– Господин, вы не покинете меня?
– Не волнуйся, мой мальчик, – ответил лорд Рейден. – Я всегда буду рядом, а пока следуй за Джастином, и да укроет тебя Сила!
– И вас, господин, – пробормотал в ответ Шанг Цунг и, поклонившись, бросился догонять распорядителя турниров.
Джастин, одетый в серый плащ с откинутым капюшоном, прежде всего повел новичка в гардеробную, где тот, являясь уже учеником Дома, смог бы подобрать себе такой же плащ по росту и любую другую одежду Шанг Цунг выбрал себе длинный черный кожаный плащ, надел его, и Джастин сказал:
– Ну вот, теперь ты принадлежишь Дому.
Он слегка улыбался, и Шанг Цунг показалось, что за его вежливыми словами вновь скрывается насмешка. Поэтому он довольно резко возразил:
– Разве одежда делает меня мастером?
– Нет, – спокойно ответил Джастин. – Зато мужчину делает мужчиной умение вести себя.
Шанг Цунг прикусил язык.
Джастин повел его по коридорам, показал открытые внутренние дворики и обширные закрытые тренировочные залы Большого Дома, библиотеку – комнату с тысячами полок, где хранились полные всяческой премудрости книги и свитки с рунической письменностью, показал Зал Откровения, где вся Школа учится слушать Силу. Затем распорядитель отвел юношу наверх, в башни и мансарды, где размещались маленькие комнатки-спальни для учеников и учителей. Комната Шанг Цунг была в боковой башне, и из ее окна виднелся океан. Как и во всех остальных комнатах, мебели в ней не было никакой, не считая набитого соломой тюфяка в углу.
– Мы здесь живем очень просто, – сказал Джастин. – Но, я надеюсь, ты возражать не станешь?
– Нет, я к такому привык.
Внизу ударили в гонг, и распорядитель турниров отвел Шанг Цунг в трапезную к обеду. За общим длинным столом он сидел вместе с сотней остальных юношей. Все они были примерно одного возраста. Каждый сам приносил себе еду, каждый садился там, где хотел.
После обеда, когда Джастин повел его осматривать площадки для тренировочных боев, Шанг Цунг не сдержался и спросил:
– Скажите, господин, неужели после обучения мы все вернемся на Мир мастерами Смертельной Схватки?
– До конца обучения, Соколок, доживут очень немногие, – ответил Джастин, глядя Шанг Цунг прямо в глаза. – А на Мир мастером Смертельной Схватки вернется вообще только один из вас, тот, кто победит всех остальных.
– Господин, а что ожидает побежденных? – Шанг Цунг слегка дрогнул, он совершенно не представлял себе таких методов обучения.
– Побежденных ожидают роскошные поминки, – взгляд распорядителя турниров скользнул по площадкам для боя. – Победа должна быть чистой, другими словами, очень убедительной.
Обучение началось на следующее утро с восходом солнца. Шанг Цунг твердо верил в свои силы и способности, ведь сам лорд Рейден говорил, что он сможет когда-нибудь стать величайшим владетелем Силы.
Питая этими надеждами свою гордость и страстно желая выжить и вернуться на Мир, Шанг Цунг все время отдавал работе: урокам и тренировкам, изучению наук и знакомству с боевым оружием, владению телом и контролю над эмоциями – всему тому мастерству, которому учили его одетые в серые плащи Мастера с острова Смертельных Схваток.
Каждый день несколько часов он проводил, изучая историю Мира, героические песни о великих деяниях древних мастеров Схватки, баллады о мудрости предков, начиная с древнейшей – «Песни о создании Мира». На этих уроках Джастин рассказывал о правилах дуэлей, о ритуалах и сокровенной сути Смертельных Схваток.
– Все не так просто, – говорил он. – Мало кто даже на Мире знает эту тайну. Дело в том, что существуют во Вселенной вероятностные миры, двигающиеся в разных потоках Силы, но практически идентичные – в определенном смысле, конечно.
– Господин, я не понимаю, о чем вы говорите, – удивлялся Шанг Цунг.
– Миры сосуществуют в пространстве и времени, но разделены потоками Силы и Внешнего Хаоса. Земля и Мир – это две вероятности одного целого. В незапамятные времена Мир и Земля были едины в пространстве и во времени, но потом где-то, когда-то было принято исключительно важное решение. Лишь один Верховный Адепт Мира знает, в чем оно заключалось. Я же знаю только, что с тех самых пор поток Силы разделился и, соответственно, вместо одной планеты появились две. Вначале эти планеты были идентичны, но потоки Силы, омывающие Землю, гораздо слабее, и поэтому Верховный Адепт выбрал своей резиденцией Мир. С тех пор каждая из планет-половинок идет своим путем развития, но пока они расположены совсем близко друг к другу. Владетели Силы построили между мирами переходные тоннели, по которым можно путешествовать с планеты на планету, но три тысячи лет назад, во время Смертельных Схваток между Императором Внешнего Хаоса и Верховным Адептом Мира многие тоннели были разрушены, а те несколько, что еще остались, находятся под контролем хранителей Равновесия.
– В чем смысл этого контроля, господин?
– В старые времена много путей вело с Мира на Землю. Существа, привычные для нас на Мире: сатиры, драконы, кентавры, появляясь здесь, изменяли естественный ход событий, нарушали незыблемость чаш Равновесия. Память о них до сих пор сохранилась в земных сказках, мифах и легендах. Есть и еще одна причина, по которой разрушенные переходные тоннели не были восстановлены: Император Хаоса не сможет незамеченным проникнуть на Землю, которая еще не готова противостоять ему. Он будет вынужден сначала сразиться с пятью лучшими бойцами Мира, которых выставит против него Верховный Адепт. Лишь выиграв большинство Смертельных Схваток, он сможет захватить власть над Миром, и тогда наступит очередь Земли.
Голос Джастина уже гремел под сводами зала, он обращался ко всем сразу и к каждому по отдельности, и слова его глубоко западали в сердца учеников:
– Мы собрали вас в этот замок по всему Миру. Вы – самые лучшие представители своего поколения, таких, как вы – один на миллион. Мы научим вас всему, что знаем и умеем, и могущество ваше будет велико. Но за великий дар платится великая цена: мастером Смертельной Схватки станет только один из вас, тот, кто сможет стать преградой на пути разрушающего Хаоса.
Ученичество Шанг Цунг продвигалось очень успешно. По всем наукам он успевал отлично и за первые десять лет легко догнал тех, кто начал свое ученичество гораздо раньше. Особенно просто давалось ему искусство Схватки без оружия, казалось, он владеет его техникой от рождения, лишь нужно было ему об этом напомнить. Мастера Большого Дома были людьми твердыми, но добросовестными, они не уставали радоваться изяществу и красоте тех искусств, которые дарили своим ученикам.
Довольно часто Шанг Цунг виделся с лордом Рейденом. Тот, в своем неизменном белом плаще с откинутым на спину капюшоном, обучал неофитов перестраивать энергообмен тела для перехода на иные, более медленные временные потоки. Как-то после занятий Шанг Цунг спросил у него:
– Господин, почему там, на Мире, вы не предупредили меня о столь жестоких правилах отбора в Большом Доме?
– Это бы повлияло на твое решение? – ответил вопросом на вопрос владетель Силы, пристально глядя в глаза юноши.
Шанг Цунг смутился, не находя ответа. Своим вопросом он хотел лишь упрекнуть учителя в некоторой неискренности по отношению к нему, а получилось совсем наоборот – возникли сомнения в его собственной храбрости.
– Нет, конечно, нет, учитель, – убежденно ответил он.
Глядя на удаляющуюся фигуру лорда Рейдена, Шанг Цунг с сожалением отметил, что прежняя простота и сердечность их отношений исчезла, уступив место суровой требовательности со стороны учителя и слепому послушанию, почти преклонению, со стороны ученика.
Ночью, когда он, закутавшись в плащ, улегся на тюфяке в своей холодной каменной келье среди мрачного безмолвия Большого Дома, мысли о своей судьбе, о бесконечном ученичестве, о возможной гибели в конце обучения обволокли его тяжким облаком. Вокруг царила непроницаемая темнота, и душу Шанг Цунг обуял ужас. Теперь он мечтал о том, чтобы в данную минуту оказаться где угодно, только не на острове Смертельных Схваток. Это была минута слабости, и юноша знал, что утром ему будет стыдно за самого себя. Но тут дверь его комнаты отворилась и вошел Корнон. Шанг Цунг узнал его по алому пятну, светившемуся в темноте на месте его правого глаза. Корнон всегда носил плотную кожаную повязку, прикрывающую глаз, но сквозь нее иногда даже днем пробивалось таинственное красное свечение.
Шанг Цунг познакомился с Корноном в трапезной во время ужина. Плотно сбитый парень подсел тогда к нему и, приветливо представившись, с энтузиазмом принялся поглощать принесенные на подносе яства. Он говорил с акцентом, свойственным уроженцам Восточных Пределов Мира, и был более светлокожий, чем смуглый Шанг Цунг. Корнон был прост в общении, и манеры его не отличались изысканностью, что свойственно жителям пограничных районов. Покончив с ужином, он что-то проворчал по поводу его качества и, повернувшись к Шанг Цунг, сказал:
– По крайней мере, это лучше того, к чему я привык на побережье. Годится, чтобы брюхо набить.
Шанг Цунг чуть не поперхнулся от такой бестактности, но почувствовал к Корнону некоторую симпатию. Кроме того, он был очень удивлен самим фактом нового знакомства. Учителя Большого Дома не поощряли близких контактов между учениками, так как считали, что сердечная привязанность может помешать смертельной точности удара на выпускных турнирах. Поэтому в трапезной всегда царила тишина, ученики сидели в основном поодиночке, с непроницаемыми сосредоточенными лицами, замкнувшиеся в своем вынужденном одиночестве.
Шанг Цунг был очень рад, когда после ужина Корнон присоединился к нему. Они спустились к самому океану и долго разговаривали, прогуливаясь по прибрежной полосе. Осмелев, Шанг Цунг спросил Корнона о том, что случилось с его правым глазом и почему он всегда носит кожаную повязку. После недолгого молчания тот нехотя выдавил из себя, что является мутантом. Шанг Цунг прикусил язык: говорить с мутантом о его качествах было просто верхом неприличия.