«Мы совершенно ясно видим один непреложный факт: та культура и та наука, которыми мы в наше время располагаем, созданы трудом всего человечества. Конечно, срок, за который все это было создано, очень велик; на арене истории прошло очень много народов с самыми разными судьбами. Каждый из них создавал культуру применительно к условиям жизни, к своим нуждам. Но каждый народ был одновременно членом общей семьи человечества, и то, что он создавал для себя, тем самым было его вкладом в общую сокровищницу человеческой культуры. Век камня, век металла не принадлежит какому-нибудь отдельному народу. Великое богатство материальной культуры создавалось всем населением земли, и связи, взаимообмен, взаимовлияние делали культуру отдельных народов частью общего достояния человечества… Не следует ли в настоящее время видеть в истории прежде всего именно человеческую общность? Видеть ее, всегда помнить о ней, учиться у нее?»
Конечно, помня об этой общности человечества, нельзя забывать, что человечество не только едино, но и разделено. На классы эксплуатируемых и эксплуататоров, на мировую социалистическую и мировую капиталистическую системы. Выступая на X съезде Венгерской социалистической рабочей партии, Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев говорил:
«На международной арене, не затухая, идет острая классовая борьба между людьми труда и эксплуататорами, между силами социализма, свободы, мира, прогресса и силами империалистической реакции, угнетения и агрессии. Фронт этой борьбы чрезвычайно широк. Она ведется в различных формах, мирных и немирных. Наши напряженные трудовые будни, борьба трудящихся капиталистических стран за свое социальное освобождение, наступление народов на колониализм и неоколониализм — все это звенья единой цепи великих сражений, в которых рождается лучшее завтра всего человечества».
Да, мир разорван — и все же, подчеркивает Леонид Ильич, «мир действительно неделим».
Единство человечества, разделенного непримиримой классовой борьбой, — перед нами одно из диалектических противоречий, слагающих жизнь.
Связи между людьми, обществами, народами, путешествия вещей, знаний — непременная, неразрывная часть нашего прошлого, как и нашего настоящего.
Что бы ни происходило на Земле, что бы ни случилось, действующих лиц всегда несколько. Море заливает сушу, человек встречается с человеком, народ вступает в контакт с другим народом. «Вступает в контакт»… Эти слова звучат вполне к месту в диспуте о грядущей встрече с внеземной цивилизацией. Но как происходят встречи с внеземными цивилизациями, мы не знаем. А о встречах между земными цивилизациями и культурами, о передвижениях культурных ценностей по лицу нашей планеты историкам кое-что известно.
Решающее значение для любого общества, безусловно, имеет его собственное внутреннее развитие. Оно идет по законам, открытым Марксом, Энгельсом, Лениным. Именно состоянием самого общества определяется, какие формы примет его контакт с другими обществами, какое воздействие этот контакт на него окажет.
Но никак нельзя забывать и о важности для внутреннего развития общества внешних связей его, всевозможных взаимодействий с другими обществами. Карл Маркс говорил о важном значении и этой стороны проблемы в ряде своих трудов, например в работе «К критике политической экономии».
Исландский крестьянин пасет овец, прирученных двенадцать тысяч лет назад на Иранском нагорье. Свою национальную еду — мамалыгу румыны приготовляют из кукурузы, священного растения древней Мексики.
За все известное историкам время был, правда, случай, когда кучка людей оказалась полностью вне любых посторонних влияний.
Несколько сот эскимосов, затерявшись в ледяных просторах Гренландии, на такое долгое время потеряли какую бы то ни было связь с остальным человечеством, включая другие группы эскимосов, что в конце концов привыкли к мысли, будто на Земле нет других людей, кроме них. Как, наверное, было им одиноко! Но ничего. Выжили. Однако оказались самым отсталым из эскимосских племен. Известны похожие случаи и в тропиках. Так же, как человек не может без других, так группа людей слабеет, если нет рядом других; так отстает народ, отрезанный от соседей.
Самое яркое свидетельство тому прошлое Австралийского материка. Аборигены Австралии жили в каменном веке, и даже не в новом каменном веке… Австралия сейчас — один из главных овцеводческих районов мира, но то сейчас, а ведь своих диких овец в Австралии не водилось… Иные земли Австралии словно нарочно созданы для земледелия, но австралийцы, оставшись одни, не успели его изобрести, хотя, как полагают многие специалисты, подошли к этому рубежу довольно близко. Еще несколько тысяч лет одиночества — и они могли, вероятно, стать земледельцами самостоятельно. Но ведь в едином Старом Свете дело шло гораздо быстрей.
Австралийцам приходилось жить собирательством и охотой, в непрерывном движении с места на место, без городов и даже деревень. Они спали в песке или золе костров, у них не было даже лука… Зато был бумеранг, скажете вы. Конечно! И не только бумеранг. Австралийцы создали своеобразную культуру, они были талантливы. Но если ты сам изобрел бумеранг, то нужно, чтобы кто-то еще изобрел лук, а кто-то третий приручил овцу. Потом вы делитесь — и каждый стал втрое богаче.
Говоря о контакте и взаимодействии культур, не надо забывать, что под культурными процессами лежит прочный социально-производственный фундамент, что сами контакты во всем их многообразии — естественный продукт социально-экономического развития взаимодействующих обществ.
Разумеется, народы не просто обмениваются семенами своих открытий, каждое из семян не только падает на чужую землю, но и прорастает на ней, и росток принадлежит уже новой почве. Есть старая сказка о том, как четыре молодца строили корабль. Один пошел в лес с топором и наготовил бревен, другой понаделал из них досок, третий эти доски сбил и проконопатил, четвертый поставил мачту с парусом. И заспорили молодцы: кто же сделал корабль?
Тысячи вариантов есть у этой сказки, они встречаются почти у всех народов Земли. Вместо корабля иногда строят дом, иногда ничего не строят, а делают что-нибудь еще. Молодцов тоже бывает и больше и меньше, но непременно ясно, что одному без других здесь придется плохо. Эту сказку стоит вспомнить, когда речь идет о культуре человечества и вкладе в нее разных стран и народов.
В замечательной книге «Мой Дагестан» поэт Расул Гамзатов пишет:
«У Шамиля кто-то спросил:
— Зачем Дагестану так много народностей?
— Чтобы одна могла выручить другую, если та попадет в беду. Для того, чтобы одна могла поддержать другую, если та запоет песню».
ЧЕЛОВЕК ПРИБАВЛЯЕТ ШАГ
ПОДГОНЯЯ СЕБЯ
Единственный вид транспорта, который никогда не выйдет из моды, — наши собственные ноги. Рядом с ними все остальные приспособления, созданные человеком для передвижения, только сомнительные новинки, сменяющие одна другую.
По крайней мере, в течение десяти десятых истории вида Гомо сапиенс ноги оставались для него, как и прежние миллионы лет, единственным «транспортным средством», и он сумел добиться с ним весьма неплохих результатов. В Мексике и сегодня есть племена, способ охоты которых за оленями прост до наивности: животное надо преследовать без отдыха и передышек, преследовать, покуда оно не выбьется из сил.
Людей в качестве носильщиков по-прежнему нельзя заменить ни машинами, ни животными в чрезвычайных, особо трудных условиях. Непальские горцы — шерпы были непременными участниками и, я бы сказал, необходимым фундаментом всех экспедиций покорителей гималайских вершин. При исследованиях в Центральной Африке сегодня тоже нельзя обойтись без носильщиков. Джек Лондон в своих повестях и рассказах об аляскинской золотой лихорадке воспел носильщиков, которые в точном смысле слова вынесли на себе все, что нужно было золотоискателям.
Да и на Руси в пору бурной торговли по «великому пути из варяг в греки» люди часто без помощи лошадей тащили волоком свои суда с берега одной реки на берег другой. Я уж не говорю о бурлаках, на которых добрых триста лет держалось судоходство на Волге и многих иных реках. И не случайно в песнях поют про геолога, который идет, а не едет или летит, хотя теперь геологи и ездят и летают.
В средние века в паломничество к разного рода «святым местам» даже короли и императоры отправлялись пешком. Впрочем, это было знаком их самоунижения перед богом. А вот в древних Афинах хождение пешком не только не унижало свободного гражданина — наоборот, оно считалось чуть ли не единственным достойным истинного мужчины способом передвижения. То есть, конечно, не возбранялось специально поехать в случае надобности на колеснице, но человек имел на это право далеко не во всех случаях жизни. Посол, вернувшийся в родной город на повозке, был подвергнут осмеянию. И во всевозможных рассказах и притчах из жизни великих греков мы в основном слышим о том, как они ходят, а не ездят, хотя были в Греции и лошади и волы. «Гражданин должен ходить!» — с этим мудрым правилом отлично перекликаются написанные через двадцать с лишним веков после эпохи расцвета Афин стихи Марины Цветаевой «Ода пешему ходу».
В век сплошных скоропадских
Роковых скоростей —
Слава стойкому братству
Пешехожих ступней!
Всеутесно, всерощно,
Прямиком, без дорог
Обивающих мощно
Лишь природы — порог.
Дармоедством пресытясь,
С шины — спешится внук.
Пешеходы! Держитесь —
Ног, как праотцы — рук.
Где предел для резины —
Там простор для ноги.
Не хватает бензина?
Вздоха — хватит в груди!
И совсем уж убедительно солидаризуется с афинянами и поэтессой современная медицина, призывающая побольше ходить. Нынешние миллионы туристов — свидетельство, что призывы не остаются без ответа.