— Это просьба адмирала о помощи, — уточнил Йергос, усевшийся на край стола и качающий ногой.
Дарий еще раз перечитал запрос.
— Пираты обнаглели настолько, что…
— Да, воруют людей, — Йергос ухмыльнулся. — У них там считается, что из нас получаются лучшие рабы — смиренные и трудолюбивые. Дааль ближе всего к Беззаконным землям, вот и лезут.
— Слышал, что недавно беззаконникам удалось перелезть через Драконий Хребет. Правда, что ли?
Йергос кивнул:
— Правда. Пятеро обезумевших истощенных людей. После допроса они сознались, что изначально в путь выдвинулся целый отряд, больше ста человек, но почти все погибли. Кого звери задрали, кто со скалы сорвался, кого свои съели. Так что волноваться не о чем, горы по-прежнему защищают нас, наша слабая сторона — море, вот они и грабят там, и людей воруют. Магистр рекомендовал тебя, ты честен, не прельстишься богатством и не спасуешь перед опасностью. К тому же у тебя есть все необходимые навыки. Да! — он воздел палец, спрыгнул со стола и прошелся по кабинету. — Ты ж понимаешь, что просто так пираты сюда не приплывут. В городе наверняка имеются предатели, которые торгуют с ними и держат связь.
Дарий положил листок на стол, представил себя на новой должности. Он станет главным над флотскими, сам адмирал будет советоваться с ним… Но почему он, средний сын, еще не заслуживший уважение горожан, а не дознаватель, который обычно занимается подобными делами? Одно из двух: или дознаватель под подозрением, или считают просьбу адмирала ложной тревогой.
— Легионеры мне подконтрольны или нет?
— Скорее нет, но они будут обязаны всячески содействовать тебе.
— Но почему я, а не, скажем, Бажен? Я ж слепыш, ни допросить толково не смогу, ни внушение использовать.
— Нужны неожиданные решения и смелость, а это по твоей части.
— Город знатно завшивел, — скривился Дарий, хотелось думать, что ему поручили стоящее дело, а не тухлое, плод фантазий адмирала Фротто. — Крысы не только среди флотских, но и среди легионеров, и в городском совете. Такое дело не провернешь в одиночку. Опасную работу ты мне предлагаешь…
Йергос, смотревший пристально, как голодный гриф — на жертву, полную сил, кивнул:
— Именно поэтому я пригласил тебя. И не ошибся. Видел бы ты, как заблестели твои глаза! Ты сейчас знаешь, на кого похож, да? На ищейку, взявшую след дичи.
— Ты знал, что я не откажусь.
— Конечно.
— Когда приступать?
— Вчера.
— Понял, чем раньше, тем лучше. Пусть официально это случится с завтрашнего дня, я не спал ночь, и думаю, что сегодня из меня никудышный сыщик.
Дарий солгал: мысленно он уже вертел в руках запутанный клубок и думал, с какого края к нему подступиться, за какую из нитей потянуть. Начать нужно с самых низов, но сперва узнать, какие товары ввозятся в Дааль с Беззаконных земель, сколько ввезено законно, а сколько, возможно, прибыло тайно. Побродить по рынку, с людьми поговорить, особое внимание уделить парусной ткани и пряностям.
— Какие я могу применять средства для дознания?
Йергос прищурился и улыбнулся:
— Ты ж понимаешь, да? В интересах следствия допускается нарушение личного пространства, применение методик влияния и подавления воли — все то, что запрещено другим магам… Я уверен, что злоупотреблять властью ты не будешь, да?
Погруженный в мысли Дарий кивнул. Эта работа ему нужна, чтобы забыться. Взять след и гнать, гнать крыс, а потом одну за другой схватить их за горло. Злобно улыбнувшись своим мыслям, Дарий сказал:
— Мне нужен список товаров, привезенных оттуда, и образцы. Думаю, остальное — дело нескольких недель.
— В этом тебе поможет или адмирал, или городской голова… Ты же собирался выспаться, да?
— Я передумал. Пиши бумажку с гербовой печатью, которую можно будет ткнуть в нос любой даальской крысе.
Йергос снова сидел на краю стола, покачивая ногой, держал в руках свиток и довольно щурился, а вот Дарию было не до смеха:
— Я настолько предсказуем, что ты был уверен в моем согласии?
— Знай свои слабые стороны и попытайся сделать их сильными, — Йергос вручил свиток и добавил: — Знаешь, как тебя называют за глаза?
— Конечно. Черный пес, — Дарий прочел приказ и оскалился. — Не вижу в этом ничего оскорбительного. Собаки — разумные создания, некоторые даже разумнее людей. Преданные к тому же, не просто так люди доверяют им свои жизни. Гораздо обиднее быть Шакалом, не правда ли? К тому же, мне кажется, пэрр Арлито не заслужит столь скверное прозвище.
— Полностью с тобой согласен.
Шагая по коридору, Дарий уже не был так уверен в своих силах, потому что злоумышленник наверняка действует под прикрытием кого-то из своих, и доверять никому не стоит, в том числе Йергосу. Следует обратить внимание на того, кто будет больше всех интересоваться ходом расследования. И откуда это чувство, будто над головой сгущаются тучи?
Глава 3. Джерминаль. Пора Выбора
Обнимая Кукуню — тряпичную куклу с бусинами-глазами и нарисованным ртом, — девочка прижималась к деревяшкам пола под кроватью. Глаза привыкли к темноте, и она увидела неровную линию, где половица примыкала к половице, черную дырку мышиной норы. Лучше пусть мышь, чем пьяный папка!
Вчера в трактир приехали богатые, девочка играла на флейте, и они с отцом заработали три монеты. Папка был добрым и дал ей один ном, она за пять о купила Кукуню — очень давно хотелось. Сегодня деньги почти кончились, если не считать сдачи, потому папка пьяный и злой. Хорошо если он не помнит о деньгах, которые дал ей, а если помнит?
Еще давно папка поколотил ее — подумал, что она деньги украла, а на самом деле он уснул за столом пьяным, и его обворовали. Потом он протрезвел, попросил прощения, купил дочери булочку с маком и леденец на тонкой палочке, и она простила — куда деваться-то, кроме отца у нее никого нет. Старшая сестра не считается — у нее злой муж. Такой злой, что прошлой зимой выгнал папку так, что аж побил.
Когда открылась дверь в комнату, девочка вздрогнула и зажмурилась.
— Джерминаль! — позвал отец. — Ты где?
Отозваться? Страшно, тогда он сразу побьет. Промолчать? Побьет позже. А может, если спросит за деньги, сказать, что он ничего не давал — бывало, он забывал о том, что делал. Вдруг и сейчас забыл, а зовет просто так. Все-таки правильнее вылезти, а Кукуня пусть здесь побудет.
Молча Джерминаль вылезла из-под кровати, глянула на отца с ужасом, потом улыбнулась, ведь он не злился, наоборот, принес лепешек, сыра и молока. Сел, растопырив колени, и принялся нарезать лакомство.
Он наклонялся так низко, что седые космы свешивались до самого стола, закрывая лицо, поросшее двухдневной щетиной.
— Ты чего там пряталась? Набедокурила?
Девочка мотнула головой, уселась на койку и с вожделением воззрилась на душистый сыр и лепешки, пахнущие так, что в животе урчало. Но приходилось ждать, потому что отец не любил, когда таскают еду раньше трапезы.
— Готовься, сегодня бэрры опять придут, всю ночь играть будем.
Разложив сыр на кусках лепешки, отец выпрямился и пристально посмотрел на дочь, втянувшую голову в плечи. Придвинул к ней стакан молока и лепешку с сыром.
— Ешь, а то совсем отощала. Другие девы в твоем возрасте уже расцветают, а ты, как бледный больной цыпленок.
Крякнув, он отцепил от пояса баклагу с водкой, приложился к ней. Джерминаль принялась быстро жевать, чтобы поскорее расправиться с обедом и уйти на задний двор поиграть — пьяный папка невыносим. Опять ругать начнет.
— Хозяин знаешь, что сказал? — спросил он, и девочка подавилась, закашлялась. — Что мы дармоеды, наживаемся на нем, хорошую комнату занимаем. Велел тебе днем отправляться на скотный двор и Фрее помогать. Что, не по нраву тебе? Ничего, поработаешь пока. Не все ж мне тебя на горбу тащить. А как расцветешь, полегче будет. Хотя… — он махнул рукой и отвернулся.
Почему будет полегче, Джерминаль не знала, но ей нравилось думать, что когда-нибудь она научится играть красиво-красиво, перестанет бояться отцовских капризов, выйдет замуж за доброго человека. Он представлялся высоким, светловолосым, как она сама, и с голубыми глазами.
— Сегодня ладно уж, посиди дома, — сменил отец гнев на милость. — На скотный двор завтра пойдешь. Какой с тебя толк, ума ни приложу, тебя ж конь сдует. Только дохнет — и сдует, — отец хохотнул, снова приложился к фляге, он уже начал пьянеть, и его глаза сощурились, покраснели. — Другие девы в одиннадцать лет уже о-го-го, а ты… имей в виду, что красивым девочкам охотнее дают деньги, чем заморышам.
Пока отец ел, Джерминаль сидела, глядя на муравья, пытающегося стащит крошку со стола совсем близко от папкиной руки, и очень за него болела. В конце концов муравей шлепнулся на пол, выронил крошку, но не разбился, снова взялся за нее. Девочка выдохнула с облегчением.
На папку она не злилась, понимала, как ему тяжело с таким никчемным созданием — корми ее, пои, играет она плохо, людей боится. Наоборот, спасибо ему, что не бросил, когда мама умерла, и бродячим актерам не продал… Хотя кому она нужна? И даром ведь не возьмут. А папка бывает хорошим и ласковым. Один раз обнял, расплакался, кровинушкой назвал. Джерминаль очень старалась, чтобы он еще раз ее приласкал, но, видимо, у нее плохо получалось.
Наконец он ушел, Джерминаль подождала, пока стихнут его шаги, достала из-под кровати Кукуню и рассмеялась. Платье у нее было ярко-красное, как настоящее, и волосы почти как настоящие, и шляпка. Теперь надо засунуть ее в мешок, чтоб хозяйские дети не отняли, и уйти в лес, подальше от всех.
Где же взять этот мешок? Наверное, лучше всего стащить в конюшне, их там много пустых. Не стащить даже — взять на время, а потом вернуть. Никто не заметит. Джерминаль залезла под кровать наполовину, спрятала куклу, а когда собралась назад, почувствовала, что кто-то наблюдает за ней. Ощущение было настолько явным, что она оцепенела и не могла двинуться ни вперед, ни назад.