягушку, что сидела прямо там, куда, как ему казалось он сплюнул в очередной раз воду. Выглядело все так, словно это он ее выплюнул. Размеры вполне позволяли.
– Тьфу ты, прости Господи! – пробурчал Андрей и перекрестился. Отчего чуть не упал, потеряв равновесие.
Наконец, собравшись с силами, он встал.
Окинул взглядом округу.
Люди его подгребали к берегу в основной массе. Кое-кого подмочили и вытаскивали их также, как и воеводу – на «буксире».
– Все целы? – спросил Андрей у выходящих из воды бойцов.
– Все, слава Богу! – воскликнул один всадников.
– Коней только потеряли… – грустно добавил другой и махнул рукой в сторону барахтающихся в воде животин, которых медленно сносило вниз по течению.
– Какого черта? Что произошло?
– Да Бог его знает?
– Вон, – махнул рукой Андрей – одного к берегу прибивает. Ходу! Ходу! Нужно осмотреть его ноги.
Подчиненные выполнили приказ и довольно скоро смогли осторожно вытащить на берег хоть и живого, но отчаянно хромающего коня, да ржущего с такими нотками нескрываемой боли, что и не пересказать.
– Чеснок, – тихо констатировал Андрей, выдернув колючку из ноги коня. А потом уже громче добавил: – К бою!
Повторять приказ не требовалось.
Однако прошла минута. Прошла вторая. Третья. Но никто так и не напал.
Более того – от Каширы уже стали подтягиваться люди. Видимо стены заметили инцидент.
– В воду не лезьте! – крикнул им Андрей. – Чеснок!
Услышали.
Старая Кашира находилась на левом берегу Оки, в отличие от той, что вольготно раскинулась на правом берегу с 1619 года. Поэтому отряд тульского воеводы и город оказались по разные стороны реки. Но это не стало проблемой. Услышав про «чеснок», разбросанный на броде, каширские служилые люди очень оперативно отреагировали.
Отправили пару лодок к воеводе, дабы, в случае чего эвакуировать. Они тоже подумали про вероятно нападение. Ну и по броду начали незамедлительные работы, его стали прочесывать граблями. Так что уже к вечеру они полностью все очистили.
Андрей до вечера так никуда и не ушел, оставаясь на берегу. Требовалось привести отряд в порядок после потрясения и решить, как идти дальше. Да подождать, пока от Каширы переправят новых лошадей взамен утраченных. Строго говоря раненых, причем несильно. Но идти на них верхом в ближайшее время было нельзя…
Молодой воевода стоял на правом берегу Оки.
Смотрел на закат.
Жевал травинку, отчаянно желая «пустить дымку».
А в голове его лишь пульсировал мат, от предвкушения совсем иных сражений, которые, судя по всему, будут проходить по иным правилам и далеко не в поле…
Часть 1. Черные сердца
Порой сердца людей чернее любого порождения тьмы.
Глава 1
1555 год, 3 сентября, Тула
И вот, наконец, Тула.
Город, который за минувшие три года стал для Андрея если не родным, то очень близким. Там, в XXI веке, он бывал в нем несколько раз. Пару раз посетил, чтобы пройтись по музеям да достопримечательностям. Разок в рамках общего турне по южным городам старой московской Руси. Ну и по делам несколько раз заезжал, но все бегом и на лету. Сейчас же этот город стал для парня ключевым в его стратегии выживания. Вокруг него было выстроено все.
В Москву он соваться не хотел. Опасался. Там и своих хищников хватало. Да и глаз слишком много совершенно лишних. Зато тут он старался развернуться как можно шире и основательнее. Чтобы не сковырнуть его было просто так. Даже Царю…
Андрея встречали.
Считай полгорода вышло на улицу, увидев красное знамя с белым волком и всадников, что медленно подходили к околице. Значит выжил Андрей в том поединке судебном. Значит победил. Значит перед Всевышним оказался прав.
Слух о возвращении парня разлетелся по всему городу в считанные минуты. И люди спешили взглянуть на чудо своими глазами. Шутка ли? У целого Царя заморского суд выиграл! Чудо, не иначе.
Кто-то даже тянул руки, пытаясь прикоснуться к его одежде. Словно в том фильме про Жанну д’Арк. Ведь победа в столь значимом судебном поединке напрочь отметала всякие обвинения в колдовстве или чем-то еще богопротивном. По крайней мере, публичные. А значит Всевышний действительно парню покровительствовал.
История же о том, что Андрей есть возрожденный древний князь в теле юнца продолжала бытовать, никуда не девшись. Лишь дополнившись деталями. Дескать, старая жизнь осталась в прошлом. Новая же – здесь и сейчас. И возвращаться к старому негоже, как и болтать о ней.
Поэтому, наблюдая, как Андрей подъезжал к городу и двигался по нему, люди тихо перешептывались, обсуждая божье провиденье. Ведь выходило что Всевышний, воскресив этого человека, поставил его в один ряд с великими людьми старины далекой. Теми, о которых писалось в Святом писании.
– Но разве он пророк? – удивлялся кто-то.
– Он защитник земли русской! – замечал ему кто-то иной из толпы.
– Да что вы знаете?! Болтуны!..
И начиналась ругань. То тут, то там. Не очень громкая. Не очень бурная. Стихающая после нескольких нервных реплик. Однако то и дело возобновляясь и доносящаяся до ушей всадников. Отчего Андрею, что ехал со своими людьми сквозь эту толпу, было не по себе. Сравнивать себя с пророками было крайне стеснительно и неловко. Даже вот так. Хотя ловил он на себе и неприязненные взгляды. Точнее их он скорее чувствовал, потому что ни разу так и не смог приметить недоброжелателей, хотя и вглядывался…
Наконец парень добрался до палат воеводы в кремле. И, спешившись, вошел внутрь.
Воевода его уже ждал внутри.
– Доброго дня, – произнес Андрей, начиная стандартную здравницу. Впрочем, не сильно затягивая.
Выслушал ответ. И вручил воеводе грамоту, которую от Царя ему вез, о назначении первым воеводой в Рязань. В город более тучный, сочный и многолюдный. С большим полком. Вторым по численности после новгородского. Полторы-две тысячи помещиков – это сила немалая. Да и стоит он в стороне тракта крымского. Оттого грозных набегов на него татары и не производили ныне, лишь слегка терзая. Так что это назначение выглядело однозначным повышением с какой стороны не посмотри. Хотя особой радости на лице визави не возникло от этой новости. Скорее задумчивая настороженность.
– А сюда кого? – прочитав грамоту, поинтересовался воевода.
Андрей вручил ему вторую грамоту. Ту, в которой говорилось о том, чтобы он передавал дела верному слуге Государя Андрею сыну Прохора, графу Триполи.
– Графу Триполи?! – удивился воевода. – Это что за звание такое невиданное?
– Кесарь римский наградил меня им за битву на Гоголе. За то, что я принял на себя символ Христа и одержал победу над магометанами. Прозвав за то крестоносцем. Титул сей некогда был владетельным в христианской Святой земле, отбитой у магометан крестоносцами-латинянами. Владения графа Триполи лежали к северу от Гроба Господня, но южнее княжества Антиохия. После того, как христиан выбили оттуда, титул попал в руки римского кесаря, как господина угасшего рода.