Два оперативника из УСБ тем временем вскрывали заклеенное на зиму окно, чтобы достать пакет со взяткой. А полковник нашёлся что сказать:
— Вы прервали операцию! — воскликнул он. — Мы должны были арестовать Волкова за дачу взятки, а вы…
— Да-да-да, — закивал майор из УСБ. — Как скажете. Только с чего вдруг вы не стали арестовывать Волкова сразу? Решили сделать это завтра? Сколько ещё? — он повернулся к окну.
— Почти всё.
Оперативники с шумом содрали приклеенную ленту и вставили отвёртку в пазы рамы, чтобы открыть створку. Наконец, это удалось, рама открылась, а на пол посыпалась вата, вставленная в щели ещё осенью. Будь сейчас пластиковые окна, открыть было бы проще, но тогда их почти нигде не было.
— Вот, понятые, посмотрите, — оперативник провёл фонариком над купюрой, чтобы высветилось слово «Взятка». — Всё как в репортажах по ящику.
У федералов не было пятидесяти тысяч долларов для такой операции, под расписку нашли десять тысяч, остальное разбавили фальшивыми купюрами. Сотенных купюр не хватало, их расположили сверху, внутри пачек двадцатки и десятки, а для толщины добавили резаную газетную бумагу, это тоже нашлось в ячейках с другой операции.
Полковник тут же уцепился за это, мол, какая это взятка, если большая часть денег — фальшивки или газета. Но всё же часть денег были реальными, так что не открутится, о чём его уведомил майор, который в таких делах уже собаку съел. И настоящих хватает, чтобы в деле появилась формулировка «получение взятки в крупном размере».
— От семи до двенадцати лет, — ехидно добавил при этом майор Пляскин. — С конфискацией имущества.
Купюры тем временем раскладывали на столе. Я показал на лежащие рядом 10, 20 и 100 долларов.
— Не видели фильм один, с Ильиным? — спросил я. — Где он на запорожце гонял? Там мужик заработал пачку долларов, показал жене, а она спрашивает, не поддельные ли, мужики-то на купюрах разные.
— Не смотрел, — сказал майор Пляскин, разглядывая деньги на столе.
— А он ей говорит, что это один и тот же человек, просто здесь ещё молодой, а вот здесь уже старый. И она давай вздыхать: ой, а размордел-то как, а облысел.
Пляскин засмеялся. Фильм, возможно, ещё и не вышел, но выйдет уже совсем скоро. Деньги закончили раскладывать, протокол составили и подписали, а полковника увели.
Ну а я наконец-то мог идти под подозрительными взглядами местных оперов из УБОП. Судя по всему, они не знали, что полковник вымогал взятку, но совершенно этому не удивились.
Мобилу я оставил дома, всё равно прослушивают, так что сначала заехал в контору узнать новости, и оттуда отправился на комбинат. Уже стемнело, когда я туда добрался.
Всё ещё людно, прибывшие читинские руоповцы и СОБР с ними никуда не уехали, как и ФСБ, которые заканчивали своё дело. Руоповцы успели задержать тех наших, кто сегодня стоял на воротах, но уже отпустили после напоминания Ремезова, и сейчас возвращали им оружие.
Вроде прошло спокойно, и никто не пострадал, но совсем без проблем не обошлось.
Выстрел я услышал, когда подъезжал к воротам. Собровцы, собравшиеся у будки, разглядывали молодого руоповца в потёртой кожаной куртке, который держал в руке ИЖ. Напротив него стоял Женя, и его возмущению не было предела.
— Волк, ты видел? — он показал на руоповца. — Видел, чё он сделал?
— Ты не ори! — руоповец взмахнул нашим пистолетом. — Я при исполнении, а ты…
— Тебя хоть учили, что нельзя оружие на людей направлять? — не успокаивался Женя. — Волк, прикинь, он взял пистолет и как давай зачем-то на спуск давить! И сразу — бах! Хоть в землю, а если бы убило кого?
— Не убило. Я предохранитель хотел проверить. Почему вообще патрон в стволе был? По инструкциям…
— Так предохранитель-то снят был, не видел? Чё ты там проверить хотел, если он снят? А патрон в стволе, потому что охранник заметил посторонних и зарядил оружие. Вы же не представились поначалу, думали, братва какая едет.
— Спокойно, старина, я разберусь, — я положил Жене руку на плечо и вышел вперёд. — Кто у вас старший?
— Вон, майор Жаргалов, — молодой руоповец показал внутрь будки на коллегу, который с кем-то разговаривал по стационарному телефону, который мы туда провели. — Звонит руководству.
В окно видно, что лицо у майора красное, а сам он злится. Похоже, на него орало начальство. Сами направили его и сами же сделали его виноватым, как было везде и всегда.
— А что, просто списать нельзя патрон? — спросил молодой руоповец, протягивая ИЖ. — У вас же стрельбы постоянно.
— Спишешь тут, — буркнул Женя, вытащил магазин и отвёл затвор, чтобы вытащить патрон из ствола. — Потом в разрешительной системе спросят, а куда патрон дел? Может, убил кого? Я же за каждый выстрел отчитываюсь, как и вы. А ты стрелять сразу.
Тем временем из будки вышел майор. Ему было лет сорок, но сейчас он выглядел намного старше. Я сразу подошёл к нему и кратко объяснил, в чём суть дела.
— Давайте решим спокойно, — сказал я. — Вас направили арестовывать груз ФСБ, вы были не в курсе этого. А ваш полковник с меня взятку вымогал, и теперь за это сядет надолго. Всё дело — явная заказуха, но в этом никто не признается, а виноватым сделают вас.
Он недовольно нахмурился, но молчал, а я продолжал:
— Так что давайте на этом наши тёрки закончим. Вы нам просто другой патрон отдадите, и у меня к вам никаких претензий не будет. Тем более, ребят взяли спокойно, никого не били. Я даже словечко замолвлю, — я показал на чёрные микроавтобусы ФСБ, — чтобы до вас сильно не докапывались хотя бы с этой стороны. Вы-то откуда это знали, что это за операция, вас просто использовали. Но патрон надо вернуть, за это строго спрашивают.
Майор Жаргалов вздохнул.
— Так где я тебе его возьму? У вас другие стволы, от ПМ патрон не подойдёт.
— Ну, тогда надо будет найти подходящий. Передайте его операм в местный отдел, они мне передадут. И всё, на этом вопрос закроем.
Сказав это, я отправился к микроавтобусам, где маячил силуэт Ремезова. Подполковник держал мобилу, перекладывая её из одной руки в другую, потому что мёрзли пальцы. Но несмотря на это, он буквально сиял от счастья. Когда я подошёл ближе, он убрал телефон в карман.
— Поздравляют? — спросил я.
— Да, прям прорвало. На самый верх уже ушло, там чуть паника не случилась, что этот груз едва не просрали, — Ремезов хмыкнул и полез за сигаретами. — Но мы всё исправили. Хорошая вышла операция. Это всё старые советские разработки, такое вывозить нельзя, — он показал на микроавтобус, который медленно проехал мимо нас. — Если попадёт не в те руки…
— Но вывозят.
— Как всё развалилось, вывозят только в путь. Китайцы за это платят огромные бабки. Да и не только они. Бардак везде. Знаю про один оборонный завод на востоке, так там американцы открыли свою линию по разборке ракет. У себя-то дома таким не занимаются, опасное же дело, вот к нам и привезли. А у нас-то плевать на всё, лишь бы платили. Всё продаётся и покупается.
— Всё ради денег, — я кивнул.
— Да. Когда только устраивался на работу в КГБ, о таком даже в страшных снах нельзя было подумать. Сидят сейчас там, в оборонке, на режимном объекте, и в курсе всего, что происходит. Всё, б***дь, развалено, — он выбросил сигарету, так и не докурив.
— Хоть что-то осталось, — я отошёл, пропускаю следующую машину. — Как думаешь, Серёга, среди тех, кто тебе звонил поздравлять, был тот, кто этот груз хотел вывести?
— Само собой, — он достал трезвонящий мобильник. — И не один. Но ничего поделать они пока не могут. Ладно, чё печалиться, хоть что-то срослось. Парням своим скажи, что всё с грузом безопасно, а то чего-то перепугались. И чё там у тебя ругань какая-то была с ментами?
— Сами разберёмся, это мелочи. Ребята не вредные, просто не знали толком, куда их отправляют.
— Ну смотри. Через недельку-две вернусь к вам, обсудим с тобой другие дела, — он пожал мне руку. — Я долги возвращаю, сам знаешь. Надо ещё посмотреть, что с этим делом против вашей фирмы, чтобы закрыли побыстрее.
— Будет неплохо.
Я распрощался с ним, вернулся, проверил, всё ли хорошо на территории после такого визита. Ничего не пропало, всё спокойно, можно ехать домой спать.
Через несколько дней исчез наш новый сотрудник Игорь, даже не забрав трудовую. Слава видел его на вокзале и даже махнул рукой в знак прощания, но тот торопливо забежал в вагон.
Зато агент успел убрать мой новый кабинет от залежей бумаги и так, чтобы не попасться на этом с Антоновым. А в комнате общаги, где жил агент, в тумбочке мы нашли один новенький патрон 9 на 17 миллиметров, подходящий для наших ИЖей. Женя даже проверил, не стащили ли его у нас, но всё было ровно.
Две недели спустя. Краснозаводский ГОК
Ремезов снова прибыл в город, и я отправился с ним переговорить. Он передал по телефону, что есть несколько важных вопросов. Заодно я хотел совместить другие дела, раз уж еду в город, потому что в последнее время торчу на комбинате всё чаще, иногда даже ночую здесь.
— Шины, походу, подкачать надо, — сказал Женя, когда мы выехали из гаража на комбинате. За руль БМВ сел он сам.
— Вроде нормально, — я пожал плечами. — Привык уже ездить?
— Да понемногу. Только хочется разогнать иногда, да негде, кхе. Никогда бы не подумал, что буду бэху водить. А ты Славку не видел? Он же с нами должен был поехать.
— Он утром отпрашивался в больницу, с обеда выйдет, на рынке встретимся. О, тормозни-ка, чего ему надо?
Я заметил Антонова, который стоял у шлагбаума на въезде на территорию комбината. При виде нас директор замахал руками и пошёл в нашу сторону. Я опустил стекло.
— Подбрось до города, Волк, — попросил директор, наклоняясь ко мне. — Ваш мэр стрелку мне забил, надо ехать сегодня, — он усмехнулся. — А завтра ещё будет встреча в областной администрации в Чите. На взятки будут намекать.
— Сам не давай им ничего, — я показал ему на сидение. — Вдруг подстава. Предлагать дать они тоже вряд ли будут. Подумают ещё, что и их закроют, как того полковника. А охрана где твоя, Юра?