Однако Скобелев действовал на своем правом фланге с блеском, дерзостью и талантом. Вопреки образу белого генерала, любителя ходить врукопашную с саблей наголо, Скобелев был храбрым, но не сумасшедшим командиром. Стрелковые цепи наступали через виноградники, пусть медленнее, зато не так заметно для противника. В это время туркам не давал заскучать бешеный обстрел из полусотни орудий. Пушки подвели поближе, чтобы как следует поддержать пехоту. Первой целью был горный кряж, с которого Ловча просматривалась как на ладони. Встреченную по пути речку перешли вброд, однако дальше русские начали нести потери от огня из турецкого редута. Вместо того, чтобы дисциплинированно шагать плотной колонной под обстрелом, солдаты тотчас разбились на мелкие группы и перебежками, вовсю используя все естественные укрытия, начали сближение. Сам Скобелев в это время возглавил колонну из двух полков, идущую в обход турецкого укрепления, а еще один полк выходил с противоположной стороны. Турецкий редут атаковали с трех направлений разом, и после короткой свирепой схватки неприятель побежал.
Бегущих рубила конница. Участник боя, офицер по фамилии Вагнер, передаёт жутковатые подробности:
«Перед рассветом 1-й батальон Ревельского полка послан был на аванпосты, и мы, идя на место, ежеминутно спотыкались о трупы турок, павших от шашек кавказцев [речь о Кавказской казачьей бригаде — авт.]. На аванпостах обошлось благополучно. Показывались, было, партии башибузуков, но тотчас же и исчезали.
Вдали, из деревень болгарских, слышался крик и лай собак, но выстрелов не было, хотя, как после узнали, много было убито болгар обоего пола. Впрочем, турки редко тратят патроны на болгар, ятаган успешно их заменяет. Возвращаясь с аванпостов, мы были поражены количеством трупов, рассеянных по полю в кукурузе. Больше двух ударов шашки не было видно ни на одном из трупов, а у многих были головы совершенно разрублены. Я видел впоследствии, как казаки наносят такие раны. Они никогда не рубят сзади, а всегда заскакивают спереди и, повернувшись, полуоборотом рубят наотмашь, причем шашку как-то продергивают, отчего при остроте шашек являются подобные раны, какие мы видели теперь.»
Побоище действительно было жутким. Один из всадников, осетин, ухитрился сломать шашку о голову турка. Как уверяли казаки корреспондента, пересказавшего эту историю — о восемнадцатую голову.
Скобелев и Имеретинский имели все основания гордиться собой. Русские потеряли 371 человека погибшими, 1145 бойцов было ранено, но турки лишились 2200 человек во время боя и еще две тысячи попали в плен. Остатки гарнизона Ловчи откатились в Плевну.
Взятие Ловчи прошло не без помарок, но в целом русские провели энергичную и эффектную операцию, восстановившую веру солдат и офицеров в свои силы. Ловчинское сражение хорошо спланировали и хорошо провели. «Одним словом, это было примерное сражение, — замечал вышеупомянутый Вагнер. — Начальники частей, получивши раньше инструкции, знали, что делать, и не метались из стороны в сторону, как под незабвенной Плевной. (…) Хотя все были озабочены, но веселы, не то, что под Плевной, где еще перед боем физиономии у всех были самые ненадежные».
Интересно, кстати, что русские израсходовали значительное количество боеприпасов. Пишут о 250 тысячах патронов, расстрелянных в этом бою. Относительно небольшие потери турок связаны, видимо, с тем, что они занимали полевые укрепления, и град пуль не столько уничтожал их, сколько подавлял. Такое стремление задавить противника огнем можно только приветствовать.
К сожалению, этот успех не был использован для дальнейшего обхода и изоляции Плевны. Русских ожидало новое сражение за город, намного более жестокое, чем оба предыдущих.
Третья Плевна
К новому наступлению на Плевну привлекали огромные силы: 84 тысячи солдат, из которых 32 тысячи румын. В гарнизоне против них находились 36 тысяч человек. Русские планировали атаку с трех сторон, ее предваряла четырехдневная бомбардировка. На сей раз офицеры заметно тщательнее подготовились к атаке. Войска тренировались, накапливали боеприпасы, вели рекогносцировку, словом, о первой атаке ничего не напоминало. Фронт наступления оказался широким, в соответствии с реалиями индустриальной войны: более 30 км.
Василий Верещагин, «Перед атакой»
С правого фланга осаждающие использовали наиболее мощную группировку — 48 батальонов, включая румынские во главе с румынским князем Карлом (фактически атакой командовал генерал-лейтенант Зотов). Этот отряд в очередной раз пытался взять намозолившие глаза Гривицкие редуты. Другая мощная группировка в 30 батальонов атаковала турецкие укрепления с юго-востока, и наконец Скобелев и Имеретинский с 22 батальонами нацеливались на Плевну с юга. Кстати, нужно отметить странную ситуацию: первоначально Имеретинский являлся начальником Скобелева, но буквально за несколько часов до штурма их поменяли местами — теперь главенствующую роль играл Скобелев. Отметим, однако, поведение Имеретинского: получив такую пощечину, он ни на секунду не позволил возобладать оскорбленным чувствам и растоптал самолюбие ради интересов дела.
Опять-таки дала о себе знать половинчатость решений, сгубившая все усилия войск в первых двух штурмах. На уязвимый южный фланг давила наименее мощная из ударных групп. Проблема состояла в разногласиях штабистов, в результате чего был опять принят «компромиссный» вариант. В итоге фактически не получилось настоящего сосредоточения сил — ни против слабого южного фланга турок, ни даже против сильного восточного: там при формальной многочисленности наступали куда хуже обученные и менее упорные в атаке и обороне румыны. Наконец, атака против западного фаса, в котором, между прочим, зиял восьмикилометровый разрыв между турецкими укреплениями, даже не обсуждалась как слишком рискованная. Поразительно, но имея исключительно энергичных, агрессивных и компетентных тактических командиров, русские обладали штабистами до того осторожными, что эта осторожность наносила уже прямой ущерб делу.
26 августа началась артиллерийская подготовка. Ее эффективность, однако, оказалась в итоге умеренной. Ошибка состояла в первую очередь в том, что на турецких позициях заранее не наметили ключевые цели для орудий, поэтому огонь распределялся по всему фронту. Участки, оставшиеся пассивными, подвергались обстрелу в ущерб настоящим целям атак. Таким образом, разрушить турецкие укрепления и нанести противнику тяжелые потери в итоге не удалось.
Пока шла бомбардировка, отряд Скобелева начал забирать нейтральную полосу в свои руки. Осман-паша сразу же встревожился и попытался контратаковать, но без малейшего успеха. Интересно, что в предполье успешно действовали румыны: им удалось захватить первую линию траншей перед Гривицкими укреплениями.
В целом, конечно, плохо организованная бомбардировка оказалась хуже, чем ее полное отсутствие. Турки оказались предупреждены о наступлении, а урон, понесенный ими, остался весьма умеренным.
30 августа в три часа пополудни началась тяжелейшая и самая трагическая для русской армии битва русско-турецкой войны.
Первыми в наступление пошли румыны. На подходах к Гривицким редутам они завязли под ураганным огнем в чистом поле. Румыны несколько раз приближались к первому редуту на короткую дистанцию, несли опустошительные потери и откатывались. Вскоре на помощь завязшим румынам подошла русская бригада. Несмотря на плотный, почти пулеметных достоинств огонь турок, бригада прорвалась к укреплениям. Увлеченные ее порывом, союзники ворвались в редут, переколов штыками всех, кто там находился. Однако тем успехи правого крыла и кончились. Беда в том, что взятие редута №1 вело только к следующей цепочке укреплений, то есть, по сути, его захват ничего не давал.
В центре наступавшие с юго-востока войска не добились вообще никакого успеха. Они завязли в чистом поле под огнем и отошли на исходные позиции.
В это время на русском левом фланге, где наступали батальоны Скобелева, разверзлась преисподняя.
Соотношение сил здесь изначально было худшим: 22 батальона против 22 таборов. Однако Скобелев хорошо спланировал наступление. Например, для поддержки пехоты огнем заранее приготовили артиллерийские позиции впереди. Чтобы турки не сумели быстро подавить батареи, саперы заранее наметили позиции для каждой пушки. Как только началось движение вперед, саперные команды бросились к назначенным позициям и принялись с упорством муравьев выдалбливать окопы, контуры которых сами себе обозначили заранее. В результате орудия не выходили на открытую местность под огонь, а вкатывались в уже устроенные для них менее чем за час окопы.
Кроме подобных трюков, белый генерал выделил сильный резерв, что позволило его войскам сначала отбить новые турецкие контратаки, а затем сблизиться с редутами Исса-ага и Кованлык. Подойдя к редутам на 400 шагов, потрепанные полки ринулись на приступ. Скобелев по своему обыкновению носился по полю боя в белом мундире. По теории вероятности, этот Ахиллес должен был погибнуть, но теория суха, и умереть ему пришлось при совсем иных обстоятельствах.
Резервы, вовремя подбрасываемые Скобелевым, сделали свое дело. Русские взяли два редута и подошли к самой Плевне. Ключевой момент всего сражения: прорыв достигнут, до города рукой подать. Турецким войскам выходят в тыл. Но с соседних редутов ведут отчаянный перекрестный обстрел. Взаимное истребление шло на кратчайшей дистанции. Всем живым ощутимая польза от тел: русские буквально громоздили друг на друга трупы своих и турок, возводя брустверы. Контратаки османов захлебнулись под огнем в упор и в серии свирепых рукопашных. Имеретинский прикрыл тыл и фланги Скобелева от попыток турок охватить собственные потерянные редуты. Но на этом внутренние резервы левого крыла кончились. Скобелев просит подкреплений. Шанс ворваться в Плевну у него был — еще какой шанс! В позиции турок был вбит клин, расширение прорыва делало положение Осман-паши безнадежным. Еще один шаг к северу — и турецкому командующему осталось бы только бросить карты на стол и спасать жизнь при помощи белого флага.