При виде меня он приказал всем выйти, полез в тумбочку под столом, и по старой традиции достал оттуда коньяк и блюдечко с лимоном.
— Ну, как успехи, Серёга? — спросил я, усаживаясь за стол. — Дали генерал-майора?
— Ну, это вопрос времени, — сказал он, нарезая лимон складным ножиком. — Да и не к спеху, сейчас важны не звания, а должности. Новому директору присвоят звание полковника, он же в КГБ был подполковником. Поэтому и мало кто из наших поначалу верил мне, думали, назначат только одного из генералов. А вышло, как ты говорил.
— Ты не расслабляйся, Серёга. Завистников будет много.
— Знаю. Смотрю в оба. Набираю себе команду. Пойдёшь? Могу легко устроить.
— Нет.
— Ну, спросить стоило.
Острое лезвие нарезало лимон тонкими пластами, сок сбегал на блюдце. Ремезов закончил, вытер ножик платком, взял коньяк и разлил, пару раз легонько задев горлышком бутылки рюмку.
— Там теперь одни питерские будут, — продолжил он. — С Ленинградского управления КГБ. И забайкальцы, само собой, мы же пришли к нему первыми, не питерцы. Эх, был бы Ринчиныч живой, его бы я туда сразу забрал. Силой бы уволок, если надо, такие сейчас нужны.
— Ну, давай за него и выпьем.
Коньяк определённо стал лучше, чем раньше. Да и судя по бутылке — коллекционный, очень дорогой.
— Вот что, Макс, — Ремезов закрыл пробку. — Много пить не могу, сегодня самолёт, и сразу после него встреча. Короче, мы хотим с тобой поработать по этой теме с Чечнёй.
— Под себя подмять? — спросил я. — Сам знаешь, что со всем будет, когда делом займутся бюрократы и чиновники.
— Нет. У нового руководства свои планы на этот счёт. Вторая операция будет, как ты и говоришь. И подойти к ней надо ответственно. Такого ***, как в первую войну, быть не должно, от этого зависит многое. Поэтому мы можем допустить… некоторую независимость, лишь бы была эффективность. И на некоторые вещи выйдет закрыть глаза.
— А гарантии? — я посмотрел на него. — Что меня не закроют вместе со всеми, когда всё запустим?
— Операция на контроле лично у меня и только у меня. А у меня нужные полномочия теперь есть.
— А кто ты теперь? — поинтересовался я. — Ну, должность?
— Официально ещё полковник Ремезов, начальник отдела контрразведывательных операций в Читинском УФСБ, — он засмеялся. — Но, когда будет указ, будет вот так, смотри, как на бумаге. Не забыли мои похождения с грузом и оружием, и сейчас тоже, что делал, не помешало. Вот и оказали доверие.
Перед ним лежала кожаная папочка, он её открыл и достал оттуда отпечатанный на принтере приказ. Дата выставлена послезавтрашним днём, но указана фамилия текущего руководства, значит, подпишет это всё ещё директор Ковалёв.
Да, Ремезов не только успел вскочить в вагон до того, как поезд отправился. Он успел занять самое удобное место с лучшим видом из окна.
Потому что новому руководству понадобятся надёжные люди, и новый директор будет собирать вокруг себя тех, с кем работал раньше и кого хорошо знает.
И Ремезов в этот ближний круг пробился.
Неплохо так поднялся читинский майор госбезопасности, каким он был, когда впервые со мной познакомился. Поднялся… с моей помощью.
— Заместитель руководителя департамента по борьбе с терроризмом, — прочитал я вслух. — Нехило. А ещё исполняющий обязанности начальника управления специальных операций?
— Потому что УСО скоро будет подчиняться моему департаменту, но пока для упрощения работы сделали и.о.
— И тебя ещё зачисляют в коллегию по борьбе с терроризмом. Это что, где все замы директора состоят?
— Да.
— Это круто, Серёга. Я знал, что ты взлетишь, но не думал, что так высоко.
— И это не всё, — произнёс он. — В следующем году всё это и ещё парочку управ объединят в один департамент по борьбе с терроризмом и защите конституционного строя. А все силы нашего спецназа, и Альфу с Вымпелом, тоже соберут в один общий центр спецназначений, который будет подчиняться руководству этого департамента.
— И тебе нужно показать себя с лучшей стороны, когда начнётся всё это, — произнёс я. — И должность будет твоя.
Ремезов кивнул. А ведь он внезапно стал одним из влиятельных чекистов новой администрации, и может пролезть ещё выше. Зато когда новый директор пойдёт в премьер-министры в следующем году, а потом и дальше, должность должен занять наш человек.
Тогда у нас будет свой депутат в Госдуме, и свой человек в верхушке ФСБ. И это не предел.
— Так что поэтому и предлагаю поработать. И для начала, — Ремезов внимательно посмотрел на меня. — Есть одно дело, которое пригодится и тебе, и мне. Как раз на этот счёт, и ты там можешь неплохо нам помочь, и кое-что с этого получить для развития своей идеи.
— Рассказывай, Серёга, и подумаем.
Глава 2
В приёмной кабинета постоянно трещал телефон, но кто-то с грубым мужским басом брал трубку и постоянно отвечал «он занят».
— Надо закрыть один вопрос, который остался от Кравцова, — сказал Ремезов.
— А что с ним, кстати, стало? — спросил я.
Через дверь послышался очередной звонок, и снова кто-то пробасил «занят».
— Увезли с приступом в больницу, но не откачали, — неохотно произнёс Ремезов и продолжил: — Давай о деле. Это то, что ты тогда журналистам говорил — поставки оружия террористам. Спереть-то он смог, а вот продать не успел. И нельзя допустить, чтобы оно ушло на Кавказ.
— Предлагаешь, чтобы его «купили» мы? — догадался я. — А у выживших партнёров Кравцова нет там контактов и он ищет других?
— Да есть, конечно. Но генерал Рыбаченко, на которого мы думаем, постоянно встречается с разными ненадёжными людьми, — Ремезов сделал паузу и снова начал чеканить фразы: — Ахмед Дженготов, который раньше работал на Платонова. Как обстоит дело сейчас — изучаем вопрос. Ещё Султан Даудов, эмиссар Масхадова. И Алихан Гайтукаев, из того же банка, откуда был Иса. Эти связаны с Басаевым.
— Во как. Выбирает, кто из них заплатит больше? А груз держит у себя?
— Скорее всего. А нам надо поймать его на горячем и показать публично.
— А я думал, таким занимается военная контрразведка, — задумался я. — Или это по твоей части, потому что борьба с терроризмом?
Он кивнул.
— Значит, поймать и показать по ящику. Наша старая схема, на которой мы тогда ловили того полковника.
— Да, поэтому я к тебе и пришёл, чтобы всё ускорить. Тут надо надёжных, чтобы не ушло на сторону. А что до остального, — Ремезов стал говорить тише, хотя вряд ли кто-то сможет его подслушать, — информация пришла от армейской разведки. Его там не любят, сдали нам. Если поучаствуешь, получишь там очень много контактов, кто захочет с тобой поработать напрямую, без лишних прокладок.
— Поймать такого на горячем — это само по себе неплохо, но мне бы хотелось кое-что ещё.
— И что? — Ремезов в ожидании уставился на меня.
— Чтобы часть этого оружия после всего попала ко мне.
— Волков! — воскликнул он. — Это не шутки тебе. Это боевое оружие! Автоматы, винтовки, гранатомёты! БТРы даже!
— Я и не шучу. С чем мы туда потом заходить будем? С ружьями и карабинами? Людей надо вооружать, а это оружие не уйдёт братве и боевикам, а останется нам. И пойдёт в дело. Это даже надёжнее, чем судьба остального груза. Преемник твоего Рыбаченко может и сам торговать стволами, а мы таким не занимаемся.
— Ты многого просишь, Макс, — устало сказал Ремезов. — Мы насчёт твоей идеи разговаривали…
— И вот насчёт этого тоже. Давай вот лучше так сделаем. Когда устроим операцию, организуешь мне встречу с вашим директором? Я лично передам, что делаю и что хочу этим добиться. Смогу объяснить лучше, чем ты.
— Это не так-то просто.
— А потом будет ещё сложнее, годика эдак через два вообще к нему не пробьёшься. Пока ещё реально, надо постараться. Давай вот, когда закончим, и ты принесёшь начальству голову этого генерала, — я усмехнулся. — Или как там у вас принято? Вот и представишь меня сразу, как верного соратника, который с этим помог и не только с этим.
— Ну ты даёшь, — Ремезов хотел сказать что-то громкое, но хмыкнул и полез за коньяком. — Макс, не знаю, как ты всё это делаешь и откуда всё знаешь, но просто так ты ничего не предпринимаешь. Ладно, кредит доверия к тебе есть, огромный. Насчёт оружия — под очень большим вопросом. Скажут ещё, что мы его продаём на сторону, если даже просто разговор об этом вылезет наружу. Но могу гарантировать, что над вопросом подумаю. А вот насчёт встречи постараюсь устроить. Кстати, — он что-то вспомнил. — Ты тогда деньги оставлял…
— Хочешь сказать, ты их не тратил? — я удивился.
— Пришлось показать, что настроен серьёзно, а то бы ленинградские коллеги оттеснили бы на задний план. Пригодились один раз. Но тридцатка осталась…
— Ну ты даёшь, Серёга, в Москве узнают, засмеют. Да оставь себе или жене отдай, на детей, или ещё куда-нибудь отложи, не помешают. Только на счёт в банке не клади. И на рубли не меняй. А вообще, — я поднялся. — Если есть какие-то сбережения на счёте, пора снимать и закупаться баксами в обменнике.
— Опять сгорят? — Ремезов покачал головой. — Даже не буду спрашивать, почему ты так говоришь.
— И правильно.
— Я всё равно вычислю, — он усмехнулся и посмотрел на меня, прищурив глаза, — откуда ты всё знаешь, гражданин Волков. Ты, может, как в кино том, из будущего прибыл?
— Почти. Я всего лишь обычный экстрасенс. Телевизор, что ли, не смотришь, Серёга? Когда в последний раз воду заряжал в банке?
Ремезов расхохотался. Ну, значит, так не думает, и это хорошо. А то бы живо запер меня где-нибудь и начали изучать. Другой бы на его месте так и поступил, давно заподозрив неладное.
Но кому попало я не говорил обо всём, только намекал при необходимости. А что до остального — в 90-е слишком многие верили во всякую мистику, суеверия и прочую чертовщину.
— Главное, — я поднялся и упёрся руками о стол, — что получается угадывать. И это между нами. Звони, когда надо будет поговорить с этим твоим генералом.