и «La Stampa»[136].
— Когда ты приехала на Донбасс?
— После восстания Майдана в 2014 году.
— Твои ожидания и реальность от войны в Донбассе?
— На Майдане говорили, что будет война на границах с Россией, но я не могла в это поверить. А когда это случилось, я уже привыкла и только после вспомнила своё чувство неверия, которое у меня было в начале.
— Самый опасный и страшный случай, который с тобой случился на войне?
— Очевидно, в мае 2014 года, когда два журналиста, мои соседи по комнате в славянской гостинице, погибли в первый день бомбардировки. Тогда были страшные дни. За завтраком я ещё сидела с ними, а вечером получила подтверждение, что они в морге.
— Какое впечатление у тебя сложилось от ополченцев и мирных жителей?
— Это трудно описать. Мой брат русский, я выросла с русскими. Россия — это моя сестра.
— Вспомни ночь, когда сгорел дом, и мы были в подвале…
— Я всё ещё помню ту ночь, помню бомбы, которые уничтожили дом. Когда медсестра начала кричать, мы были рядом, и ополченцы сказали, что придёт врач. Я ожидала солдата, ветерана, эксперта. А пришёл ты — с лицом моложе войны… Я думала под бомбами, что нам конец, а ты пришёл такой, говорил с медсестрой, чтобы она успокоилась. Ты сделал свою работу. Сейчас я не могу представить, как спала тогда на баррикадах под бомбами…
— Когда ты уехала с Донбасса?
— В 2016 году, но не помню точной даты отъезда.
— Была ли в других «горячих точках»?
— Да, на Ближнем Востоке, но не так долго.
При подготовке рукописи к переизданию вновь случилось одно из тех совпадений, которые регулярно происходят со мной в процессе написания этой книги. С Микелой мы общаемся крайне редко, но в один из майских дней 2019 года я почему-то вспомнил про неё и написал ей в WhatsApp: «Привет. Когда в Москве будешь? Хочу тебе книгу подарить». Я ей должен был передать экземпляр своей книги ещё и потому, что там написано о ней, о нашем знакомстве и её необыкновенной смелости как иностранного журналиста на войне, на передовой под бомбёжками.
Буквально через минуту она мне ответила, что уже в Москве. Оказалось, что в момент, когда ей пришло моё сообщение, она приземлялась в одном из московских аэропортов. Символично получилось — ничего не подозревая, я написал ей, когда она вновь прилетела в Россию, спустя год.
24 мая мы с ней увиделись — она хотела взять интервью для своего издания у меня. И вдруг она вспомнила, что именно 24 мая — 5 лет назад мы с ней познакомились под обстрелом в Семёновке (я не знал, что именно в эту дату). Она запомнила так отчётливо, потому что в этот день погиб её коллега — итальянский журналист Андреа Рочелли.
Ополченцы сбили генерала-русофоба
29 мая в украинской прессе появились новости о том, что на «неподконтрольной Киеву территории» упал вертолёт с украинскими военными во главе с генералом Кульчицким. Вертолёт вёз военное снаряжение и продовольствие на гору Карачун, с которой нас нещадно обстреливали.
Игорь Стрелков поведал мне о том, как именно сбили этот вертолёт и сколько авиации вообще ополченцы уничтожили за время обороны Славянска:
«Никто не знал, что летит генерал, просто знали, что они постоянно летают по такому маршруту и садятся на Карачун. Расчёт ПЗРК неделю там высиживал, выцеливал и в конечном итоге сбил.
У вас в Семёновке два расчёта было ПЗРК: один в Краматорске и два кочующих.
— Сколько всего вертолётов было сбито?
— Девять вертолётов мы сбили в Славянске, один сбит из ПЗРК на границе — Ми-24. Причём он был сначала подбит под Славянском, укры его починили, а мы его потом добили спустя месяц на границе под Снежным.
Последний вертолёт сбили незадолго до нашего выхода над Карачуном. Там погибла большая группа СБУшников. Может быть, погибли иностранные советники или ЧВКшники. Потому что после этого укропы очень злились. Он был подбит из засады далеко за Былбасовкой.
На Семёновке один вертолёт уничтожили с концами, а Ми-24 был повреждён, потом его восстановили, а потом добили над Дмитровкой.
Итого сбито: 10 вертолётов, самолёт-корректировщик АН-30Б и две “сушки”сильно повреждены. В один попала ракета 3 июня — ему вырвало кусок крыла, но он дотянул до базы и сел на одном моторе. А второй был повреждён “ЗУшкой”.
Действиями ПВОитиков руководил я лично. У меня две агентурные группы под командованием Грозы специально ездили и занимались только тем, что наблюдали, где летает их авиация.
Итог: народным ополчением Донбасса сбит военно-транспортный вертолёт украинских карателей, в котором летел генерал-майор-русофоб Сергей Кульчицкий. 49-летний генерал отличился в интернет-пространстве тем, что писал у себя в блоге яростные высказывания против России:
«На дуэли мы драться точно не собираемся, но мы будем мочить вас в сортирах. И на вашей территории тоже. В ход будут пущены все средства. Будут рваться ваши вокзалы… Мне всё равно будет, кого из вас убивать: мирное население, немирное. Почему я должен вас жалеть?»
«Мы будем отравлять вам колодцы. Мы насыплем вам какую-нибудь гадость в водопровод. Мы будем истреблять вас в сортирах. Я буду делать это. Я буду хладнокровно вас убивать. Я буду посылать бойцов, я сам не пойду… Я хочу, чтобы вы нас боялись.»
«Если вы вдруг посчитаете Крым российским, я не исключаю, что там начнётся подпольная террористическая деятельность. Я не верю в то, что нас будут спасать Америка, Европа или Англия, — они, напротив, сделают всё, чтобы мы между собой воевали.»
Но интересно то, что сам генерал начинал свою военную карьеру в России и только в 90-х перешёл в украинскую армию, потому что, по его словам, ему не присвоили очередное воинское звание из-за украинских корней. Так сложилось, что на своей малой родине Кульчицкого тоже не считали украинцем, и только после гибели некоторые националисты начали писать в Сети, что он посмертно стал их побратимом. Оно и не удивительно, так как Кульчицкий во время Майдана защищал до последнего режим Януковича, а после госпереворота мгновенно переобулся и стал готовить боевиков Майдана на войну с российскими войсками. Но Бог распорядился так, что в звании генерала он не успел и двух лет прослужить, погиб от выстрелов нескольких ополченцев[137].
Вечером 29 мая Стрелков написал у себя в блоге:
«Готовлю очередное представление к учреждаемому Георгиевскому кресту ДНР. Это четвёртый, уничтоженный моими подчинёнными под Славянском (и пятый с учётом сбитого Краснолиманской ротой).
Кроме того, на Карачуне сегодня рано утром был ха-а-ароший взрыв… Удачное попадание из нашей “уничтоженной Ноны”. Два раза вертушка вывозила раненых. А укры в ответ обстреляли жилые кварталы Черевковки.»
Подробнее о горе Карачун (в переводе с тюркского — Чёрная Смерть). На ней практически с начала противостояния базировалась нацгвардия и 95-я бригада ВДВ, в которой служил срочку Крот. Каждый день оттуда велась беспощадная и часто беспорядочная стрельба по Славянску, Семёновке и другим прилегающим населённым пунктам. На совести и руках именно этих солдат кровь десятков погибших мирных граждан, которых они обстреливали без разбору.
В качестве доказательства приведу расшифровку одного видеоролика[138]:
Рядом с позициями орудий накрыт стол с выпивкой, к которому периодически подходят солдаты.
«Ну что, Андрюшка, давай [нецензурно]? Славянск — это крематорий. Красивый был городочек, жаль, что его не станет», — говорит военнослужащий.
Бойцы нисколько не скрывают того, что бесконтрольно и без координат ведут огонь по жилым кварталам Славянска, подчёркивая, что координат, куда следует вести огонь, у них нет.
«Мы бухаем, но мы будем [нецензурно] наносить удар. Потому что это ВДВ. Это будни Славянска. Работаем, куда работаем — ни координат, ни [нецензурно]. Давай по магазину [нецензурно] снова,» — говорит боец.
Пятиминутный ролик снят летом 2014 года под Славянском, на артиллерийских позициях ВСУ. Автор видео — военнослужащий украинской армии — выпивает вместе со своими сослуживцами, рассуждая при этом о методах ведения боевых действий.
Это видео оказалось в распоряжении телеканала «Звезда» с телефона одного из украинских силовиков после того, как гаджет попал к ополченцам ДНР.
Украинцами была выбрана тактика, к которой прибегали фашисты во время Второй мировой войны, подвергая мощнейшим бомбёжкам Лондон, чтобы запугать народ Англии и заставить правительство заключить мир. Вся артиллерия ВСУ на 70 % была направлена на невоенные объекты, с целью настроить местное население против ополченцев. Только у них не получилось. Русский народ не из робких.
Также приведу выдержку из интервью Стрелкова о том, почему ополчение не взяло гору Карачун:
«Спрашивают меня: “А почему не взяли гору Карачун?” Потому что при первой атаке легли бы все более-менее храбрые люди. На Карачуне было два кольца обороны. В первой сидели ВСУшники, а в тылу у них, на хорошем расстоянии, сидели ЧВКшники с тяжёлыми снайперскими винтовками, с пулемётами. Они бы нас просто расстреляли. На Карачуне сидело укров больше, чем у нас в гарнизоне. И они в итоге ни в одном бою участие не приняли. Меня это устраивало. Я был рад на тот момент, что они залезли на Карачун, а не пошли на штурм города. Я перекрестился, что они захватили Карачун. Первое время неизвестно было, кто кого осаждает: они — Славянск, или мы — Карачун. Они загнали туда огромное количество людей, поставили кучу пушек и ждали, что мы будем их штурмовать. Но я что, идиот, что ли? Штурмовать регулярную армию с необстрелянными ополченцами. Им хватало, что мы их ещё из Ноны обстреливали.»