Петрушка и его стража вошли в поселок и направились прямо к этому белому зданию. Улица в поселке была вся в выбоинах. На ней лежали кучи мусора, выброшенные старые ведра, рваные циновки из рисовой соломы, и вообще, всякая рухлядь. Петрушка брезгливо старался обходить необычно грязные участки, а привычная ко всему стража шагала, не разбирая дороги.
Наконец, Петрушку ввели в одну из комнат дворца. Прямо посреди нее стоял стол, а около него два стула с сиденьями и спинками, сплетенными из соломы. За столом сидело двое мужчин: один толстый, рябой, с маленькими глазками. В одной руке он держал большую рисовую лепешку, а другой отмахивался от надоедливых мух. Рядом с ним сидел мужчина с завязанным глазом. Они перестали есть и уставились на пришедших. Стража опустила палки, а приземистый бородатый человек выступил вперед и сказал, указывая на Петрушку пальцем:
— Он помог девчонке вытащить камбалу.
— Как это помог? — с возмущением сказал рябой мужчина. — Я, Равнодушный, раз и навсегда запретил помогать друг другу…
— А мой папа, мастер Трофим, — перебил его Петрушка, — мне всегда говорил, что тот, кто не помогает товарищу в беде, — плохой человек.
— Что-о-о!? — прорычал Равнодушный. Его маленькие глазки широко раскрылись. — Повтори, что он сказал, — он ткнул пальцем в своего одноглазого соседа.
— Он… он сказал… кто не помогает, — и сосед испуганно прикусил язык.
— Повтори ты, — обратился рябой к приземистому мужчине, приведшему Петрушку.
Тот немного помолчал, а потом, заикаясь, с опаской выпалил:
— Его отец сказал, что только плохие люди не помогают друг другу.
— Посадить его в подвал и привести отца, — распорядился Равнодушный.
— Пиф! Паф! — сказали стражники, вновь выставили палки и окружили Петрушку. — Пошли.
— Это несправедливо, — возмутился Петрушка. — Моего отца нет на острове. Мастер Трофим живет далеко-далеко, в кукольной стране, за морем. Я — чужеземец, не знаю ваших законов. Лучше бы накормили меня. Я два дня не ел ничего.
— А нам все равно, — сказал рябой, — сытый ты или голодный.
Петрушка хотел возразить, но Равнодушный перебил его:
— Я — правитель этого острова. Я — Равнодушный. И такой на моем острове порядок: никто и ни в чем не помогает ни своим соседям, ни знакомым. Посмотри на моего помощника, — он указал на одноглазого мужчину. — Его зовут Читай-Листай. Он читает мои законы. Уж он бы не стал помогать какой-то девчонке тащить камбалу. Или другой мой помощник Лови-Хватай. Он хватает кого угодно. Никого не щадит. Бери пример с него.
— Не буду я с него брать пример. Ни минуты не останусь здесь. Погода сейчас хорошая, и я поплыву обратно в кукольную страну.
— Не спеши, чужеземец, — сказал Равнодушный. — Поживешь на нашем острове, и тебе понравится.
— Никогда не понравится жить в стране, которой управляет Равнодушный.
— Молчать! — рявкнул Равнодушный. — Я тебя заставлю уважать наши правила.
Услышав громкий голос правителя, в дверь высунулись любопытные головы: повар, несколько слуг, убиравших комнаты, и свободная от работы стража.
— Не буду я жить по таким законам, ни за что не буду! — Петрушка топнул ногой, и колокольчик на его колпаке нежно звякнул.
— Закройте дверь! — возмущенно крикнул Равнодушный, который вовсе не хотел, чтобы его слуги слышали, как с ним спорит этот чужеземец-мальчишка. Дверь со стуком захлопнулась. Равнодушный, привыкший, чтобы последнее слово оставалось за ним, твердо сказал:
— Будешь жить в нашей стране, будешь подчиняться. Я этого требую.
— Не буду. Все равно не буду! — запальчиво воскликнул Петрушка. — Я стану всем помогать. И мне помогут. Не все люди равнодушные.
— Я тебя накажу! — выведенный из себя, сказал правитель. — Ты пожалеешь.
— А я все равно буду помогать всем, — настойчиво повторил Петрушка.
— Ах, так… Стража! Взять его. Бросить на молодой бамбук, — распорядился Равнодушный.
Стражники окружили Петрушку и увели в сад Равнодушного. Там, у высокой каменной стены, пиками торчали побеги молодого бамбука.
БАМБУК
Два стражника взяли Петрушку за руки, два других за ноги, раскачали и, когда Равнодушный скомандовал «Раз-два-три!», с силой швырнули в середину зарослей молодого бамбука. Равнодушный надеялся, что острые, как пики, побеги бамбука вопьются в тело непокорного мальчишки, и он запросит пощады. Петрушка тоже боялся, что ему непоздоровится. Еще дома он слыхал от мастера Трофима, что бамбук растет очень быстро и может пробиться не только сквозь толщу земли, но даже сквозь дерево. «А я всего-навсего тряпичная кукла, — успел подумать мальчик. — Пронзит меня бамбук, и буду висеть тут вечно перед дворцом. Равнодушный станет показывать на меня и говорить: «Вот что будет с теми, кто не подчинится моим законам!» Но боялся Петрушка напрасно. Его легкое тряпичное тело отлетело к самому краю зарослей возле высокой каменной стены и плавно опустилось на бамбук. Равнодушный видя, что Петрушка не просит пощады, решил, что момент его торжества наступит позднее, и ушел, наказав стражникам позвать его, как только мальчишка будет просить о милости.
Шло время. Жаркое тропическое солнце палило. Чтобы не выцвели краски на его лице, Петрушка перевернулся на живот и так лежал, раскинув руки и ноги.
Стражники сменялись. Одни играли в карты в ожидании смены, другие тянули заунывные песни, а Петрушка все время думал, как бы ему убежать отсюда. С одной стороны высокая стена, с другой — стражники. Но оказалось, что Равнодушный, наказывая Петрушку, сам же «позаботился» о его спасении. Мальчик знал, что бамбук растет очень быстро, и теперь ждал, когда верхушки растений поднимут его вровень с каменной стеной. А уж спрыгнуть Петрушка не побоится.
Каждую смену караула Равнодушный встречал вопросом:
— Ну, как? Солнце еще не изжарило преступника? Пики бамбука еще не проткнули ослушника? Мальчик еще не просит пощады?
— Нет, не изжарился. Нет, не проткнули-. Нет, не просит, — отвечали стражники.
И Равнодушный выходил из себя:
— Подождите, он еще у меня запросит пощады!
Но Петрушка и не думал просить милости. Прошло три однообразных тягучих дня. Он дождался, когда верхушки бамбука поравнялись с каменной оградой, ухватился за ее острые зубцы, перебросил на другую сторону свое легкое тело, да и был таков. А стражники? Стражники даже и не заметили, как ночью с высоких порослей бамбука исчез мальчик. Они были уверены, что ему некуда деться. Утром, когда пришла очередь сменить караул, Равнодушный опять спросил:
— Ну, как? Не просит мальчишка пощады?
— Нет, не просит, — как всегда, ответили стражники.
— Не может быть, — усомнился правитель. — Пойду, сам посмотрю.
Он прошел по дорожке своего сада, дошел до бамбуковых зарослей, запрокинул голову, щуря от солнца глаза, и не увидел наверху никакого Петрушки.
— Сбежал! — ахнул правитель. — Поймать его! Лови-Хватай, стража, держите его! — И по пути закатил по пощечине обоим стражникам, которые, по сути дела, были не виноваты.
ЛОДКА
Мягко спрыгнув на землю, мальчик огляделся. Луна еще только-только поднималась в небе и освещала дальний край поселка, а вокруг была глубокая темнота. Ни один огонек не светился, как будто все уснули. Мальчик тихо двигался по поселку. Но вот в одной хижине он заметил пробивавшийся сквозь щели в бамбуковых стенах огонек. Он постучался. Ему никто не ответил. Он постучался еще раз, и тогда тихий старческий голос спросил:
— Кто там?
— Откройте, пожалуйста, — вежливо попросил Петрушка. — Мне нужно узнать дорогу к морю.
Дверь открылась, и Петрушка вошел в хижину. Яркий огонь горел в очаге, над ним висел котелок, и мальчик почувствовал запах рисовой каши. Возле очага суетилась хрупкая девичья фигурка. Когда она обернулась к гостю, Петрушка вскрикнул:
— Бабочка, это ты?
Девочка выпрямилась, посмотрела на мальчика.
— Неужели?.. Да, это же Петрушка, — обрадованно сказала она. — Это он помог мне вытащить камбалу, не испугался Равнодушного.
— Молодец, молодец, — похвалил мальчика отец Бабочки. — Видно, мал да удал. Проходи, садись. Гостем будешь.
— Спасибо, — сказал Петрушка. — Покажите мне дорогу к морю. Я хочу вернуться домой, в мою далекую страну.
— Хорошо, хорошо. Покажем тебе дорогу к морю, — сказал отец Бабочки. — Только сначала поешь. Видишь, и каша готова.
Бабочка сняла с очага глиняный горшок с кашей. Когда они поели, Петрушка встал, собираясь идти к морю.
— Подожди, подожди, — остановил его старик. — Поспешишь- людей насмешишь. Надо вначале собраться.
Он взял корзину, положил в нее несколько банок изюму, стопку рисовых лепешек.
— Это тебе на дорогу. Дорога-то у тебя дальняя, — говорил он, укладывая банки в корзину. — Ну вот, а теперь пошли.
Он пригладил нависшие над глазами густые брови, провел рукой но седым волосам, и они тихо вышли из хижины. Отец и дочь решили проводить мальчика. Время позднее, а дорога идет через джунгли. Как бы тигр не встретился. Они шли вверх по тропинке, и Бабочка рассказывала, как она беспокоилась о Петрушке, хотела даже бежать к Равнодушному, попросить простить мальчика, но отец отговорил, сказал, что этим сделает только еще хуже.
— И хорошо, что не пришла, — одобрил Петрушка. — Видишь, я-то убежал, а что сделали бы с тобой — неизвестно.
Так, разговаривая, они и добрались до моря. Вот уже слышен шум прибоя, и серебрится вдали лунная морская дорожка. Наконец, нашли и лодку.
— Вот она, — обрадовался Петрушка, — но там воды полно, откачать надо, а чем?
— Сейчас все сделаем, — ответил отец Бабочки.
Он переложил изюм в корзину, освободил три банки, и они стали откачивать воду. Прошел час, другой. Вода в лодке не убавлялась.
— Что такое? — удивился Петрушка. — Сколько воды ни выливаем, а она ничуть не убавляется.
Мальчик ощупал дно лодки руками и со стоном уселся на ее борт. Прямо в середине лодки был забит кол, а днище — прорублено топором.