Решимость юноши произвела на бородача впечатление.
— Буря принесла нам всем много горя, и я думаю, ты говоришь так, потому что слишком расстроен.
— Спроси у отца, когда мы сможем поговорить. Я хочу увидеться с ним как можно скорее.
— Мы не друзья с тобой, Нармер, и мне нет до тебя дела. Но в такое время нам нужны твои руки. Одумайся! Забудем этот разговор, а ты должен отказаться от своей безрассудной задумки.
— Я требую встречи с главой клана.
Бородач смерил его недобрым взглядом и отступил на шаг.
— Будем надеяться, что за ночь ты остынешь. Раковина терпеть не может нарушителей спокойствия и поступает с ними так, как они того заслуживают. Живи как жил и не высовывайся, и ничего плохого с тобой не случится. Иначе…
На душе у Нармера было легко, он не испытывал и тени страха. Он осознавал, что должен сделать; выбора у него не было. Спать не хотелось, поэтому он всю ночь работал при полной луне, восстанавливая поселение.
Природа, казалось, вернулась к своим привычным ритмам, в небе сияли тысячи звезд. Но не временное ли это затишье? Спокойное течение дней нарушилось; может ли быть так, что эта катастрофа перечеркнет будущее?
Незадолго до рассвета Нармер нашел труп своей приемной матери. Очистив тело от грязи, он омыл его и похоронил. Благодаря этой внимательной и щедрой душой женщине он вырос и стал мужчиной. Она упокоится здесь, в родной земле.
Лучи жаркого солнца разбудили уцелевших. Многие оглядывались в надежде, что им приснился страшный сон. Печальная реальность удручала. Люди вставали с трудом, сожалея, что вообще проснулись.
Нармер направился к хижине Раковины. Сын вождя лежал перед порогом.
— Я хочу поговорить с правителем.
Бородач вскочил на ноги.
— Ты… Снова ты! Значит, ты настаиваешь?
— Я настаиваю.
— Подумай в последний раз, Нармер! Наш повелитель не любит тех, кто проявляет к нему неуважение, и его воля осуществляется неумолимо!
— Если он хороший правитель и поступает как надо, то иначе и быть не должно.
— Я тебя не понимаю..
— Иди предупреди отца. Я буду ждать, сколько потребуется.
Рассерженный бородач повиновался.
Нармер понимал: принято окончательное решение и обратного пути нет. Оставалось главное — открыть свое сердце.
3
Сын предводителя клана вернулся, сжимая в руке тяжелую палку, которой обычно глушили рыбу.
— Ты не передумал, Нармер?
— Нет.
— Входи. Отец согласился поговорить с тобой.
Юноша переступил порог и поклонился.
Просторное жилище Раковины было в ужасном состоянии. На восстановление уйдет немало времени и труда. Хозяин сидел на грубой циновке. Левая рука от плеча до кисти была обмотана тряпкой. Он был плохо выбрит, волосы висели паклей, взгляд устремился в пол. Раковина казался совершенно обессиленным.
— Будь краток, мой мальчик. Я хочу залечить свои раны и отдохнуть.
— Твои раны серьезные?
— Это тебя не касается!
— Это касается всех членов клана.
— Я вернул им надежду, они будут меня слушаться.
— Я потерял надежду.
Раковина посмотрел на Нармера снизу вверх.
— Опрометчивые слова… Объяснись!
— Тот, кто лишился благосклонности богов, не должен стоять во главе клана!
— Не тебе судить об этом!
— Небо, гроза, молния, ветры, вода и земля… Разве они не излили на тебя свой гнев?
— Разумеется нет, ведь я жив! И, нравится тебе это или нет, я по-прежнему предводитель клана!
— Раз так, разреши мне покинуть наши земли.
Раковина не пытался скрыть удивления:
— Ты хочешь… умереть?
— Я хочу понять.
— Понять… Но что?
— Речи богов. Если в этом бедствии повинен ты, то клан должен избрать нового вождя; если же объяснение нужно искать где-то в другом месте, я хочу найти это место.
— Но других мест не существует, Нармер! Единственное место, где могут жить люди, — это наша земля! Вне ее пределов нет ничего!
— До недавнего времени я в это верил.
— Моего слова тебе недостаточно?
Деспот с трудом поднялся и посмотрел Нармеру в глаза.
— Ты осмеливаешься обвинять меня во лжи?
— Разве боги не оставили тебя?
Предводитель клана поднял здоровую руку, в которой держал священную раковину.
— Вот символ моей абсолютной власти! Немедленно преклонись перед ней!
Нармер склонил голову.
— Ты разрешаешь мне уйти, чтобы исследовать окружающий мир?
Кровь прилила к лицу Раковины, и он заорал:
— Ты хочешь выставить всем напоказ мою слабость и занять мое место! Я уничтожу тебя, Нармер, я тебя…
Пятидесятилетний вождь хватал ртом воздух, он задыхался. Его взгляд остановился. Потом он покачнулся, выронил символ клана и повалился на пол.
Когда Нармер наклонился и подобрал реликвию, желая убедиться, что она уцелела, в хижину ворвался сын вождя с двумя помощниками, тоже вооруженными палками.
— С ним случился удар, — пояснил юноша.
— Ты убил его! — заявил бородач. — Ты заслужил самую страшную казнь!
Нармера избили и связали, а потом приговорили к смерти, даже не попытавшись выяснить, виновен ли он. Ему не дали возможности оправдаться перед остальными членами клана. Убийство правителя — ужасное преступление, поэтому выжившие в буре вынесли юноше приговор криками «Убить его! Убить!» и признали бородача своим новым вождем, владетелем священной раковины.
Привязанному к столбу на невысоком холмике посреди враждебных болот, Нармеру предстояло умирать медленно. Его заживо сожрут насекомые, он будет страдать от жажды…
И освободиться от веревок у него не было ни единого шанса. Его палачи оказались настоящими мастерами по части вязания узлов, да к тому же они пообещали вернуться и проверить, не слишком ли легко умирает их жертва.
Приговоренный неистово хотел жить, несправедливость наказания возмущала его до глубины души. Он не оскорбил богов, не сделал ничего предосудительного, а потому просто не мог примириться с такой участью. Но боль от ударов, укусы комаров, жажда и солнечные ожоги мало-помалу лишали его жизненных сил.
И вдруг рядом послышался всплеск. Если его заприметит крокодил, то может запросто откусить ногу…
Нармер привык драться, чтобы доказать соплеменникам свою силу. Но в данной ситуации одной храбрости было недостаточно.
Теперь торжествовала ложь.
— Не беспокойся, — услышал он рядом тоненький голосок. — У меня есть нож.
Лезвие из кремня не подвело. Девочка одну за одной перерезала веревки и освободила его.
— Я принесла тебе наше сокровище. Ты один достоин им владеть.
Из грубого мешка черноволосая девочка вынула священную раковину и протянула ее Нармеру.
Озадаченный юноша поднял реликвию к небу.
— Как она к тебе попала?
— Они всю ночь танцевали, чествовали нового вождя. А когда заснули, я пробралась в его хижину. Раковина не послушал тебя… Значит, клан пропадет. Тебе теперь нужно уходить, далеко-далеко.
— Ты пойдешь со мной!
Девочка задумалась.
— Без куклы не пойду! Я схожу за ней.
— Я с тобой!
— Ни за что! Они снова тебя схватят и изрубят на куски! Держись пока подальше от поселения.
Нармер последовал совету своей маленькой союзницы.
Он нашел себе убежище посреди зарослей шестиметрового папируса и наконец перевел дыхание. Разноцветная бабочка присела на его плечо, по голубому небу пролетел пеликан. Совершенно обессиленный, юноша уснул.
4
Жуткая вонь и душераздирающие крики разбудили Нармера.
Кричали птенчики в гнезде, которых, взобравшись бесшумно по стеблю папируса, пожирала генетта.
А запах… Это был запах паленой плоти.
Юноша вышел из своего зеленого убежища. Вдалеке, там, где располагалась деревня, в небо поднимались столбы черного дыма.
Прихватив с собой мешок с бесценной реликвией клана, он бросился туда, где до вчерашнего дня жил в мире и покое. Какое новое несчастье случилось по вине сына покойного главы клана, неспособного нести бремя власти?
Нармер бежал со всех ног, а потому вскоре достиг своей цели.
Зловоние было невыносимым, всюду валялись почерневшие куски человеческих тел. Самый густой дым валил от развалин хижины вождя. Там же были свалены в кучу многочисленные трупы, опознать которые не представлялось возможным. Вокруг — отрубленные головы, руки, ноги…
Нармер долго не мог прийти в себя от потрясения.
Может, его соплеменники перебили друг друга? Но нет, какая-то сила уничтожила их!
Он бросился к останкам жилища девочки и стал рыться в обломках.
Вскоре он извлек на свет маленькое мертвое тело, пронзенное стрелой. Та же стрела пробила и куклу, которую девочка прижимала к груди.
Взяв на руки страшную находку, он испустил гневный вопль.
— Боги, клянусь вам, я отомщу! Я не успокоюсь, пока не найду убийцу, и, кем бы он ни оказался, я заставлю его заплатить за свои злодеяния!
Только глава клана знал молитвы, которыми сопровождалось ритуальное погребение. Нармер довольствовался тем, что почтил добрыми словами душу ребенка, оплакал его и завернул труп в обрывки циновки. Похоронив девочку возле своей приемной матери, он обратился к высшим силам неба и земли, моля помочь ему отомстить злодею.
Никогда не забыть Нармеру маленькую провидицу, которая спасла ему жизнь…
Предсказанное ею сбылось: не вняв словам Нармера, Раковина спровоцировал истребление своего клана.
Но эта жестокость… Несомненно, на такое способны только демоны, возникшие из мрака, которым вождь был неспособен дать отпор!
То, что его предчувствия оправдались, не радовало Нармера.
Он бродил по разрушенному поселению, не понимая, что ищет. Все, кого он хорошо знал, погибли ужасной смертью, прошлого для него больше не существовало.
Удивляясь находке, он подобрал с земли странный предмет. Это было некое подобие гребня из незнакомого материала, с изображением, по всей видимости, какого-то животного. Ни у кого из членов клана Раковины подобной вещицы не было.