(Морпех с инициалами В.Д.В.)
«Вы служите Родине и получали от нее зарплату,
теперь Родина попросила помочь ей.
Я иду. Кто со мной?»
1. Рассказ брата
21 марта 2023 года я приехал в село Верхний Мамон, где заместитель главы района повез меня по селу, и мы остановились около дома, приусадебный участок которого спускался к Дону. Почему-то вспомнились шолоховские Вешки со спусками к реке, где тоже бывал. Но тогда меня переполняли мысли о казаках и их судьбах, а теперь — о майоре, который с берегов Дона перебрался на берег Черного моря.
Дом, где жил Дима Востриков
Заместитель главы поговорил с довольно моложавой женщиной, голову которой перевязал черный платок, и молодым широкоплечим парнем в зеленой камуфляжной одежде — разговор касался того, чтобы поправить могилу, и уехал.
Меня пригласили в дом. Я поднялся на высокое крыльцо, прошел по коврам прихожей на кухню и устроился за столом.
Говорил с парнем.
— Андрей, — представился крепыш, — брат Димы Вострикова.
Я понял: майора, ради которого я приехал.
Андрей:
— Он служил в 810-й бригаде морской пехоты… А родился 8 февраля 1988 года здесь. Жил в этом родительском доме. Учился, как и я, в школе № 1 до 9 класса, потом поступил в профессионально-техническое училище № 37 в Верхнем Мамоне, на тракториста-машиниста. Во время учебы начал увлекаться спортом. Занимался кикбоксингом: бегал в тренировочный зал за семь километров туда и обратно. На областных соревнованиях занимал первое место. Кандидат в мастера спорта на тот момент.
Из черточек вырисовывался образ будущего майора.
Андрей:
— Потом поступал в Рязанское воздушно-десантное училище. У него с детства была мечта: служить в воздушно-десантных войсках. Первый раз, когда он поехал поступать, у него не получилось. Большой конкурс на место был.
— Баллы не набрал? — спросил я.
— Сказали: не сдал… Я скажу так: у многих полковников есть свои сыновья.
— Понятно.
— Вернулся и поехал поступать в Воронежский институт физической культуры. С отцом мы его отвезли туда, устроили. Пару экзаменов сдал, потом позвонил сюда домой и сказал родителям: «Я не хочу учиться здесь… Я все равно хочу служить в воздушно-десантных войсках». Забрал документы из института физкультуры и вернулся сюда. Родители наняли репетиторов, он стал готовиться сильнее и на следующий год опять поехал поступать в Рязанское воздушно-десантное училище и поступил.
Выходит, не только дети полковников могли поступить в училище.
Майор Востриков
Андрей:
— Поступил. Это 2006 год. Учиться ему нравилось. Не даром у него были инициалы В.Д.В., Востриков Дмитрий Викторович. Любил он воздушно-десантные войска. Он человек ответственный, справедливый. Вот у него друзья, компания. Если с кем-то из друзей какая-то несправедливость, он становился щитом и всегда защищал своих. Друзей, близких. Даже вот вспоминаю профессионально-техническое училище. Его отправляли на областные соревнования, и директор говорил, чтобы по каким-то предметам оценку ему поставили автоматом, только езжай и защищай район. Так он отказался. Он сказал: «Не нужно мне таких отметок». Из-за него директор перенес экзамены. Он сдал их и только потом поехал на соревнования. Ну, вот такой он!
— Честный…
— Да. «Потом, — говорит, — на меня будут пальцем тыкать…»
— А ведь в селе, бывает, ребята на ребят…
— Не знаю, я ушел в армию в 2002 году и меня здесь не было… Он выбрал десантуру. Он учился, не жаловался. У него не в привычке было на что-то жаловаться. Родители за него никогда не краснели. Отучился пять лет, распределение было между воздушными десантниками и морской пехотой, они же тоже с парашютом прыгают. Я сейчас служу в Анапе, и он хотел ко мне ближе. В Рязанском воздушно-десантном училище распределялись по двум категориям: десант и морпехи. А у него было право выбора. Он же в училище занялся армейским рукопашным боем. К концу выпуска он уже был чемпионом воздушно-десантных войск по рукопашному бою. И у него был приоритет на выбор. Но он хотел ближе, а в Темрюке стоял отдельный батальон морской пехоты, и он пошел туда. Но он не знал, что это отдельный батальон и относится к Севастополю. И отправили в Севастополь.
— Мне Крым близок. У меня отец служил в Таврическом военном округе, а потом каждое лето три месяца я проводил в пионерских лагерях в Евпатории.
Андрей:
— Вот он служит. В 2014 году «Крымская весна». Они берут воинскую часть в Феодосии.
«Украинскую», — понял я.
Андрей:
— Потом в Сирии. Он был командиром разведгруппы по охране аэропорта Хмеймим. Там пробыл шесть месяцев.
Мама с Дмитрием
Когда я писал книгу «Герои Сирии. Символы российского мужества», мне летчики рассказывали, как игиловцы постоянно атаковывали аэропорт.
Андрей:
— Вернулся, служил. Потом вторая командировка в Сирию. Он уже был командиром сводной роты. Там он пробыл три или четыре месяца. Служит. И 8 февраля 2022 года он уезжает в новую командировку. Выдвигается вся бригада. Сначала на полигон. За «ленточку» они переходили 24 февраля. Заходили они со стороны Крыма. А направление на Мариуполь. Я встречался с ребятами, с которыми он воевал. И они говорили так: он всегда берег личный состав. Он не посылал свою роту. Он брал трех-четырех самых подготовленных бойцов и всегда шел вперед. Брат отличался целеустремленностью. Всегда боролся за правду. Он мог в звании майора, если сталкивался с какими-то несправедливостями в отношении его личного состава, напрямую, не боясь, несмотря на высший чин, высказать ему все в лицо. Почему бойца, приехавшего с ним из командировки, не подали на награду, а он отличился, он шел до конца и добивался, чтобы этому человеку вручили заслуженную награду…
— Он — морпех…
— Да, морпех. Смелый. Отважный. Целеустремленный. Должность у него была — заместитель командира батальона по воздушно-десантной подготовке. То есть изначально занимался десантным спортом. Он всю бригаду учил прыгать с парашютом. Он ответственным был в бригаде. Но когда началась СВО (специальная военная операция), он принял роту. Как мне рассказывали ребята, много было отказников, на что брат на плацу вышел перед строем и сказал: «Вы служите Родине и получали от нее зарплату, теперь Родина попросила помочь ей. Я иду. Кто со мной?» И просились именно в его роту, под его командование. Многие переходили к нему… Он провоевал месяц… Ведь они вошли в Мариуполь. Подошли к Азовстали. Он мне звонил несколько раз. И все в режиме секретности и ничего не говорил. Просто спросил: «Как дела?», «Жив-здоров». И потом он звонил матери и жене.
Мы поговорили с братом, и вскоре он ушел по делам.
2. «Я тельняшку десантника по́том заработал…»
Теперь я говорил с мамой майора Валентиной Михайловной.
Она рассказывала:
— У нас в семье два сына — Андрей и Дима. Старший — Андрюша. Диме всегда хотелось равняться на старшего брата. Он был ласковым ребенком, но справедливым с самого раннего возраста. Он не мог… Услышав неправильное слово, вот я пересказываю кому-то и какое-то слово не такое сказала, он будет добиваться: «Ты сказала неправильно. Вот здесь я говорил вот так». И эта черта у него присутствовала всегда. Правда у него везде была. Вот когда пришел служить из воздушного десанта в морпехи. У морпехов тельняшка с черными полосами. Он столько взысканий получил, столько штрафов, но он не снимал десантную тельняшку с синими полосами. Он сказал: «Я тельняшку десантника потом заработал…» Он выговоров столько наполучал, но ее не снимал: ходил в десантной. «Вы ее мне не вешали, вы ее и не снимете», — отвечал. Вот он такой! Он мастер спорта. Там сдают нормы. Он мог не ходить, ему зачет ставили, но он никогда. Он всегда все выполнял первый. Сначала шел он, за ним все его подчиненные. То есть всегда на личном примере. Так же он мог не прыгать с парашютом, у него предостаточно прыжков. Но он сказал: «Я не буду командиром, если сам не буду прыгать». То есть только на личном примере. И вот так сейчас рассказывают про него его сослуживцы.
— А что он рассказывал про «Крымскую весну»?
— Ничего не рассказывал. Он был непубличным. Знаете, и с войны у него нет фотографий. Он не разрешал ни себя фотографировать, ни своих ребят. Если подходили корреспонденты, то он уводил своих… А «весна»? У него в то время жена была в положении Ромой (сын). И мы все переживали…
— У него дети…
— Да, двое…
Теперь я матери сказал:
— Он морпех.
— «Там, где мы, там победа!» — произнесла коронную фразу морпехов Валентина Михайловна. — И этим все сказано. Он мне мало про службу говорил. Никогда, что ему тяжело… Они зашли на Украину 24 февраля, а как мы понимаем, их разгромили, всю колонну. 2 марта он приезжает в Крым и набирает новое пополнение. Почему он и становится командиром роты. То есть это не его должность, он зам. Первый раз пошел замом, а теперь набирает особую роту. Уже по всему Крыму контрактников. Андрюша ведь сказал: никто не шел, уже были первые погибшие…
— Я вот в книге «Герои СВО. Символы российского мужества» писал про Александра Крынина, Героя России, их полк попал в переплет, и он выводил из окружения однополчан… Погиб 28 марта…
Валентина Михайловна:
— А мы вот добиваемся Героя России Диме и не можем добиться. Потому что в бригаде 810-й отдел кадров вот…
— Надо же бумагу подготовить и послать!
— Бумагу (на Героя) не двинули и — на орден Мужества. А орден Мужества всем дают. А наш сын заработал не одного Героя. Вот об этом писал Юрий Подоляк в своей заметке «Они сражались за Мариуполь…»[65] — говорила Валентина Михайловна в сердцах. — Они первые прорвали оборону. Они первые вошли в Мариуполь. Его рота. Первые дали коридор для эвакуации мирных жителей. Первые захватили здание администрации. Освободили больницу. Освободили кинотеатр. Четыре с половиной тысячи жителей вывели. Все это наш майор. Ну, вот от этого и больно…
Несправедливость терзала мать Вострикова.
Она:
— Что много всего, но…
— Крынину Героя России присвоили не с первого раза…
— А мы бьемся и уже не знаем, куда идти… Вот я, Андрюша и там жена Оля. У нее никого нет и двое маленьких деток.
Валентине Михайловне дали ответ на ее обращение, из которого следовало, что вопрос нужно решать в воинской части.
Мать не успокаивалась:
— Захватил пять пленных. Одного офицера. Сколько-то подбитой техники. Там все написано. Все это под его командованием. Его рота. И он шел впереди. И как ребята говорят, он погиб на задании. Идя на это задание, он знал, что кому-то нужно погибнуть. То есть чтобы выполнить это задание, кому-то нужно… А нужно было уничтожить огневую точку, которая двое суток не позволяла поднять головы. Ничего не могли сделать. То есть продвижение было на нуле и эту точку нужно было подавить. Знали, что там сидят снайперы. Снайперы не наши. И как рассказывает офицер, который вернулся из плена, он знал… Получив приказ, он знал, но подчинился и пошел. Взял с собой трех. То есть если бы он дал приказ кому-то выполнять, нет, он сделал сам. Они прошли, эта точка была подавлена. Но когда перезаряжал подствольник, а он хотел еще раз сделать залп, в него… То есть ребята уже окружили, подавили точку, он залпом отсюда подавил точку, но был сам убит снайпером.
— Засветился…
— Наверное… И этот (который вышел из плена) говорит: я не знаю, как так получается? Какая-то штабная очередная крыса получила, а этот человек, он даже не единожды Герой… За его подвиги… Про него написано стихотворение. Его читает сын Рома.
Мать не могла успокоиться.
3. «Мой папа — Герой»
Валентина Михайловна на телефоне открыла видео, на котором Рома с портретом отца в руках читал чем-то наивные, но искренние стихи:
Позывной «Купол»…
Выпускник Рязани — вспыльчивый, прямой,
Справедливый очень — не кривил душой,
Все, кто его знали, прямо говорят:
«Лучшего в бригаде вам не отыскать».
Спрашивал за дело, требовал с людей,
Безопасность жизни, новшества идей.
Несмотря на должность, мог тебя послать,
Если дело воина ты не знал на пять…
С командира роты ДШБ (десантно-штурмовой батальон. — Примеч. авт.)
Стал он зам. комбата по ВДП (воздушно-десантной подготовке. — Примеч. авт.),
На войне с нацизмом он берег ребят,
Защищая грудью свой родной отряд.
Бился днем и ночью, не жалея сил,
Несколько десятков тварей завалил…
Так и вел к победе целый батальон —
Только пуля снайпера оборвала звон…
Звон его приказов — не жалеть «Азов»,
Звон его команды — «Я пойду вперед»…
Мы почтим Героя, стоя в тишине,
Вспоминая подвиг каждого в войне,
Вспоминая лица, скажем мы слова:
Каждому Герою слава и хвала!
Я горжусь своим папой…
Мой папа — Герой!
Просмотрев видео, я спросил:
— Когда вы узнали о гибели?
— Андрюша сообщил. Ему написал его друг 23 марта ночью. Он погиб 23. Меня они готовили долго. Он ему написал, а он не прочитал в 12 ночи. Он написал: «Андрюш, перезвони мне». Он сказал: «Я проснулся, вижу, от Стаса». Стас не воевал. Он сразу понял: что-то случилось… 29 марта Диму привезли. Дома три часа побыл, и здесь похоронили на нашем местном кладбище. Рядом с папой. Он пять лет назад ушел. Три знамени лежат поверх: Российское, Воздушно-десантных войск и морской пехоты…
Сын Рома
Символично.
Мама:
— На прощании были ребята из части. Все благодарят его за спасенные их жизни… Потому что когда он шел во главе своей роты с ребятами, у него не было ни одного «двухсотого». Из окружения как он выводил… Он не спал ночами. Если привал где-то, то майор уходил. Уходил один, ища выходы. Как вывести, как уберечь их. Как прорваться к очередной точке. За ночь он находил решение, которое применял утром. Как-то три дня сидели в окружении, не могли головы поднять. Он нашел выход, как вывести, — в чем-то повторялась мама, но я ее не останавливал: для нее каждая фраза имела исключительный вес. — Благодарили за спасенные жизни. «За то, что мы живем сейчас». Вот они мне все время пишут: «Простите, что мы выжили, а майор не смог… А мы живем благодаря тому, что он нас сохранял…» И когда он погиб, говорят, было большое смятение. Они не хотели идти воевать, потому что с ним им было надежно. Они шли за ним. Они знали, что если майор решил, это будет все хорошо. Это было также и в части в мирное время. То есть если он брался за дело, то все знали: все будет нормально. И принцип у него был: хочешь сделать хорошо, сделай сам. Так он и поступал. Всегда впереди. Он вел за собой всех.
— А фотографии с прощания?
— Не фотографировали. Тогда это был первый случай. Кругом была милиция, все оцеплено. Ни фотографировать не разрешали, ничего… Ведь только началась (СВО. — Примеч. авт.). Я же не помню ничего. Но сказали, был весь район. Люди помогали, чем могли. Я в своей газете просила напечатать людям благодарность, не напечатали. Не было ни некролога, ничего. Я вот своей администрации: у нас же есть газета, неужели он не заслужил, чтобы о нем написали. Вот только к годовщине должна выйти.
Я понимал: завтра год с момента его гибели.
Потом мне прислали газету с материалом о Вострикове.
Валентина Михайловна принесла две подушечки с медалями:
— Это несли на похоронах…
— Друзья, которые с училища?
— Вы знаете, их по распределению с училища приехало в севастопольскую часть пятеро. Троих из них уже нет. Они один за другим ушли. А один не попал на войну — Стас. Их пятеро в Севастополь приехало, одного куда-то отправили, а эти четверо служили. Трое, кто был на войне, нет ни одного. Вот Стас остался. Он на войну не попал. Он в Сирии, помните, летчиков сбили…
— Да, Пешкова и Мурахтина…
— И тогда ведь спасали морпехи севастопольские. Стас был весь обожженный. Они на вертолете…
Валентина Михайловна около уголка Дмитрию
Я вспомнил: было послано два вертолета с морпехами спасать Пешкова и Мурахтина, но один вертолет был подбит игиловцами, и всех эвакуировал второй вертолет.
— И тогда погиб морпех Позынич из Новочеркасска… — вспомнил морпеха.
— Да-да… Вертолет ведь сгорел, и Стас весь обожженный был… Так ему орден Мужества дали.
— Как и Позыничу, — констатировал я и спросил: — А что-то насчет памяти сыну?
Валентина Михайловна:
— Говорят, Рязанское воздушно-десантное написало… Послали мне книгу…
— А здесь что с памятью о нем?
— В честь Димы назван новый стадион. Он рядом с колледжем.
— А в его школе?
— Там табличка висит…
— А мемориальная?
— Нет…
Мне становилось немного не по себе.
4. О Дмитрии Вострикове однополчане, близкие…
Прочитал в Интернете заметку «Морпех Ян Суханов: черные береты в Мариуполе действовали на направлении главного удара»[66] с интервью с начальником штаба 810-й отдельной гвардейской бригады морской пехоты ВМФ РФ Яном Сухановым, которое он дал 25 ноября 2022 года:
«Когда я вспоминаю бои за Мариуполь, перед глазами встает множество героических эпизодов с участием моих товарищей по оружию. Отдельно хотелось бы рассказать о заместителе командира десантно-штурмовой роты майоре Дмитрии Вострикове. Он всегда шел впереди своего подразделения, и бои в Мариуполе не стали исключением. Когда возникла необходимость подавить очередную огневую точку противника, располагавшуюся в жилом доме, Востриков взял с собой шестерых морпехов и выдвинулся в тыл к противнику. Подойдя вплотную к многоэтажке, майор выстрелом из гранатомета ликвидировал эту точку, позволив своему подразделению захватить здание. Однако при этом сам морпех погиб от руки снайпера».
Майор Востриков пошел поражать точку противника…
На сайте в заметке «Наградить… посмертно» 20 января 2023 года[67] читаю:
«Жена Дмитрия Ольга:
— Ребятам досталось. Сразу было много потерь. Места себе не находила. Всех богов молила. Диме дали вторую роту. А там люди разные: неопытные, растерянные. И он перед личным составом такую речь задвинул (мне потом рассказывали): “Я тоже хочу жить! Но знаю, если сейчас мы все уйдём, через неделю придут в Крым и убьют мою жену, детей и ваших тоже!”. Бойцы поверили в своего командира. В начале марта муж приезжал часа на четыре за обмундированием. Купил берцы, перчатки. Мерил, радовался, что удобные. И вместе с тем чувствовалось: был подавлен, многое переосмыслил. Сказал: “Не переживай, всё будет хорошо. Но ты должна знать, враг очень серьёзный. Если меня убьют, вам выплатят страховку, покроют ипотеку. В этом плане я за вас спокоен”. У меня всё из рук валилось. Ждала, надеялась… За минуту до смерти муж успел уничтожить очередную огневую точку. Хотел ещё… Но снайпер уже ждал…
Востриков с семьей
Димин друг Алексей (позывной “Сарган”):
— Я, пожалуй, начну с главного. С апреля месяца всё горит внутри. Почему-то ушло на задний план всё то, что сделал наш командир. Несправедливость конкретная! Четыре с половиной тысячи мирных жителей с маленькими детьми находились в кинотеатре “Савона” в Мариуполе. Когда мы зацепились за город, Дима сумел вывести этих людей, несмотря на шквальный огонь противника, который занял ключевые объекты: заводы, административные здания, школы, больницы. Невозможно было, но сделал! Тогда все уже понимали: гвардии майор Востриков — герой. Можете спросить любого в нашей бригаде… Бой в городе — это ад, максимальный огневой контакт, жестокий снайперский обстрел. Дима погиб на улице Артёма Куинджи, на пересечении с Фонтанной. В нескольких домах засели 36-я бригада морской пехоты Украины и часть подразделения “Азов”. Мы вышли с ними в боевое столкновение. Тактика действий военных украинских формирований — захватывать дома, сгонять жителей в подвалы и расставлять огневые средства на этажах. Грамотно, но бесчеловечно. Ствольная и миномётная артиллерия не помогает. Остаётся только штурмовать. Так погиб наш командир. Потому что берегли каждый дом. Могли сжечь, снести и сапогом пройтись. Но сохраняли жизни людей».
Характеристика впечатляла.
5. Заместитель Вострикова
23 марта 2023 года в день, когда год назад погиб Дмитрий Востриков, я разговаривал с его замом Иваном Груниным.
— После афганской войны была книга памяти, теперь мы начали книгу памяти СВО… — завел я разговор. — Вы могли бы…
Грунин:
— Я ничего не мог. Я 1987 года рождения, а она в 1989 году закончилась…
— Хорошо… Так когда вы узнали о существовании Дмитрия Вострикова?
— Узнал в 2013 году… Мы его звали Викторыч (по отцу)…
— Выходит, служили. Как вы считаете, он — морпех или десантник?
Иван:
— Я думаю и тот и этот. Но его последняя должность, вся его служба здесь была все равно связана с прыжками с парашютом. То есть с воздушно-десантной подготовкой. Зам. комбата по воздушно-десантной подготовке. Он этим горел. Понятно, что он спортсменом был хорошим. Он брал в свое время кубок Маргелова[68] в ВДВ. Это еще в училище. По всем воздушно-десантным войскам он занимал первое место. И он гордился, что учился в Рязанском воздушно-десантном училище. Гордился тем, что служил в морской пехоте. Мы в то время отмечали и День ВДВ, и День морской пехоты. Но специализация у него, у меня и у всего нашего коллектива — это воздушно-десантная подготовка.
— Я бы хотел поговорить о нем как о человеке. Начну с того, что сынок и в песне поет, что папа вспыльчивый. Я бы сказал, наверно, папа — неравнодушный…
Грунин:
— Он с обостренным чувством справедливости. Если он видит, что где-то происходят непонятные моменты, ну, где-то кого-то обижают, недопонимают либо ущемляют незаконно там, неправильно это все, может, даже с точки зрения человеческой, не военной, он обязательно вступался. И доказывал, что это все не так. Понятно, что для всех хорошеньким не будешь… А что касается меня, то у меня с ним отношения дружеские.
Рабочий стол Вострикова
«Как у кадетов», — подумал я, вспомнив заповедь в кадетских корпусах: подчиненность не исключает взаимного товарищества.
Грунин:
— Понятно, где-то поспорили, где-то вспылил, но при всем при этом он был мой прямой начальник.
— А почему у него позывной «Купол»?
Грунин:
— Потому что он зам. комбата по ВДП, воздушно-десантной подготовке.
— А я подумал, что он «крыша» для ребят. Так какие качества у него?
— Человеческие: обостренное чувство справедливости. Не терпел, когда что-то происходило не так, как должно. Не лез за словом в карман. Мог замечание сделать и старшим товарищам, которые приезжали к нам. Помню, ушли на полигон и приехала к нам группа военных, которая должна проверять. А один полковник в ботинках с развязанными шнурками. Мы постояли, пообсуждали, а он не смог. Подошел и сделал замечание. Полковник начал какие-то отговорки, понятно. Рядом стояли и другие и понимали, что в принципе майор-то прав. Чего ты ходишь перед строем с развязанными шнурками и непонятно как одет, если кого-то хочешь проверять. Он никогда не стеснялся. Если другой человек ну ладно, ладно, то этот человек другой.
— Видимо, болел не за личное, а за всех… Что ж так позорите морпехов?..
Грунин:
— Конечно, не за свое же…
— Как его сын Рома поет: «Спрашивал за дело, требовал с людей, / Безопасность жизни, новшества идей».
— Да, и требования жесткие. И к себе требовательный. И с подчиненными. То есть нельзя сказать, что не делал, нет. Он сам очень много делал. И когда мы уже все уходили домой, он сидел и делал работу. И при этом при всем коллектив держался. Если взять наш коллектив, то это не только мы считаем, один из лучших коллективов в бригаде, который и работу свою знает, и по воздушно-десантной подготовке всегда все было на высшем уровне.
— Видимо, Викторыч грамотный был и в морпеховском деле…
Грунин:
— Конечно…
— Вы в Феодосии были, когда «Крымская весна» началась?
Иван:
— Да, конечно. Я в то время еще сержант во второй роте и стоял непосредственно напротив их КПП. Что касается Димы, видел его. Но мы на одном направлении, он на другом. Это был 2014 год, я пришел только в 2013-м. И в 2014-м я уже в службу ушел воздушно-десантную. И после этого мы начали более-менее плотно общаться. Потому что он зам. комроты по ВДП в то время.
— Вот легендарный командующий ВДВ Маргелов… Можно считать Дмитрия маргеловцем?..
— Конечно, с Василием Филипповичем сравнивать… Но в кабинете Димы висит портрет Маргелова.
— Чтил.
6. В Мариуполе
— Вот февраль 2022 года… Вы на войну…
Грунин:
— Об этом особо никто не думал в то время. Все думали, что все пройдет по накатанной, как это прежде было. Скажем, по сценарию «Крымской весны». Так думалось. А потом 24 февраля стало понятно, что нет. Все будет по-другому.
— Мне его мама говорила, что он первый раз, когда зашли, вернулся комплектовать роту. Он обжегся, дела куда тяжелее…
— Я вместе с ним и пошел в эту роту. Не он вернулся комплектовать роту, а нас полностью вывели и его как опытного офицера поставили и дали ему роту. При штатном командире. Штатный командир был на месте. Командовал ротой именно Востриков. И я тоже. Он: «Пойдешь ко мне?» — «Конечно». И пошел к нему в роту командиром взвода. Потому что командира взвода ранило. И из командира отделения я во взводные. Скомплектовались, сформировались. Многие шли в роту именно из-за него. Многие оставались, потому что было такое непонятное время, когда многие отказывались. У кого были личные амбиции, у кого-то с родственниками проблемы — кто-то на Украине по непонятке, много спорных вопросов было. И много людей благодаря Вострикову оставались в роте. Или приходили в роту. Мы достаточно хорошо укрепились. Собрались, вооружились и так далее.
— Это тогда он сказал, что Родина вам платила, теперь она просит помощи.
— Да. Это были построения. Это касалось тех людей, которые отказывались. Которые душком оказались слабы и которые, пока все было хорошо, все хорошо, а только появились проблемы, они: нам, ребята, с вами не по пути… Таких много было…
— И вот ваша бригада. Есть описания движения вашей бригады. 10 марта там, 12 марта… Как командовал Востриков?
Иван:
— Ну как? Берег людей. Он в первую очередь брал на себя. Всю разведку на себя. Уходил, брал с собой, грубо говоря, какое-то отделение. Выходил вперед при этом при всем. А основные силы оставались сзади. И после того, как все становилось понятным и спокойным, заводил основные силы. То есть не то что он кого-то отправлял, а сам все это делал. При этом при всем мы старались беречь мирное население. Мирного населения было много. И если все пускать вразнос, было бы много жертв. А мы старались беречь всех.
— До Мариуполя у вас были серьезные столкновения?
— Серьезных нет, но там, там по мелочи, это было.
— Вот вы в Мариуполе. Эпизод, как вывели большое количество людей из кинотеатра.
Иван:
— Это Дима выводил. Чтобы вы понимали, мы работали вместе, но по соседним направлениям. Он работал по правому флангу, я — по центру, и по левому флангу штатный командир роты с подразделением работал. Там вывели очень много людей. Понятно, что это одно из самых больших. Но по пути движения всюду люди в подвалах сидели. Около Металлурга заходили, там тоже около пятисот человек. Ведь никто не считал, не до этого было. Основное было… Людям говорили и нам говорили: вроде есть какие-то коридоры. Но по факту не было. И приходилось людям объяснять. Как раз в то время начали появляться какие-то гуманитарные коридоры, по которым можно вывести людей. То есть сами организовывали, сами выводили.
— Вот вы заходите в подвал, там сотни…
— Люди нормально встречали. Основные вопросы: «Ну что, ребята, когда же это все закончится?..» Понятно, в основном там женщины и дети. И старики. Основные их вопросы касаются бытового характера. В принципе те, кто оставались, настроены были более чем лояльно. Мы им помогали где-то продуктами, где-то… Всем, чем могли, помогали. Где-то свое личное отдавали. Уже посылки начали приходить. Были какие-то недовольные, это и понятно, но они все это скрывали, чтобы мы не видели.
— Читал, что именно ваша бригада прорвалась в Мариуполь.
Иван:
— В Мариуполе ведь сидели, окапывались, бетонировались. Делали доты. Выставляли артиллерию, пристреливались. Они же предполагали. Люди, когда готовятся, они примерно знают, откуда пойдет противник. До этого ведь покрошили какую бригаду, я не помню. Донецкую…
— Вот вы прорвались…
— Сначала прорвались, зацепились за крайние дома. Центр переливания крови и потихоньку-потихоньку, неоткрытая местность. Подход к городу, это же самое тяжелое. Они занимают все высотки, грубо говоря, с корректировщиками. Когда корректировщик видит, грубо говоря, и наблюдает. И артиллерия по тебе спокойно отрабатывает. А когда заходишь в город, уже можно зацепиться. Там подъездик, и потихоньку-потихоньку дом за домом. Подъезд за подъездом. Продвигаться и выбивать. Заставлять отступать и так далее. Когда мы зашли, взяли первые дома, уже часть дороги мы взяли под контроль. То есть спокойно могли боеприпасы подвести. Ну в дальнейшем понятно, ушли дальше. И потихоньку-потихоньку все это освобождалось. Те отходили, отходили и в конечном итоге на Ильича, на Азовсталь. Все туда и отошли, кто остался. В конечном итоге сдались…
— Вот из кинотеатра вывели четыре тысячи пятьсот человек… Как тысячу вывести…
Грунин:
— Основная задача сделать коридор. Сделать так, чтобы не работала артиллерия. Ни наша. Ни их. Чтобы люди безопасно ушли. И предоставить им… Не просто: идите, ребята, туда, а там неизвестно что. То есть нужно было решить, куда они пойдут, зачем… Где их будут вывозить, куда вывозить… Это тоже непросто. Можно сказать: «Ребята, идите туда. Там будет все спокойно. Но это не точно…» А дальше что…
— Прочитал на сайте: 10 марта во второй половине дня освобожден медицинский центр, причем ни один сотрудник не пострадал.
Иван:
— Это, видимо, станция переливания крови. Это на самом входе. Там было много и персонала. И гражданских. И туда отправляли гражданских, которые подраненные были. Ее использовали по назначению наши военные, и гражданские, которых лечили. Мы туда тоже и больных гражданских, и беременных, и детей, чтобы им там оказывали помощь.
— Востриков брал здание мариупольской милиции?
— Да, и прохладненские ребята брали…
А ведь в Мариуполе все началось с того, когда нацисты из пулеметов расстреляли мариупольский отдел милиции за то, что его сотрудники отказались идти против народа.
Вот история замкнулась: в 2014 году бандеровцы штурмовали мариупольскую милицию, а через восемь лет в 2022 году их оттуда выкуривали.
— Вы были, где погиб Востриков? (Он погиб 23 марта 2022 года. — Примеч. авт.)
Грунин:
— Да, я был в соседнем доме. Это было на улице Куинджи. Мы работали параллельно. Рядышком. Стояла задача зайти с фланга, потому что они никак не хотели отходить. А мы зашли с фланга. Дима был чуть левее, я — чуть правее. Ну и там завязалось…
— Востриков из подствольника стал целиться в очередного врага, и в это время его настигла пуля снайпера.
— Да.
— Вы к Азовстали подходили?
— Да подходили, но туда не заходили. Выставляли посты. Они зашли туда, подзакрылись. И уже стояло в приоритете: терять как можно меньше людей, уже работала артиллерия. Авиация. А у нас основное: выжидать, морить их, что в принципе и делали. В конечном итоге они сдались.
— Вы были там, когда они сдались… Одурманенные, в наколках…
— Нет. Это не наша работа. А наша работа простая.
— Если бы: самая тяжелая — штурмовать, освобождать.
Иван:
— А там телевидение. Там нужны красивые ребята.
7. «Я пойду вперед»
Во втором номере журнала «Морской десант» за 2023 год я нашел статью. «Я пойду вперед», в которой прочитал:
«…Мариуполь, первая половина дня 10 марта 2022 года. 2-я десантно-штурмовая рота под командованием гв. майора Дмитрия Вострикова и 3-я десантно-штурмовая рота… одновременно зашли в город, совершив прорыв в оборонительных позициях нацгвардии Украины, что с начала военной операции ВС на Украине никому еще не удавалось сделать. Первым зданием, которое взяли, стала станция переливания крови. В нем находилось много гражданских… Их спасением занялись ребята…. Часть людей укрыли в подвале освобожденных застроек, где укрепились сами морпехи… Со второй половины того же дня и до 12 марта обе роты при поддержке групп СпН (спецназ. — Примеч. авт.) блокировали район областного медицинского центра Мариуполя, чтобы противник не смог подойти, а другая группа освобождала центр… нацгвардейцы, отстреливаясь, прикрылись медсестрами, как живым щитом… Дмитрий Востриков лично взял в плен трех военнослужащих национальной гвардии Украины, потом в плен был захвачен офицер управления подразделений ВСУ. За два с половиной дня рота освободила близлежащие многоэтажные дома, которые имели стратегическое значение для обеспечения контроля дороги, по которой впоследствии организовали гуманитарный коридор. Здания Дмитрий захватывал не “раскладывая”, как другие командиры, а пехотой, чтобы максимально сохранить людям жизнь… 14–15 марта рота… продолжила движение в глубь города… Его (Вострикова. — Примеч. авт.) постоянно видели на переднем крае то с пулеметом, то с гранатометом, всегда впереди… сумели вывести большое количество мирных жителей… Это были первые освобожденные мирные жители Мариуполя… 16 марта… рота… обнаружила дорогу с заминированными гражданскими автобусами. Гвардии майор организовал разминирование и расчистку дороги… Ребята работали… под постоянным огнем стрелкового оружия и артиллерии… Дмитрий не единожды лично уничтожал БТРы противника, устранял арткорректировщиков, оттаскивал раненых бойцов в укрытие… В ходе продвижения к центру 2-я и 3-я роты при поддержке СпН… был блокирован кинотеатр Мариуполя, в котором нацгвардия удерживала мирное население. Вынудили противника отступить. Было спасено и выведено около 4500 человек… Дмитрий уничтожил минометный расчет, ликвидировал склад ВСУ, штаб… С 19 по 23 марта велись ожесточенные бои за освобождение административных зданий, в том числе РОВД, где были оборонительные позиции нацистов. Заслуга Вострикова состояла в том, что он взял под контроль многоэтажный дом, с которого работали снайперы… Они не давали нашим возможности подойти к РОВД, корректировали работу артиллерии, уничтожали пехоту… Здание РОВД было освобождено….»
Вот некоторые сведения о заслугах майора Вострикова.
Они тянули на высокую награду!
8. Он жил жизнью батальона
— Какими качествами должен обладать морпех?
— В первую очередь бескопромиссность. Если есть у тебя цели и задачи, то несмотря на трудности, может, где-то сделать похитрее, но ты должен эту задачу без проволочек выполнять… Мне тяжело сформулировать… В голове крутится…
— Вот Позынич, когда турки сбили наш бомбардировщик с Пешковым и Мурахтиным, — вспомнил морпеха.
На парашюте Арбалет
— Он наш, в 22-й бригаде служил. В группе эвакуации. Я же тоже в те времена был в Сирии. Это 2015 год…
— Хлебнули… А что бы вы сказали о службе Дмитрия?
— В чем заключалась служба? Это организация прыжков. При этом при всем Викторыч (Востриков. — Примеч. авт.) и сам овладевал. Пришли к нам парашюты специального назначения «Арбалет». Сам совершал прыжки. Он не просто начальник, который сидел в кабинете и выезжал на площадку приземления и сверху за всем наблюдал. Он сам участвовал, сам постоянно совершал прыжки. Он вообще человек достаточно прямой, но порой резкий. Но резкий — справедливо. Может, и за гранью, но это не переходило во что-то недопустимое… Он ведь рукопашник, сильный боец, который может что-то и сделать…
— Своим видом…
Майор Востриков
— Но при этом при всем он не позволял себе руку поднять, резок был порой. Может сказать словом. Но чтобы обижать, никого не обижал.
— Боролся за солдатика?
— Конечно, боролся. И не только за солдатика. И за офицеров боролся. Ну как? Сначала нужно поговорить с бойцом. Что он вообще хочет и что не хочет. Если у него есть какие-нибудь проблемы, помочь ему их решить. Проблемы могут быть связаны со службой, это прежде всего — это личные проблемы. Он вникал. Особенно, что касается коллектива, он каждую… Мы семьями все дружили. И он прекрасно знал, где у кого какие проблемы. У кого одно, у кого-то пятое, у кого десятое. Все время коллектив был настроен друг другу помогать. Это как бы заведено так было.
— Из общего котла ели…
— Да, и из общего ели. И семьями дружили. И дети. И не было разделения: матрос ты, там начальник склада или майор, подполковник — зам. комбрига. Это был один коллектив. При этом при всем есть уважение, все это присутствует в рамках службы, при этом могли собраться и, извините, выпить, поговорить…
— Вы же люди…
— И с детьми могли поиграться, и жены между собой пообщаться.
— Мне Валентина Михайловна говорит: вот матрос заслуживает поощрения, а не поощрили, — в чем-то повторялся я. — Так Востриков добивался поощрения…
— Да, и такое было. Да таких очень много моментов. Да не только с награждением. Это может касаться всего. Человека где-то потеряли там, не выплатили какие-то деньги. Он вроде ничего не касается, понятно если прыжков касается — за прыжки не заплатили, это его работа, но физо или еще что-то, он мог спокойненько пойти и помочь решить вопрос.
Вспомнил, как у генерала Боташева напрочь отрицалось: «моя хата с краю», «не мое».
Иван:
— Потому что он жил жизнью батальона. А те, у кого: вот есть моя кухонька, я здесь свое дело делаю, а вы там свои дела делаете. Нет, не было такого. И в своей службе он работал. И огневые подготовки. И тактические. Медицина. Да все что угодно. Это был организатор, который мог организовать любое дело в батальоне.
— Вот он ушел. В бригаде это каким-то образом отражено? Какой-нибудь мемориал, как, скажем, в Печенге…
— Смотрите, я вам расскажу. В бригаде есть огромная доска. Там погибших в Чечне, Позынич — Сирия. Но сейчас, если эту доску дополнять, то не хватит места… Совершенно…
— Да, понятно, ведь война…
— В бригаде ничего не делается, а делается в парке Победы. Посадили Аллею Героев. Там кипарисы. Таблички, где можно узнать, что за человек, как погиб и тому подобное. И на кладбище…
— Мы на подушечках видим его медали. Их много… А насчет Героя… Вы были рядом, видели, как погиб?..
— Здесь дело даже не в том, как он погиб. А в том, сколько он сделал, пока не погиб. Многие акцентируют внимание, кто сколько поразил. Это все понятно. Врага уничтожать надо. Но сколько спасли человеческих жизней. Сколько спасли своих бойцов. Как он их берег. Для меня и ребят, которые его хорошо знали не просто понаслышке, а которые служили, для всех такой вопрос и не стоит. Все считают, что он Герой и должен получить заслуженную награду. Все знают… Я больше общаюсь с семьей, Ольгой (женой Дмитрия), с детьми. Люди ведь переживают об этом…
Мы говорили, и я в который раз сожалел: не только морпехи потеряли яркого майора, но и вся армия…
Кипарис в честь майора Вострикова
И словно в подтверждение мне прислали удостоверения к наградам.
Читал:
Приказом министра обороны Российской Федерации от 14 сентября 2012 года награжден медалью «Стратегическое командно-штабное учение “Кавказ-2012”».
Приказом министра обороны Российской Федерации от 28 марта 2014 года награжден медалью «За возвращение Крыма».
Приказом главнокомандующего Военно-морским флотом от 15 июля 2015 года награжден медалью «За службу в морской пехоте».
Указом Президента Российской Федерации от 15 марта 2016 года награжден медалью «За отвагу».
Приказом министра обороны Российской Федерации от 21 февраля 2017 года награжден медалью «За отличие в военной службе» III степени.
Указом Президента Российской Федерации от 30 июля 2018 года награжден медалью Суворова.
Приказом главнокомандующего Военно-морским флотом от 21 ноября 2019 года награжден медалью «Адмирал Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов».
Сколько военных дорог прошел майор родом с Дона…
Сколько побед одержал…
Сколько раз рисковал жизнью…
Сколько спас людей…
Сколько бойцов…
И мне тоже казалась справедливой просьба матери и однополчан Дмитрия Вострикова о присвоении ему звания Героя России.
25 марта 2023 года