Рука стала шарить по полу, залезла в жидкие пятна крови, но продолжила щупать линолеум. Будто жила отдельной жизнью от всего организма. Чего ты там ищешь, клюшка? О! Нашла. Нож погибшего рыбачка. Хороший нож. «Касатка». Маде ин Златоуст. Что-что, а в ножах я научился разбираться. Их, хороших, не так уж и много в стране сделано. «Касатка» не самый лучший клинок, не боевое оружие, но в любой ситуации сможет с лихвой вскрыть и банку тушенки, и нутро утки, и… черепушку врага тоже. Машинально вытер кровь с широкого лезвия о штанину, сморщился брезгливо. Можно было и о мех вот этого чудика вытереть. А не мараться. Хотя руки и кроссовки и так уже забрызганы красными каплями.
Ну-ка, как там в шутерах… Завалил первого врага, возьми его снарягу и осторожно иди дальше. Искать второго и, возможно, третьего. А не повезет, так и сотого. И каждый раз шмонай трупы, забирай их хабар и будь начеку. И все время думай, думай, думай. И сейчас, Купол, думай. Ты не в игре, а в реальной жизни. Кончилась игра! И игровое зло тоже. Игра сама пришла к тебе. И зло пришло тоже.
Вставай, Олежа, шевели колготками. И мозгами тоже.
Волшебных аптечек нет и не будет. Забудь про виртуальные муви-рейды. Ты теперь не геймер, а боец. Натуральный боец. Реально, блин, натуральный солдат. Или… скорее, партизан.
Аптечек не будет. А значит, первая пуля твоя, Купол. И первая засечка от сабли твоя, Олежа. Поэтому будь первым во всем. На шаг впереди врага. Иначе смерть! Как вот эти мужики, рыбак и толстяк, будешь лежать в луже крови под вой мамки.
Мама!
Она же там. ТАМ!
Вставай, Куприн Олег, студент пятого курса, геймер и ловелас. Вставай. Ты теперь Купол наяву. Ты боец. Поэтому вытри сопли на хрен, вставай, бери оружие и иди, воюй.
Что?
Воюй! Бей врага в родном городе, искореняй зло, вернувшееся из прошлого в настоящее. Гниль эту иди и мочи. Ты, а не кто иной. Только ты!
Потому что у тебя все козыри в руках. У тебя тонна оружия, у тебя опыт сотен прохождений шутеров, отличная реакция и железная воля. А еще… потому что ты охотник. Не на уток, а на врага. Теперь на настоящего врага. И этот враг уже близко.
Очень близко! Буквально за дверью.
Иди и воюй, Купол.
И я пошел…
Значит, попаданцы?
Значит, прибыли оттуда?
Зачем? Как?
А не все ли равно? Это потом выясним. А сейчас затариться стволами по самое не балуй и на выход. В самом же деле – не тут ночевать и прятаться. Я не крыса подвальная. Я боец, черт побери!
Вход. Нужно быстро закрыть все двери.
Я с опаской приоткрыл внутреннюю железную дверь, прислушался. Наверху так же продолжали стрелять и кричать, изредка ухали взрывы. Сноровисто пробежав по ступенькам, со скрежетом задраил внешнюю дверь, даже боясь взглянуть в щель наружу. Это потом. Сейчас другое важнее.
Закрыл и вторую дверь. Молодцы продавцы! Блюдут охрану оружейного магазина хорошо. Гм… Блюли.
Теперь все мертвые.
Как все? А тетка та? Где она?
Я ринулся к решетке, стал цепляться за нее и подтягиваться, пытаясь заглянуть за витрины. Толстяка видно хорошо. Копье все так же торчит в его груди. Где женщина? Сбежала?
Нет. Вон она. Лежит, уже шевелится. Видать, в обморок сбрякала. А сейчас очухивается. Нужно брать быка за рога, пока совсем не пришла в себя. Иначе за эту чугунную преграду мне никогда не попасть.
– Лена? – вспомнил я имя тетки и ласково позвал ее: – Ленка, быстрее открой нашу шарашку, пожар в подсобке.
– Что-о? – будто спросонья спросила женщина, утирая квелое лицо ладошкой и с кряхтением поднимаясь с пола. – Где я? Что случилось?
– Все очень плохо, тетя Лена! Так плохо, что промедление и нашей смерти подобно. Открой быстренько свою каморку, нам нужно вооружиться и выставить оборону.
В ответ только молчаливая кривая гримаса. Такая тупая и чужая, что снова захотелось подобрать огнетушитель. Атас, как эти женщины бывают глупы и медлительны!
– Алле, Ленок! Вернись на землю, Терешкова.
– Что за хамство? Ты, козел, на кого батон крошишь?
Вот этого я никак не ожидал. Просто полный абзац.
– Лена, ты чего, умом тронулась? Нас кончат в один миг, пукнуть не успеешь. Слышь, ты, мадам?
– Кто кончит? Вали отсюда, чувак!
– Звездец! Послушай меня внимательно, кобыла ты заезженная! Посмотри на вот эти трупы, можешь потрогать даже. И скажи – они настоящие или все это куклы и бутафория. Только живей, твою мать! Снаружи уже в гости просятся.
Из внешнего мира действительно послышались гулкие удары металла о металл. На душе вновь стало тревожно, предательская слабость потекла по конечностям.
– А? Чего?
– Думай быстрее, Леночка! Я тут погибать не намерен в окружении целого арсенала и объятиях одинокой напуганной бабенки. Нужно действовать, голуба моя.
Женщина оторопело двинула по узкому проходу, присела и осторожно, словно мину-растяжку, потрогала руку коллеги. Толстяк невозмутимо пялился мертвым взглядом на кассу. На зов и очередные толкания женщины он как-то тоже не откликался.
– Может, искусственное дыхание рот в рот сделаешь ему? Или пульс пощупаешь? – съязвил я, теряя терпение.
– Иди в жопу, козел!
– Я ща уйду. Конечно, уйду. Не с тобой же мне тут маяться. Только вот прихвачу десяток стволов и тонну патрончиков и уйду. Даже убегу с криком. Мне оставаться здесь совсем не хотца! Мне еще семью спасать, друзей и подружек. И домой добраться бы. А не выслушивать херню какой-то сумасшедшей.
Женщина вдруг заревела, да так истошно, что у меня бубенцы сжались. Будто лобзиком по ним приложились. И пару пилок в мозг засунули. Я, безусловно, понимал состояние тетки, сам еще не отошел от хреновых новостей, но дальше мотать сопли на кулак и тянуть резину не мог.
– Тихо… тихо-о! Послушай, моя милая девушка, – в ход пошел пряник, – давай так. Поплакать и подумать у тебя времени будет навалом, а пока открой дверцу своего сим-сима и позволь мне набрать столько, сколько унесу. Там наверху, – я показал пальцем в потолок, другой рукой утирая пот со лба и вороша и без того всклокоченные волосы, – там враг. Жестокий циничный враг, покусившийся на нас, энчан. Сам Энск, видимо, уже в полной жопе! Не спрашивай, дорогая моя, откуда явились эти… гм… попаданцы, кто такие и почему они убивают всех подряд. Я не знаю ответа. Пока. Но обязательно выясню. Их не самые современные представители, коих ты видишь сейчас на полу магазина, покусились на простых безоружных горожан, то бишь на нас. Мне эта резня на хер… гм… извини… совсем выбила из колеи. И если ты не хочешь оказаться в лужах крови рядом со своим толстяком, черт побери!..
Я начал срываться на крик. Попытался сдержать себя, проведя ладонями по возбужденному лицу, но спокойно смотреть на ее тупую отрешенную рожу тоже не мог.
– …Леночка! Баш на баш. Ты сейчас останешься одна. Так?
Физиономия женщины с растекшейся косметикой стала преображаться. Даже кивнула. Скорее машинально, чем осознанно.
– Почему?
– Потому что я сию минуту уйду прочь, если не дождусь твоего презента.
– Какого еще…
– …Звездец, дура-а! Прости. Если ты не откроешь мне доступ к оружию, я попросту сваливаю на улицу и бегом до дому. А ты остаешься одна! Среди этих мертвяков, крови, нападок злых басурман и голодная на дни и, может статься, на недели. Слышишь?
– Да-а, – тетка выдавила что-то нечленораздельное, а глаза ее раскрылись от ужаса, будто увидела за мной нового кочевника. Я даже невольно обернулся. Никого, но стук по внешней двери продолжился с новой силой, что придало мне твердости в словах и страха в гениталиях.
– Так… я ухожу прямо сейчас или все-таки ты вооружишь своего единственного защитника всем необходимым? Могу взять в кредит, в лизинг, в подлизинг и прочую хрень. Ну-у?
– Нет-нет. Сейчас, – она ломанулась к двери решетки в углу помещения, споткнулась, чертыхнулась и побежала дальше.
У меня от сердца отлегло. Наконец-то. Дотямкала, дубина стоеросовая. Ан нет. Опять, смотрю, воткнула.
– Чего опять?
– Что мне пообещаешь? – Женщина встала как вкопанная, держа руку на замке.
– Пипец! Поцелуй на ночь пойдет?
– Щас сама застрелю, козел… ой, извини, козлик мой ненаглядный!
У меня аж между ног не на шутку взволновалось все от ласковых слов этой кикиморы. Конечно же, наигранных и пустых, но до того ли было?!
– Обещаю вернуться ночью с запасом хавчика и воды и подежурить с тобой сутки.
– Трое.
– Двое хватит. Родину спасать нужно!
Последнюю фразу я выпалил обдуманно и твердо, будто всю жизнь готовился защищать отечество и мечтал об этом дне. Сам себя даже не узнал, но услышал. И поверил.
Поверила мне и тетка, закусившая губу и что-то еще гоняющая в голове. Новый удар в дверь рассеял ее сомнения. Видать, оставаться здесь одной среди бесчинствующей нечисти ей совсем не хотелось.
– Расписку оставишь.
– Лады. Но возьму, сколько унесу. По рукам?
– Заходи.
Через минуту я был внутри. Женщина прильнула ко мне как к давнему возлюбленному и томно посмотрела снизу вверх прямо в глаза. Чего-то от этих прилипания и слов опять мое достоинство зашевелилось.
– Не обманешь? Вернешься?
– По чесноку. Отвечаю.
– Действуй, мой герой!
Ух ты! Я аж выпрямил осанку, подобрался, облизнул давно сухие губы. Пока свои. Про ее потом подумаем. Нужно и правда скорее чесать наверх и мамку спасать. И сеструху. И друганов поднимать на смертный бой. Как там, в знаменитой военной песне дедов… Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой?! Сейчас я отоварюсь по полной и встану на защиту родной страны. Сейчас, родная страна, обожди пару сек!
Знаете, любоваться стволами из-за решетки магазина – это одно, а очутиться внутри, между стоек с весьма разносортным оружием, трогать его, клацая затворами и ощущая приятную тяжесть, совсем другое!
Я бросился к десяткам ружей, винтовок, пистолетов и полуавтоматов, еле сдерживая эмоции, чтобы не закричать. Наверное, любому мужчине… гм… настоящему мужику доставляет неслыханное удовольствие оказаться в мире оружия и боезапасов, понимать, что все это твое, бери, сколько можешь, а трать, сколько хочешь. Здесь, в этом подвале, было сосредоточено столько разнообразного оружия, что моим слюням понадобился стаканчик, а глаза заболели от выпучивания.