Тут и азарт, и предвкушение, и дикий подсознательный ужас перед необратимостью возможной смерти, который самоконтроль сознания преобразует в острейшее желание скорее кинуться ему навстречу — чтобы победить его, победить себя…
Ну, и врага заодно.
С другой стороны — и её подсознание как на ладони.
И они трое — и она, и Линда, и Миша — давно сработались до такой степени, что «гармонично живут» в псевдопространстве телепатического поля, словно у себя дома!
Собственно, в этом и состоит смысл тройных — вернее, с Матерью — четверных! — экипажей.
Мать — хребет, позвоночник. Чинит, никого не спрашивая, с помощью армии вездесущих клопов-дроидов и крабов-дронов, все повреждения, полученные в бою.
Миша — Мышцы. На нём все ходовые механизмы, и срочный ремонт того, что он, иногда вопреки решениям Матери, считает приоритетным для боеспособности корабля.
Линда — руки. С оружием. Никто другой не может столь искусно отбиваться от противоракет, магнитных, акустических, мин-бакенов, и прочих сюрпризов, в изобилии приготовленных врагом, и находить мельчайшие бреши в защите: беспилотных перехватчиков, и кораблей Сверков, несущих на борту экипаж.
Ну а сама Ленайна — мозг и воля маленького Мирка под названием «танк Волчица».
Именно на её совести стратегические Цели: Нахождение Матки. Обеспечение «нанесения максимального ущерба» — а говоря попросту, уничтожения этой самой Базы-матки с помощью Последнего Аргумента их кораблика: двух ядерных торпед. Ради которых, собственно, и построен танк-торпедоносец.
С тем, чтобы когда Оплот обороны будет разрушен, Флот мог «добить» планету…
Над полупрозрачной плоскостью, на которой они втроём стояли, прозвучала мощным аккордом басовитая, но быстро меняющая тон к комариному зудению, нота: двигатели линкора начали разгон. И пусть при этом сам огромный мастодонт, латаный-перелатанный ветеран десятков схваток, никуда не двигается, ревербераторы неторопливо, но уверенно накапливают мощность для Прыжка…
И — вот оно!
Словно землетрясение, да ещё с тропическим ураганом, и снежной лавиной!..
Ох и тряхнуло сегодня! Похоже, они отправляются даже дальше обычного!
Необъятное Пространство вокруг стало Красным. Затем жёлтым. Зелёным, синим, и сразу — фиолетовым… О-о!..
Вошли!
Подпространство, как всегда, предсказуемо: навалилось со всех сторон, словно придавив к полу, и заполнив мозг и уши мерзким визгом — словно истошно, как стая взбесившихся бабуинов, орут сами звёзды, мимо которых сейчас проносится по ноль-коридору их матка-носитель!
Впрочем — может так и есть? И звёзды — поют? Кто слышал музыку Сфер?!..
Всё, хватит отвлечённых ассоциаций. Впереди работа. К бою!
Она сосредоточилась, закусив губы до крови.
Скачок закончился как обычно: вокруг всё позеленело, пожелтело, побелело, и на голову словно упала тонна снега! Сразу растаявшего. Но успевшего отрезвить тех, кто отвлёкся на сверхнеобычные ощущения при полёте сквозь Ничто.
Ускоренный в сотню раз мыслеполем голос диспетчера линкора звучал теперь прямо в мозгу:
— Внимание! Вылет танков и истребителей! Объект — Защитная орбитальная Станция. Окончание операции через семь минут. — толкатель придал им такое ускорение, что Ленайна поморщилась: вынужденно крохотные (Лишняя масса!) гравикомпенсаторы снимают лишь половину любимых «жэ»! А всего их посудина рассчитана на тридцать, и кроме движков, оружия, и модуля с их саркофагом, на борту ничего нет: иначе танк вышел бы слишком тяжёлым, и не маневренным! А такие посудины — отличная мишень!..
А вот приписанные к их кораблю истребители и вовсе не несут живого Экипажа — поэтому могут разгоняться и при ста «жэ»! А уж маневрировать!.. Потому что в каждом — впечатанная в кристаллическую память бортового компа мнемоматрица обычного ротвейлера. И его задача — просто уничтожать всё, что угрожает жизни любимых Хозяев!
Плоскость, на которой они стояли, вдруг преобразилась в Пространство!
Перед ними уже конкретный район космоса: похоже, они опять у одной из обитаемых планет-баз Сверков. Судя по длительности Прыжка — отдалённое захолустье.
И хотя махина линкора за их спиной уже исчезла, отпрыгнув назад, в подпространство, флуктуации поля врагом уже, конечно, отслежены! Система оповещения у Сверков всегда на уровне!
Сейчас к ним ринется весь местный Флот!
ВОТ ОНИ ГДЕ!!! Её внутреннее чутьё, этот волшебно-необъяснимый нюх, показал: где в мыслеполе — буквально оглушающий рёв от тысяч чужих, чуждых, Разумов!
Значит, замаскированная фальш-полями, и оптическими и магнитными преобразователями Матка-база, и, разумеется, все, кто на ней — ТАМ!
Кто сказал, что у мысли нет ЗАПАХА?!..
Ленайна, ещё не успев толком прийти в себя и освоиться с обычным трёхмерным пространством хоть как-то, мысленно заорала:
— «Ма-а-ать! Гоним на полной вон туда! Быстрее!!! Наши десять истребителей — с нами!» — после Прыжка она всегда знала, что тут лучше не «оценивать обстановку», а довериться чутью, нюху! Инстинкту. На то она и командир!
Миша и Мать послали всю энергию — пока на дюзы движков, и тридцать «жэ» вдавили их даже через гель весьма ощутимо. Впрочем, у Ленайны по-другому и не бывало: она всё старалась делать максимально быстро, понимая, что компьютер, конечно, реагирует на все события куда быстрей, но не может чуять спрятавшегося за антирадарные, антиментальные, и антивизуальные экраны врага, и принимать инстинктивно верных решений в каждой конкретной схватке!
И уж тем более, компьютер никогда не решится на «нерациональные» действия… Позже оказывающиеся обычно единственно верными.
Ну а если неверными…
Что ж. Чему быть, того не миновать. И их тела, если от них что-то останется, торжественно, под Гимн Содружества, похоронят на ближайшем солнце.
Никто не будет жить вечно! Так что если уж жить — так жить по полной!..
Впереди возникло минное поле: натыканные в пространстве шипастые бочонки, связанные между собой гравитросами. Не дожидаясь команды, (Ещё бы! У каждого — свой участок работы, совсем, как у членов экипажей стратегичесих бомбардировщиков в двадцатом веке, всегда считавшихся Элитой ВВС!) Линда, издавая дикие вопли — Не то — восторга, не то — азарта! — открыла огонь со всех противометеоритных пушек. У Ленайны в мозгу образ Богини преобразился в гарпию: та словно сыпала во все стороны стальные, смертельно разящие острые перья своих крыльев!
В пробитую ими дыру тут же устремились те, кто пока оставались сзади, и теперь настигали, приказав своим бортовым компам догонять «Волчицу»: танки Пауэрсов, Селяметовых и Могенара. Она видела, что это именно они — по остаточному мыслефону. Пауэрсы как всегда ругались матом (Все! Они в этом плане — неоригинальны!). Селяметовы сердились: кто-то вычислил главный объект и точку пространства для атаки раньше их! Могенара ржали как кони: для них каждый боевой вылет представлялся очередной «славной охотой».
Остальные шесть экипажей решили «прикрыть их тылы»: связать атакой вспомогательные корабли, могущие броситься на выручку своим, и напасть на космические базы на дальних орбитах — она чуяла их удаляющиеся мысли.
Теперь с ними оказалось только сорок истребителей. И понадобились они, ох, скоро: автоматические противоракеты шли буквально сплошной стеной! Но куда им, безмозглым железякам с одним процессором, настроенным лишь на поражение металлических целей, против самообучающихся, и всё время меняющих курс, малышей-«собачек»!
Линда снова заорала, теперь уже от боли: луч стационарного лазера со Станции разворотил одну из башенок с пушками: это, как по себе знала Ленайна, всё равно, что потерять собственную руку! Только что нет длительного болевого шока — просто мгновенная резь, словно от кипятка!
Миша помалкивал, и вовсю перебирал своими перчатками: в броне корпуса уже прожгли массу дыр, но главное — повредили некоторые подводящие горючее трубопроводы, и сами ходовые капсулы с дюзами, окружавшие «Волчицу» — словно картофель-фри — рождественскую индейку. С Матерью он общался по «техническому» мыслеканалу — чтоб не мешать танкисткам.
Но на дыры в обшивке наплевать: всё равно лёгкий корпус из армированного сивлита с самого начала и проектировался негерметичным, чтобы не возникало декомпрессии при первом же попадании. И его основная цель — не дать сразу ни излучением, ни торпедой, ни ЭМИ, добраться до Сердца корабля: капсулы боевой рубки!
Этому они научились у Сверков.
В принципе, и в рубке бронированным и герметичным должен был быть только их Саркофаг. Да и то: допускалась и его разгерметизация — поэтому они и в скафандрах!
Миша, включившийся в общую сеть, выругался:
— «… вашу мать!!! Уже треть ходовых потеряна! Делайте же хоть что-то: чего мы всё прём — прямо в лоб!..»
Ленайна отдала мыслеприказ Матери. Теперь «Волчица» двигалась как бы по спирали, всё время меняя темп и ритм виражей — сначала полувиток по часовой, и почти тут же — два-три витка в противоположную сторону!
Наконец «Матка» Оборонного Комплекса планеты оказалась как на ладони: бесформенно-массивная тёмная громада Станции, из боковых люков которой сейчас буквально тучами вылетали перехватчики и управляемые ракеты, замаячила в псевдопространстве шлема не более чем в пяти тысячах миль.
— «Ускоритель!!!» — Ленайна уже не контролировала громкости мысли, даже не осознавая, что оглушает напарников!
Мать и Миша включили чёртов ускоритель, намертво вмонтированный в корме, и просто отстреливаемый по выработке ресурса — чтоб опять-таки не утяжелять!..
Пока их сплющивало дополнительными двадцатью «жэ», Ленайна успела подумать только о том, что как бы не увлечься чересчур в один из таких моментов: летящий хоть и быстро, но прямо, танк — отличная мишень! Хорошо хоть, параллельно с ускорителем от его генераторов включается и его одноразовое противополе, отражающее любые излучения, и отклоняющее материальные предметы вроде ракет!