Волокита
Глава 1
Выйдя на балкон закуриваю. С высоты девятого этажа смотрю вниз, на уже засыпающий город. Красота, как говорил персонаж одного фильма — ляпота.
Редкие машины проезжают по улицам. В небе звёзды и серп луны. Воздух не особо свежий, город всё таки. Но район спокойный, поэтому тихо. И соседи адекватные. Ну, правда у некоторых дети бесятся. Но это маленькие дети, им простительно.
— Тихо, спокойно, — затянувшись выдыхаю.
Сейчас посмотрю что-нибудь по телевизору и лягу спать пораньше. А поскольку завтра выходной, проснусь к обеду. Пройдусь по магазинам, куплю пивка. Вечер проведу за компьютером. Или сейчас сходить? А то чего это я? Пятница, а я даже баночку светленького не употребил. Непорядок. Я вкалывал всю неделю на заводе, имею право.
Затушив окурок в пепельнице, захожу в дом, хватаю куртку, заглядываю в кошелёк. Улыбаясь выхожу из квартиры...
— Здравствуй Славочка! — тут же выглядывает соседка, приятная с виду, но уж очень вредная и безмерно любопытная старушка. — Куда это ты на ночь глядя?
— Да вот... Сок купить забыл.
— И сигареты? Стоишь на балконе, дымишь как паровоз. А весь дым мне в форточку.
— Извините, баба Маша, буду курить в вытяжку.
— Ещё хуже! У меня из вентиляции от твоего курева хлопья сажи летят. Вообще не включай её. И курить бросай. И пиво со своими друзьями алкоголиками у подъезда не пей.
— А отдыхать я как буду?
— Да разве ж ты устаёшь? Весь день где-то пропадаешь.
— Не где-то, а на заводе. У меня смена десять часов.
— Жениться тебе надо, — вдруг улыбается старушка.
— Надо. Но на ком? Нет подходящих. Может вы за меня пойдёте? А что! Чистоту любите, готовите вкусно, порядочная. То что замужем, мы исправим. Вашего деда в дом престарелых определим. А сами распишемся и укатим на Мальдивы. У вас купальник есть? Не страшно, баб Маш. Купим.
Глаза старушки становятся шире очков. Она фыркает. Обзывает меня полудурком, просит подождать и скрывается в недрах квартиры. Откуда возвращается с гигантским фотоальбомом и не слушая возражений, суёт мне в лицо фотографию полненькой, даже с виду борзой женщины.
— Что я вижу? Баб Маш, кто эта красота? Какие глаза, какая монобровь. А соблазнительная волосатая бородавочка под носом.
— Дурак ты, Слава, — качет головой бабулька. — Ничего ты в этой жизни не понимаешь. Жениться тебе надо!
— На ней?
— А чем не хороша? Тридцать восемь лет, в теле. Умная, образованная, между прочим два высших. Она тебя быстро жизни научит. Курить бросишь, пиво пить перестанешь. Друзей твоих, наркоманов и алкоголиков разгонит. Танечкой зовут. Ну как?
— Я уже влюбился. Но...
— Телефончик твой я ей дам. Созвонитесь, пообщаетесь. А там она первым же самолётом к тебе примчится.
— Самолётом?
— Ну что же ей, с Владивостока на поезде к тебе добираться? А детишки-то как? Я понимаю, Ленка взрослая, двадцать уже. А Мишка маленький совсем. Ему пятнадцать в апреле стукнуло. О нём ты подумал?
— Как я мог. Простите, баба Маша. Хотя нет, не надо. Нет мне никакого прощения. А дочка... Дочка симпатичная?
— Ты издеваешься! Слава.
— Ни в коем разе. Как я могу? Баб Маш, как вы могли обо мне такое подумать.
— Наглец. И хам. Ничего, Славочка, она быстро из тебя всю дурь изгонит. Какой у тебя телефон?
— Мобильный.
— А номер? — понимая что я прикалываюсь спрашивает бабулька.
— Федеральный!
— А цифры?
— Арабские.
— Слава!
— Богу? Всё, баб Маш, некогда мне. И вообще, не достоин я, жалкий курильщик и пивной алкоголик, такой красоты как ваша Танечка. Не достоин я, в двадцать шесть лет, жениться на женщине на двенадцать лет старше. Не достоин кормить её и её великовозрастных спиногрызов. Тварь я, дрожащая. Пойду собутыльников, алкашей и забулдыг соберу. Пива напьёмся, накуримся какой-нибудь гадости. Но вам, баба Маша, огромное спасибо. За заботу. Жаль что всё это напрасно. Но что поделать, судьба. Тем более, система буржуйская, вздохнуть свободно не даёт. Так и манит меня употребить пенного, рекламами разными с девками бесстыжими. Раб я, зависимый. Эх житие мое...
— Матвей! — оглядываясь гаркает зелёная от злости старушка. — Выйди сюда.
— Оу, мне пора, — посмотрев на часы улыбаюсь и бегу к лифту.
Хихикая тычу в кнопку вызова, развожу руками. Созерцаю вышаркивающего в коридор Матвея. Который... Который больше всего напоминает жертву домашнего насилия. Забитый, зашуганный, не смеющий возразить своей бабке.
— Здоров дед! — заходя в лифт кричу ему. — Как твоё ничего? Ох ты, двери закрылись. Надо же.
Интересные люди. Особенно бабушка. Как только переехал сюда, в квартиру которую мне оставила тётка, к сожалению ныне покойная, так эта бешеная бабушка, вознамерилась женить меня. Дочки, внучки, внучатые племянницы. Внучки и дочки подружек. И все они конечно же самые лучшие, самые умные и страшно хотят перебраться в Москву, где все двери открыты. По их мнению, стоит здесь на улицу выйти, как на тебя миллиард с неба свалится.
Не, не хочу. Не хочу быть как дед Матвей. Я свободен и хочу таким же оставаться. Работа, тихая жизнь, меня всё это устраивает. Ничего менять я не хочу и не стану. Никогда.
И я бы послал бабку в далёкие и нехоженные дали. Но так грубить пожилому человеку, пусть и не совсем адекватному... Не, не могу. Тем более, не могу покрыть её матом. Даже когда она суёт мне в лицо фотку очередной дамочки под сорок. Не работающей, с прицепом.
Я кот, хожу где вздумается и гуляю сам по себе. Так было и так будет. Остальное от лукавого.
****
Закупившись в магазине, тащу пакет наполненный пивными банками, пачками сигарет и закусками. На ходу прикладываюсь к баночке. На светофоре останавливаюсь. Отводя глаза отшагиваю от фыркающей на меня молодой мамаши с коляской. Извиняюсь... Но продолжаю пить, потому что как бы внутри, абсолютно наплевать кто и что обо мне думает.
Зелёный свет. Иду по зебре, и посреди дороги... Свет фар. Визг тормозов. Выброс адреналина в кровь. Закрыв глаза стою, пытаюсь прийти в себя.
— Извините, — выглядывая в окно семёрки, но не BMW, а нашей машинки, мямлит бледный парень. — Тормоза...
— Да сам ты тормоз. Ездить научись. Водятел. Чего вылупился?
Парень прячется обратно, с перепуга нажимает на сигнал...
— В хрен себе бибикни! — переходя кричу ему и обращаюсь к катящей коляску девушке. — Тысяча извинений.
— Хамло, — фыркает она. — Понапиваются, потом матерятся. А ничего что я мать? У меня ребёнок в коляске сидит.
— У меня друг в тюрьме сидит. И что дальше?
— Забулдыга!
— С-с-с... Самая красивая девушка. Хы...
— Извини, — краснеет девушка. — У Димы зубки режутся. Уже неделю, почти не сплю.
— А, так это у вас концерт каждый вечер. Ну, бывает. Я сам таким был. Тоже орал как резаный. Я не помню, мне рассказывали. Знакомы будем. Вечеслав.
— Света. А ты... Ой, поможешь мне коляску занести? И дверь придержишь?
Киваю бегу вперёд. Открываю дверь и кланяясь жестом указываю в подъезд. Улыбаясь смотрю как девушка достаёт сына из коляски, берёт на руки...
Девушка светится, не сама. На неё что-то светит. Она поворачивает голову, замирает.
Бросив пакет бегу к ней. С силой толкаю и слушая её визг падаю. Вывернувшая из-за угла машина, таранит меня. Колесо наезжает на ногу. Страшный удар в спину, темнота...
— Я жив? — стоя в стороне спрашиваю. — Как? Эй, что происходит?
Врезавшаяся в дом, прямо в двери машина, из кустов прижимая к себе ребёнка выбирается плачущая соседка. Из машины выползает пьяная девка. Трясущимися руками достаёт телефон из сумочки. Всхлипывая набирает номер...
— Ты что наделала, курица? — пытаясь успокоить ребёнка спрашивает соседка. — Ты же...
— Дамы, спокойнее. На мне ни царапины. Я счастливый. Но ГАИ всё же...
— Любимый, приезжай скорее! — верещит в телефон девка. — Я человека задавила. Как-как? Педальки перепутала. Снова... Нет не пьяная. Пара мартини... На глушняк. Любимый, у него голова лопнула.
— Алло, полиция, — говорит в свой телефон соседка. — Машина человека сбила. Скорая... Я сама врач. Там... Там не надо уже. Приезжайте, адрес...
Ощупываю себя, не найдя повреждений сглатываю и иду к машине. В клубах вырывающегося из уничтоженного радиатора пара... На смятом и залитом кровью капоте серебристого внедорожника, вижу загнутую в другую сторону руку. Мою руку.
Вздрагивая иду ближе, ожидая увидеть страшное...
— Не надо этого делать, — звучит за спиной красивый и до безобразия спокойный женский голос.
— Вы кто? Что за глупые шутки. Это розыгрыш. Я...
— Ты умер, — улыбается мне красивая черноволосая женщина разодетая как секретарша. — Такое бывает.
— Но я жив. Я... Не надо так шутить. Это не смешно!
В подтверждении бью кулаком по машине. Понимая что рука прошла сквозь кузов охаю. Подпрыгиваю...
— Как?
— Тебя сбил внедорожник. Машина тяжёлая, плюс за рулём идиотина.
— Ты смерть? А...
— Нет. Скорее наоборот. Но Смерть рядом. Просто пока в твоём искалеченном теле ещё не угасли последние искры жизни. Пара минут и она заберёт тебя. Я могу отменить это.
— Отменить смерть?
— Ага. Ты ведь не хочешь окончательно умирать? Там ничего интересного нет. А со мной будет. Поговорим?
Что за бред? Что вообще тут происходит. Так, возможно это розыгрыш. Машина... Голограмма? Ага... А что...
Подъезжают все. На месте ДТП, собирается народ. Полиция, скорая, пузатый наглый мужик на джипе. Одни спорят, другие устраивают свидетелям допрос.
Спасатели прибывают.
— Не хочу торопить тебя, — улыбается черноволосая. — Но осталось десять секунд. Девять... Восемь...
Чуть в стороне, на дороге сгущается тьма. Из тьмы поднимается высокая фигура в чёрном, рваном, почти истлевшем балахоне. Откидывает капюшон, являя лик бледной седой девушки с белыми глазами, смотрит на меня и жестом зовёт к себе.