ГОЛОС. И я стала приходить туда почти каждый день. Я ела конфеты и печенье с могил…
ГОЛОС. Я смотрела фотографии мертвых людей…
ГОЛОС. Я бросала камни в поезда, которые проходили за забором…
ГОЛОС. Я пела мертвым песни…
ГОЛОС. И они слушали…
ГОЛОС. А иногда я наблюдала, как привозят новеньких…
ГОЛОС. Мне нравилось видеть, как плачут женщины в черном. Мне нравилось слышать, как падает в могилу земля. И мне нравилось приходить на могилу после того, как все ушли…
ДЕВОЧКА. Тебя как зовут?.. А почему ты утонул?.. Ты что, плавать не умеешь, что ли?.. Я тоже не умею наверно… Я тоже даже утонуть могу… А тонуть больно? А спорим зуб сильнее больно, чем тонуть… Давай я тебе цветки поправлю… Только потом конфету съем, ладно?
Перекладывает венки и букеты.
ДЕВОЧКА. А я еще петь могу громко… как магнитофон… Могу… Но щас не буду… Конфету потому что ем… (Жует.) Все… съела… (Пауза.) Петь, что ли?.. Петь, что ли, говорю? Я конфету уже съела уже… Петь, да? Ладно тогда. Вот… (Взбирается на лавку.) Пою уже я… Пою… Слушай… (Поет итальянскую песню на тарабарском языке.)
Закончила, села на лавку, молчит.
ДЕВОЧКА. А я еще другие даже знаю. И даже про мильен роз даже знаю. Вот. И еще знаю… Но щас пока не буду тебе их все петь. Мне щас надо пойти туда… Домой. А потом я приду и опять петь буду тебе. Ладно? Пойду я тогда, да? Пошла уже… (Встала.) Пошла я… (Идет.) Пошла…
Вдруг бежит к соседним могилам, набирает конфет.
ДЕВОЧКА. Тебе вот еще. Побольше что б было… Спасибо… (Убегает.)
ГОЛОС. Так у меня появился друг. Я приходила к нему каждый день. Я делилась с ним конфетами…
На могиле парня целая гора конфет.
ГОЛОС. Я меняла ему цветы…
ГОЛОС. Я пела ему…
ГОЛОС. Я дарила ему подарки…
ГОЛОС. Я даже построила ему забор…
Девочка собирает прутья и ветки.
Втыкает их вокруг могилы.
Отходит, смотрит на «оградку».
ДЕВОЧКА. Вот… Теперь никто не залезет даже.
ГОЛОС. Я охраняла его…
ДЕВОЧКА идет к могиле.
Видит там женщину, мужика и двух близнецов лет девяти.
Забор кучей лежит в стороне.
«Подарков» и конфет нет. Цветов тоже стало меньше.
Девочка застывает, в ужасе смотрит. Рот приоткрыт.
Люди не видят её. Мужик пьет водку, женщина жует, близнецы пялятся на большой памятник из мрамора.
Девочка делает в их сторону несколько шагов. Останавливается.
Пытается что-то сказать, кивает головой.
ДЕВОЧКА. А ну…
Четыре головы поворачиваются в её сторону.
ДЕВОЧКА. А ну…
ЖЕНЩИНА. Конфету хочешь, малая?
ДЕВОЧКА. А ну…
ЖЕНЩИНА. Иди. На… Дам… (Протягивает конфету.)
ДЕВОЧКА (глаза налились слезами). А ну…
МУЖИК. Иди, бери. Не бойся, чё ты… Помяни…
ДЕВОЧКА. А ну…
ЖЕНЩИНА. Да она испугалась вся, смотри.
ДЕВОЧКА (подняла камень). А ну…
МУЖИК (встает с лавки). Да не бойся ты. Мамка у тебя где?
ДЕВОЧКА. А ну… (Бросает в мужика камень.)
Тот попадает ему в грудь.
Мужик ошарашен.
ЖЕНЩИНА. Смотри, как перепугал девку, дурило. Давай пойдем уже…
ДЕВОЧКА (поднимает еще камень, замахивается). А ну…
ЖЕНЩИНА. Всё уходим мы уже. (Собирает пожитки.) Щас уйдем. Вот здесь только… Приберусь маленько и пойдем… (Близнецам.) Да не орите вы!
Близнецы замолкают.
ЖЕНЩИНА. Мусор, уж ладно, в другой раз вынесем… Всё пойдемте давайте. Пойдемте…(Берет близнецов за руки.) Чем думал только… Кладбище ж все-таки — любой тут тебе напугается… а тут вообще пиздюшка еще совсем…
Идут.
Близнецы все время оглядываются на девочку.
Женщина дергает их за руки.
Девочка какое-то время идет за ними. Держит руку с камнем над головой.
Потом останавливается, ждет, пока они не скроются из виду, и возвращается к могиле.
ДЕВОЧКА. Наглость такая вобще… Никто даже и не разрешал даже. Поломали всё только еще… Подарки еще с конфетами уворовали наглые какие… (Находит в куче «подарки» и конфеты.) Вот они почему-то… Не уворовали что ли еще… Ну и все равно никто трогать и не разрешал даже. Забор-то поломали все равно. А кошелечек где? Нету его, кошелечка. Кошелечек уворовали еще наглые какие…
Бормочет, наводит порядок, снова строит забор.
ГОЛОС. Иногда я рассказывала ему о себе. И о матери…
ДЕВОЧКА. …И ежик еще у меня даже есть еще. Правда. Настоящий даже. Мне мамка из зоопарка настоящего принесла. Спорим! (Протягивает руку.) Ну и не верь, если не надо… А я тебе его и не покажу тогда… А! Сразу! А ему все равно в лес сюда нельзя. Он ведь даже убежать может. Настоящий же он же. Мне мамка вобще еще всякое приносит. Волка еще даже… (Смеется.) Не волка — волчок. Вот… (Достает волчок.) Смотри… (Раскручивает волчок на столике.) Смотри как… Смотри…
Смеется.
ГОЛОС. Я рассказывала, рассказывала ему. Рассказывала про свое придуманное счастье, про свое волшебное детство. Рассказывала про все, все, все, чего не было в моей жизни. И он верил во все это. И мне не было стыдно. Потому что я тоже верила. Верила, что мать работает директором магазина, что у нас дома настоящая карусель, ежики, попугаи, много телевизоров и печатная машинка. Верила, что летала с матерью на настоящем самолете и плавала на таком же настоящем корабле. А главное, что мать любит меня. Любит, любит, любит…
Волчок летит под столик.
ГОЛОС. И я была так благодарна этому немому слушателю за подаренное счастье, что даже хотела целоваться с ним. Или даже целовалась… Я не помню…
Девочка выбирается из-под стола.
ДЕВОЧКА. А я еще умею… Хочешь научу могу… (Голос её дрожит.) Это и не страшно даже… так делать… (Подходит.) И не страшно даже… делать так… И не страшно совсем даже… Не страшно… (Быстро целует фотографию.) Вот так умею… (Опускает глаза.) Вот… Дурак!
ГОЛОС. Наша дружба могла бы длиться бесконечно долго и перерасти во что-то большее, если бы однажды кладбище не стало для меня тем, что…
8
ГОЛОС. …тем, что отнимает.
ГОЛОС. Где-то в глубине души я была рада, что это не мать.
Мать сидит на табуретке рядом с гробом.
СЕСТРА. А соседи-то, че ни кто не придет, что ли?
МАТЬ. Какие соседи? Все на три буквы посланы давно уже… Соседи твои…
СЕСТРА. Нужно было б мне тогда с работы что ли кого позвать…
МАТЬ. Ну дак и звала бы.
СЕСТРА. Да кто ж знал-то…
Поправляет бабке руки.
МАТЬ. Ну че?
МАТЬ. Доходилась на свое кладбище?