нности если угонщик был не «посторонним», а из «Палестры» и знал о привычках этого сторожа!
Неодобрительно покачав головой, полковник Гуров вышел из пропитанной алкогольными парами комнатушки. Будить сторожа не было никакого резона…
Пройдясь по берегу базы, Лев достаточно быстро обнаружил то, что искал. Вот, между водными велосипедами и двумя дюралевыми катерками три бело-голубых корытца, точно такие же, как тот скутер, за которым он безуспешно гонялся полтора часа тому назад. А было гидроциклов на стоянке четыре, это хорошо заметно, потому что осталось пустое место с края, там как раз уместился бы еще один такой же скутерок. Гуров подошел поближе и принялся внимательно разглядывать, как именно гидроциклы крепились к низенькому причалу. А крепились они каждый по отдельности тонкими, но прочными стальными тросиками, в петли которых были вставлены небольшие навесные замочки.
Возиться с замочком угонщик не стал, хоть, при желании, такой можно открыть обычной английской булавкой. Нет, он просто перекусил тросик чем-то наподобие бокорезов.
"Интересно, где сейчас этот инструмент? – подумал Гуров, внимательно разглядывая кусок перекушенного тросика. – Он ведь мог попросту выбросить его в воду, прямо здесь, около причала. Зачем угонщику такая улика в кармане? И если он работал без перчаток, будучи уверенным, что бокорезы не найдут, то мог оставить свои отпечатки. Поэтому найти их крайне желательно, но сейчас я этим заниматься не стану и в воду не полезу. Есть соответствующие специалисты, имеется специальная аппаратура, и если металлический инструмент лежит на дне где-то в радиусе десяти метров, то его обнаружат. Еще вопрос: все ли гидроциклы заправлены? Ага, все. То есть он мог брать любой, если был точно уверен, что в бачках всех моторов есть бензин. А если не был? Тогда ему надо было слегка покачать каждый гидроцикл, чтобы услышать плеск бензина в бачке, как это сейчас сделал я. Опять же, могли остаться пальчики! Не думаю, чтобы преступник оказался настолько опытным, чтобы не позабыть о такой возможности. Надо будет проверить мое предположение. А вот очередной вопрос: где сейчас угнанный гидроцикл? Ясно, что возвращать его сюда, на место, преступник и не собирался. Оторвавшись так лихо от меня, он мог пристать к берегу где угодно, конструкция скутера это позволяет. Но что затем? Бросить ненужный скутер и уходить по берегу на все четыре стороны? Понимая, что скутер начнут искать по берегам Битцы и обоих прудов и вскоре наверняка найдут? Нет, если покушавшийся на Екатерину человек не совсем глуп, он должен был бы, высадившись на бережок, проделать в днище гидроцикла несколько хороших дырок, набросать в него булыжников, а затем оттолкнуть от берега. Тогда скутер в самый короткий срок булькнет на дно, и обнаружить его будет значительно сложнее. Но кто сказал, что сложно – это невозможно? Когда он, петляя, как заяц, удирал от меня на полной скорости, у него вряд ли было время и возможность задуматься о том, что отпечатков на скутере – вагон и вагонетка. Тем более – стереть их. Да и позже, после отрыва, его мысли наверняка были заняты другим. Скажем, вопросом: а кто это за мной гнался, да так настырно, что едва не поймал? Кем бы ни был этот человек, навряд ли он меня знает в лицо, я все же не кинозвезда. Тем более он не мог предвидеть мой сегодняшний визит к Екатерине Давиденко, о нем даже Резоев оказался не предупрежден. Так что скутер необходимо найти, поднять, если он, как я подозреваю, затоплен, и самым внимательным образом осмотреть на предмет отпечатков пальцев и других возможных вещдоков".
Одно вещественное доказательство уже лежало у него в кармане – тот самый заостренный стальной стерженек, арбалетная стрелка, чуть не лишившая жизни Екатерину Федоровну. Гуров достал стрелку из песка пляжа, а затем плотно упаковал в небольшой воздухонепроницаемый полиэтиленовый пакет. Несколько таких специальных пакетов, герметично закрывающихся на особую липучку, всегда лежали в бардачке его «Пежо». Ведь покушавшийся касался стрелки совсем недавно, когда вкладывал ее в желобок своего самострела. До самострела теперь не добраться, это не скутер, на дне его не отыщешь, но стрелка – вот она! И даже если преступник был в перчатках, в чем полковник Гуров сильно сомневался – неудобно в перчатках целиться и стрелять! – все равно микрочастички его пота и других кожных выделений на стерженьке имеются. А они, как известно, определяют особый, только конкретному человеку присущий запах, столь же индивидуальный и неповторимый, как отпечатки пальцев или рисунок радужки глаза! Вот зачем Гурову потребовалась служебно-розыскная собака с проводником-кинологом. Собака может сделать так называемую «выборку», обнюхав предмет, она найдет того, кто держал его в руках, выберет такого человека среди множества других, если, допустим, построить их в шеренгу. Правда, получается такое далеко не всегда, подвиги киношного Мухтара, они кино и есть и строгим юридическим доказательством не являются. Но полковнику Гурову и не нужны были сейчас строгие доказательства, ему был нужен реальный подозреваемый, которого можно взять в разработку. Тогда и доказательства появятся. А в шеренгу для выборки Гуров собирался построить всех, кого встретит на территории специнтерната. Прежде всего воспитанников, но и педагогический персонал тоже. Ничего, встанут как миленькие! Лев вполне допускал, что злоумышленник, связанный каким-то образом с интернатом, может вернуться туда, рассчитывая на то, что здесь его искать не станут: под свечкой, как известно, темнее всего. Ведь нацепил же он зачем-то противогазную маску, которая тоже, конечно же, уже покоится на дне водохранилища! Значит, надеялся на то, что какое-то время останется неузнанным. Но, даже если это не так, если прямая выборка не даст результата, собачка все равно пригодится. Была у Льва одна идея насчет того, как еще можно использовать собачкин нюх. Лишь бы псина толковая попалась, у собак ведь тоже все, как у людей: есть умные, есть – не очень, есть таланты и посредственности, лентяи и труженики.
Первые две стрелки для выборки не годились. Запахи ведь быстро выветриваются, именно поэтому сыщик упаковал свою находку в герметичный пакет. Кроме того, слишком много народа брало те стерженьки в руки. Не годилась, к сожалению, и зловещая «убиенька», извлеченная Станиславом из груди Анджея Сарецкого. Там все перебивал бы запах крови, кстати, это относилось и к двум первым стрелкам. А вот третья стрелка в цель не попала, крови на ней не было, и в руках ее держали только два человека: неизвестный злоумышленник на гидроцикле и сам полковник Гуров, когда доставал стальной стержень из песка. Собака, конечно же, сначала кинется к Гурову – его запах свежее и вот он, рядом стоит. Именно поэтому в разговоре с Крячко Лев подчеркнул, что пес должен быть умным, а кинолог – опытным. Тогда хорошо знающий свое животное проводник может «растолковать» ему, что выборка была ошибочной и требуется повторная, по другому запаху. Толковая собака поймет, перестанет обращать внимание на Гурова и начнет поиск по новой.
Более ничего интересного на водно-спортивной базе полковник Гуров обнаружить не надеялся. Он еще раз заглянул в сторожку, хмыкнул, подивившись богатырскому храпу упившегося охранничка, и зашагал к воротам. На разговор с дачником и посещение базы он затратил чуть ли не полчаса, и теперь следовало поторапливаться. Совершенно незачем, чтобы Крячко во главе отряда помощников, с собаками, пистолетами, своим и Гурова, и грозными бумагами от прокурора появился в «Палестре» раньше, чем там окажется Лев Иванович! Ведь Станислав ничего о последних событиях не знает, он не сможет овладеть ситуацией, пока Гуров не растолкует, что к чему.
Гуров резко увеличил темп ходьбы. Еще минут пять, и вон за тем поворотом должен показаться особняк интерната. Тени удлинялись, было уже около трех часов, но солнце по-прежнему светило ярко, как в июле, согревая воздух, и ветерок оставался теплым. Костюм и ботинки на полковнике Гурове окончательно просохли, и Лев Иванович вновь приобрел свойственный ему элегантный вид. В таком не стыдно появиться где угодно, хотя бы и в цитадели коррекционной педагогики.
"Нет, – подумал Гуров, завернув за поворот и увидев в ста метрах от дороги мощную бетонную ограду, за которой виднелось трехэтажное здание особняка, – не мог Станислав меня опередить. Я на него навалил столько непростых поручений, что он, даже с генеральской поддержкой, за час не управится, даст бог, Крячко будет здесь минут через сорок. Итак, вот она, «Палестра»! Пора приступать к близкому знакомству с ее обитателями".
Глава 9
Здесь охрана оказалась не в пример серьезней, чем сторож-пьяница на водно-спортивной базе. Двое хмурых широкоплечих парней в камуфляжках внимательно изучали его служебное удостоверение. Гуров же в это время не менее внимательно изучал забор и ворота, заметил он и несколько крупных кавказских овчарок на блокпостах, расположенных по периметру забора. Льва интересовал вопрос: насколько легко можно проникнуть на территорию специнтерната и, что еще важнее, насколько легко ее можно незаметно и несанкционированно покинуть, если возникнет вдруг такая необходимость. Гуров пришел к выводу, что покинуть – значительно легче! Достаточно подружиться с собачками на блокпостах, прикормив их, примелькавшись, чтобы считали за своего, не порвали, не подняли тревоги.
И не лезть в ворота, где стоят верзилы в камуфляже, а перебраться через забор немного в сторонке. Да, поверху забора расположена следящая система объемных датчиков, но сразу видно, что сориентирована и настроена она таким образом, чтобы реагировать на попытку перелезть через бетонный забор извне! Тогда она даст тревожный сигнал на пульт, возможно, включит сирену или что-то в этом роде. А внизу незадачливого визитера уже будут поджидать острые собачьи зубы. Но вот если лезть через тот же забор изнутри огороженного участка, то, при известном навыке и ловкости, следящую систему можно обмануть и она не сработает. Это, кстати сказать, коренной и неустранимый недостаток такого рода систем, лазерные следящие датчики подобного порока лишены, они несравненно надежнее, но ведь и «Палестра» не сверхсекретный военный объект! И не тюрьма