— Кстати, — я сел поудобнее. — Когда будешь возвращать помещение хозяину, передай, пусть оружейную комнату не трогает. Когда ЧОПов будет больше, у него это здание с руками оторвут, если всё останется.
— Ну да. А вот шкафы сниму, могу тебе тоже продать.
— Ну а ты сам? — я пристально посмотрел на меня.
— Я бы к тебе, конечно, пошёл, — Вася хитро сощурил глаза. — Тебе же там руководитель смены требуется, опытный.
— Мне нужен инструктор, — твёрдо сказал я. — Ну а со временем, может, как ты хотел, учебный центр откроем. Но пока только инструктор. Плачу восемь сотен баксов в месяц на этот год, потом посмотрим.
Он явно хотел пойти старшим смены, которым я платил по тысяче, вернее, в рублях по курсу. Но я отказал, а Женя явно удивился, но не спорил. Объясню ему потом.
— Ладно, — Рудской помрачнел. — Инструктор, так инструктор. Я и так в основном у тебя этим и занимаюсь, а теперь на постоянке буду.
— Договорились. Давай на неделе закроем все организационные вопросы, и беру к себе всех вас. Главное, чтобы Петрович в разрешительной системе остался доволен, он же наш лучший друг в городе.
И правда, у Васи были подходящие люди. Бывшие менты, среди них один технарь, который обучал Ярика, и сам Вася, умелый инструктор. Хотя Женю явно подмывало спросить, почему я отказался взять его на смену, но у нас пока были другие дела.
Расправившись с бумажной работой, пошли перекусить в столовую, где сегодня подавали борщ и солянку. Но не суп, а второе блюдо, затушенную квашеную капусту с картошкой и мясом. Ещё был чай, чёрный и густой.
В столовой пусто, посетителей не было. Мы сели за красный пластиковый стол, поставив на него подносы, тоже из пластика. В зале играло «А когда на море качка». Женя сразу насыпал кучу сахара в чай.
— Дома две ложки, в гостях шесть, — он засмеялся, вспомнив анекдот, но посерьёзнел и спросил: — Волк, а чего ты Рудского старшим смены не взял? Подходит же.
— Я к нему присмотрелся за это время, — сказал я, поедая суп. — Он хороший инструктор, но очень хитрый, хотя и не подаёт виду. Сам захочет конторой рулить со временем.
— Уверен? — Женька склонился над борщом.
— Да, Вася такой. Ну и ты меня сейчас понять должен хорошо. Я его не видел в жёстких условиях, а Машуков тогда не испугался, когда братва наехала на трассе. Он уже проверен в бою, можно сказать.
— Ну да, дело такое, — он кивнул.
— И, самое главное, я уже Денису обещал эту должность. А у нас их всего две, и вторая у Лёни.
— Ну ладно, — Женя копался ложкой в гуще супа, выискивая мясо. — Тебе виднее.
— Присмотримся к Рудскому. Он же ещё, видишь, был начальником, сейчас подчинённый, но гонору может быть много. Да и бывшие менты не любят кому-то другому подчиняться.
— Дядя Лёня же слушается.
— Лёня — наш партнёр по бизнесу и прекрасно это понимает, а ещё он очень надёжный человек. Костя с Андреем тоже так думают, и у них долгов много, с которыми хотят рассчитаться. А вот как поведут себя эти, надо смотреть.
— Ладно, Волк, решай сам.
— Если сработаемся, поставлю повыше, нам же ещё угольный разрез потом брать под охрану. Не сработаемся… ну, инструктор он хороший в любом случае. Завтра и возьмём его, стрелять же надо. Женька, ты сейчас оформи ведомости на патроны, я подпишу, чтобы утром не возиться с этим.
— Ну ладно, — он вздохнул. — Зато люди теперь есть, да?
— Да, надо к ним притереться. Зато знаешь, чем это хорошо? — я закончил с борщом и пододвинул к себе тарелку с солянкой. — Теперь есть люди на охрану конторы, а то нам не хватает, почти все же на комбинате. Я уже тебя хотел просить, чтобы ты подежурил завтра ночью, там же Пётр один будет, Павел приболел. Петька, конечно, мужик здоровый, но всё равно, его одного мало.
— Да, маловато одного. А бабки пришли от питерских?
— Да, — я кивнул. — Закупим ещё кой-чего. Но надо расширяться. Считай, к концу года, когда смены увеличатся, у нас большая часть денег с комбината будет уходить на зарплаты и остальное.
Людей у нас будет больше, а платим мы хорошо по местным меркам, от 100 долларов тем, кто пока обучался, от 300 до 500 и выше тем, кто уже устроился, в зависимости от опыта и работы, которую человек выполнял. Это намного выше, чем получали по области, даже с учётом всех этих районных и северных надбавок, которые у нас полагалось выплачивать.
Разрядов для охраны пока не было, но мы между собой обдумывали систему, чтобы любой, кто работал хорошо, мог получать больше. Или премию, или прибавку к зарплате.
Но со временем, свободных денег будет меньше, поэтому многие вопросы надо закрыть сейчас, пока они есть. Женя предлагал закинуть всё на проценты в банке на валютный счёт, но я-то точно знал, что будет со всеми этими вкладами в августе 98 года, так что ответ — твёрдое нет.
На следующий день поехали в комбинат большой компанией, захватив часть претендентов на вторую смену. Женя был напряжён больше всех, ведь сегодня он взял оружие для обучения, и много патронов, которые сам всё утро отсчитывал по ведомости расхода боеприпасов на учебную практику. Сумку со всем этим он держал на коленях и постоянно заглядывал внутрь.
Хорошее место для тренировки стрельбы мы нашли давно, на старом карьере недалеко от основного. Туда мы принесли стол, рядом с которым постелили брезент, чтобы гильзы не потерялись. А ещё Женька заказал в стройцехе депо самодельные мишени из листа ДВП, и сегодня была готова первая партия.
Рудской показал неплохое упражнение. Он стоял в стороне, снаряжая магазины к ИЖ, но снаряжал их не полностью. Где 2 патрона, где 5, где 8. Так учатся быстрее перезаряжать, а заодно не давить впустую на спусковой крючок, когда пистолет уже не стреляет.
Уши закладывало от стрельбы, даже ослабленный патрон от ИЖ всё равно был громким, а наушников у нас не было. Женя иногда матерился, когда гильза улетала далеко за брезент. Их все надо было найти и пересчитать, ведь их нужно хранить для отчётности и предоставить в конце квартала вместе с ведомостью. За каждую потерю потребуется писать объяснительную.
— Быстрее! — поторапливал Рудской очередного стрелка. — Заряжай быстрее!
Один из кандидатов, темноволосый парень Владик Ташевский, которого, конечно же, сразу прозвали Влад Сташевский в честь известного тогда певца, постоянно терялся, когда надо было перезарядить ИЖ, хотя у парня был реальный боевой опыт. Но из пистолета ему раньше стрелять не доводилось.
— Хреново, — сказал Рудской, отмахнулся и забрал пистолет, чтобы разрядить. — Двойка.
— Влад, ты же в десантуре был, — укорял Слава, когда Владик отошёл от стола с оружием. — Ты разве не должен лучше стрелять?
— А на даче генерала, которую мы строили, нам стрелять вообще не давали, — со смехом ответил тот. — Ладно, чё там, двоечка мне за стрельбу?
— Угу, — Женя выругался, пересчитывая гильзы, и встал на четвереньки, чтобы найти последнюю. — Если эту гильзу не сдашь, тебе не только двоечка будет, я тебе в чердак с ноги пропишу! Я тут всех порву, нахрен! Где ещё гильза?
— Спокойнее, — я опустился рядом и нашёл ещё одну, почти зарытую в песке. — Это только первый день стрельб, завтра ещё будут. Надо брезента больше принести, а то далеко улетают.
— А то я не знаю, — Женя пометил в блокнот, кто стрелял, и поглядел на самодельные мишени из ДВП, покрытые отверстиями от пуль. — А неплохо постреляли. Хотя лучше бы с калаша, кхе!
— Вася, — позвал я. — Объясни пока парням, что делать, если поймают нарушителя, а участковый уйдёт в загул и не сможет оформить протокол. Других-то милиционеров в радиусе ста километров нет.
— А он пьёт? — спросил Слава. — Хотя чего тут ещё делать? Дыра дырой.
— Видел его с утра, — сказал Женя. — Слишком он весёлый был, в магазин шёл.
— Получку, наверное, дали, — Рудской пожал плечами. — Пошёл отмечать.
— Ну, ты объясняй, — я отряхнул штаны от пыли. — А я в общагу пойду схожу, посмотрю, как там устроились. Вот если и они там бухают после смены, я им точно устрою.
Новозаводск, утро
— Пацаны волнуются, Череп, — с напором произнёс Витька Самосвал. — Мы остатки богатовских покрошили, территорию держали, на стрелках отбивались, а нам вместо нашей доли какое-то фуфло всунули. Гоша там совсем уже? У него там мозги жиром затекли?
— Ты за базаром следи, Витёк, — отрезал Череп.
Самосвал заткнулся, серьёзные бойцы из его бригады тоже помалкивали. Череп положил широкие ручищи на деревянный стол, глядя на бригадира, потом достал сигарету из лежащей перед ним пачки кэмэла.
— Ну в самом деле, Череп, — Самосвал продолжил более спокойным голосом. — Нас едва менты не повязали возле этой общаги. А те точки на рынке, что должны были нам отдать, ушли ворам. А им-то с какого перепугу? — он снова начал кипятиться. — Из-за того, что тот хмырь приезжал? Вот говорит же братва, что Гоша совсем уже…
— Помалкивай, — Череп посмотрел на него исподлобья. — В лицо Гоше ты это не скажешь, так что и при мне не вякай.
— Но Череп, сам посуди, у тебя авторитет, тебя братва уважает! Нам за это дело дали какой-то пустырь…
— Это не какой-то пустырь, — перебил Череп. — Это территория рядом с рынком. Там барыги живо откроют тебе чего-нибудь. Или точку торговую, или автоматы, или чего хочешь. Там постоянно мимо народ ходит, место денежное. Поговори с коммерсами, пусти их туда, живенько там палатки поставят и торговлю наладят, а тебе будет процент капать. Могут и торговый центр построить. И чё? Мало тебе этого? А?
— Я не думал об этом, — Самосвал опустил взгляд.
— А тебе и не надо думать, за тебя Гоша думает. Нету больше рыночных, так что работать там будем мы, — Череп сунул недокуренную сигарету в стеклянную пепельницу. — И не старух с картошкой крышевать, а серьёзное дело будем мутить. Я тут сам у Гоши тебе это место выбил, он хотел игорный клуб открывать. А ты мне предъявы кидаешь!
— Я тебе не предъявляю, Череп! Ты вот пришёл, пояснил мне всё за это дело, а я не прав оказался, признаю. Братве скажу, что вот ты всё разрулил, как и раньше, — Самосвал вздохнул и добавил грустным голосом: — Ты же понимаешь, Гриша, как всё сейчас идёт, все на нервах.