Снова руки кладешь мне на плечи.
И звенят колокольчиком души
У Любви на хрустальной ладони,
Ты их в снах своих тоже послушай
И меня на секундочку вспомни.
Вот приснюсь — ну и что тут такого?
… Даже если ты снам и не рада…
Я же только, ну честное слово,
Лишь за искоркой синего взгляда!
Я же только за тенью незримой
Своей жизни непрожито-прошлой –
Той, в которой ты стала любимой…
Не моей, но родной и хорошей.
Мы же сном никого не обидим,
Просто станем на месяц моложе,
И разлуку на миг отодвинем,
И коснемся дыханием кожи…
… А проснешься — и вновь станешь прежней;
Окна сонные выбелит стужа –
Ну, зачем мне тебя видеть нежной,
Обнимающей спящего мужа.
***
На полосе
Вот так стоял на полосе,
Где справа — свет, а слева — пусто,
И снег вокруг ложился густо,
И таял иней на виске.
Какою узкою чертой
Я жизнь делю на “до” и “после”,
А может, не было и вовсе
Тебя, придуманно-другой?
А впрочем, что теперь гадать?
Сложилось так, а не иначе…
Давай с тобой подальше спрячем
Желанье что-то понимать.
Лимит исчерпан перемен,
Тех, что касались нас с тобою,
И ты останешься звездою,
А я — кометой, взятой в плен.
Нам эту нитку не порвать,
И не ослабить притяженье,
Хотя, какое искушенье –
Любимым для кого-то стать.
И мне по-прежнему кружить
То — уходя, то — возвращаясь -
Тобой так больно обжигаясь,
Но без надежды разлюбить.
И я расплавлюсь пустотой -
Сегодня мир качнулся влево…
Скажи мне правду, ты б хотела
Стать снова для меня… другой?
***
Добьюсь
Когда-нибудь я своего добьюсь,
Когда-нибудь твоя любовь вернется…
И я тогда к груди твоей прижмусь,
Чтобы услышать, как сердечко бьется.
Мне без него — пичуги не спалось,
Мне без него о грустном лишь писалось,
И так хотелось, чтоб оно нашлось,
И чтоб в ладонь легло, ну так мечталось…
Моя любовь, поверь, не просто — страсть,
Она во мне — неистовая вера;
Не выкупить ее и не украсть,
Да и не бросить, вот какое дело…
А ты живешь пока совсем другим,
И к своему прислушиваясь чуду,
Тому, что стало самым дорогим,
Все обещаешь: Я его забуду!
Я улыбнусь — зачем ты малышу
Из первых сказок грустную находишь?
Ты лучше расскажи, что я дышу
Им тоже как тобой… Ты это сможешь?
Ведь он придет однажды в мир любви,
Где ждут его… где жду его я тоже…
Ты сердце на свободу отпусти,
Послушай сердце, и оно поможет.
И вот тогда я своего добьюсь –
Твоя любовь опять ко мне вернется…
Ну а пока я об одном молюсь:
Пусть то, твое второе, звонче бьется.
***
И я когда-нибудь умру
И я когда-нибудь умру,
А ты не знала,
Что станет сердцу моему
Дыханья мало?
И Ангел взгляд уронит в пол:
Прости — до срока…
Да ты и так по жизни шел
Давно и много.
А я наверно улыбнусь –
Ничуть не страшно.
Я даже рад, что не вернусь,
Не это важно.
Нельзя пожизненно носить
Сомнений ношу –
На все есть Бог… Ему судить –
Плохой, хороший?
И будут дергаться весы,
Нули стирая:
Куда с небесной высоты –
К какому краю?
Что шкура волка тяжела,
Да мне известно,
А вот легки ли два крыла –
Не знаю… Честно.
Они подарены тобой,
И пухом белым
Я налюбился с головой,
И вот стал смелым.
Что у меня еще отнять?
Душа осталась…
Да душу что же обижать –
Итак, досталось.
Ее уже не отбелить,
И штопать поздно,
Да и меня с ней разделить
Наверно сложно.
Куда она, туда и я
Проросшим светом,
И раз нам с нею в Рай нельзя,
Тогда — к поэтам!
Но, уходя, хватило б сил
Орать победно:
Ах, черт возьми, как я любил!
Жаль… безответно.
***
Отражение Богом
Да я поверил бы и так…
А Ты, выходит, сомневался,
И сердце, сжатое в кулак,
Разжать любовью попытался.
Своей любовью, не ее,
Чтобы дошло под Божьим взглядом –
Венец терновый и крыло
Не сверху вниз, а просто рядом.
Что если в крыльях мягкий пух,
И если с крыльями ты — птица,
То это первое из двух,
Вторым и следом — шип вонзится.
Войдет, продавливая мозг,
И боль, размешивая кровью,
Расплавит тело словно воск
И назовет это Любовью.
Прольет сукровицу в Грааль –
Пей, белокрылый, раз уж взялся,
Ее дыханье и печаль
Ведь ты же пить не отказался!
Да подопри плечами крест,
Спиной почувствовать занозы –
Сажавший души под арест,
Тебя любивших помнишь слезы?
Твоих стихов сжигал огонь
Глаза читавших и внимавших –
Раскрой под гвоздь свою ладонь
За всех заблудших и уставших.
На пальцах тело удержи
Когда земля за ноги схватит,
И сверху Истину скажи –
Любить ли дальше, или хватит?
Но если ты, скуля, сойдешь
С пути, который Бог отмерит,
Решат другие: рифма — ложь!
И кто стихам твоим поверит?
Любовь от Бога — он терпел
За нас, талантливо-бездарных.
Я полюбил… И я взлетел…
И, значит, с Богом стал на равных.
***
Маленькая Кассандра
Мне казалось, что это так сложно -
Жизни высчитать алгоритм,
И учебники врут безбожно,
Будто в цифры впрессован ритм.
Что у формул своя задача –
Распечатать построчно шаг:
Вот сойдется ответ — удача,
Не сойдется — и все не так.
Что на небе не звезды — знаки,
Запятые и точки судьбы,
Я пытался прочесть во мраке
За какой же звездою ты?
А нашел — и звезда упала,
Распоров на мгновение ночь…
Что же ты, отлюбив, загадала,
Навсегда улетая прочь?
Я подумал: уже не узнаю -
Алфавит перемешан и сбит,
И все то, что я в небе читаю,
Мне о главном упрямо молчит…
Но рванулось колючей поземкой
В мою душу прозрения взвесь,
Вместе с маленькой взрослой девчонкой,
Подсказавшей стихами: я здесь.
Просто небо зашторено болью,
И слепое упало к ногам…
Все, что было и будет с тобою
Ты узнаешь по этим стихам.
Не поверит никто — как же странно,
Начинается мудрость с нуля?
Но в глазах ее юных Кассандра
Улыбается лишь для меня.
И ложатся безжалостно строки,
Рассыпая на лист шепоток:
Все поэты — немного пророки,
Ты и сам написать это мог…
Небо снова расплещется звездно,
И влюбленным о вас отзвенит -
*Тот, кто шел, появился поздно,
Тот, кто ждал его — был убит…*
_____________________________________________________________
* из стихотворения Сони Пащевской “Стены”.
***
Королева
Я в прошлой жизни был твоим пажом,
Ты — Королевой, той, что я любил…
А в этой — промахнулся этажом,
Да и названье улицы забыл.
У Ангелов есть правила свои –
Печать забвенья ставить на губу,
И мой поверил, что твоей любви
Я в этой жизни больше не найду.
Я и забыл, что значит для меня
Цвет синих глаз, и губ твоих тепло,
Да только сердце, образ твой храня,
Смириться с этим толком не могло.
А я спешил кому-то подарить
Слова, которые тебе лишь говорил…
Мрачнел отец: Кончай, сынок, дурить!
Когда от женщины я снова уходил.
Да я и сам от маяты без сил –
Боялся оставаться сам с собой,
И небо неосознанно просил,
В конце концов, мне подарить покой.
Но у судьбы совсем другой расклад –
Ей хочется по лезвию ножа,
Вот снова жизнь отброшена назад
По требованью сердца и пажа.
А просто ты, действительно, нашлась,
А я тебя, действительно, искал,
И в черном небе звездочка зажглась
Та, синяя, которую я ждал.
Казалось бы, о чем теперь жалеть…
Казалось бы, о чем еще мечтать,
Ведь мне опять в глаза твои глядеть,
Ведь мне опять одной тобой дышать.
Из жизни в жизнь любовь свою нести
Мне выпала счастливая стезя,
Но ты сказала, помолчав: Прости…
Нам дважды в реку все-таки нельзя…
У нас у каждого теперь другая роль,
И память о любви твоей храня,
Я не хочу, чтобы вернулась боль,
Которая убила Короля.
Я за тебя по-прежнему молюсь,
Но в этой жизни дорог мне другой,
Не жди меня — я больше не вернусь
К тебе любимой, но чужой женой.
… Мне долго будет нечего сказать
На эхо голоса, в котором: отпусти!
Я столько раз других учил терять,
Теперь учиться самому… Лети!
Две жизни спараллелив сгоряча,
Я рассмеюсь — да обе хороши! –
Та кончилась ударом палача,
А эта — одиночеством души…
Растает воск под перышком огня,
Я лучик света в небо отпущу…
Раз в этой жизни ты не для меня,
У Бога я о третьей попрошу.
***
по — волчьи
Пожалел сегодня сердце –
не отдал,
Хоть и, собственно, отдать
было нечего…
Все какого-то звонка
с неба ждал.
… А она ждала ответа
доверчиво…
Вроде шуткой началось,
а потом
заскрипела сзади дверь…
В Тридевятое?
Будто в воздух ледяной
ткнулся лбом –
Что ж ты бесишься в груди все…
проклятое?!
Эта сказка не срослась
на двоих –
Волком добрым в ней тебе
быть не велено!
У нее и без волков жизнь –
под дых,
Ей своей беды итак
не отмеряно.
Лижешь раны да трясешь
головой –
До сих пор звенит любовь
оплеухою?
Все же мысли у тебя
о другой,
Вот и с этой не делись