ился и вытер ладонью слезу, выкатившуюся из его здорового глаза.
Я написал эту песню, — стал говорить он всем и каждому. — Я — великий поэт.
Узнал об этом Равнодушный. Узнал и рассердился.
— Позвать ко мне Читай-Листая, — приказал он.
Читай-Листай явился.
— Так-то ты на меня работаешь, — нахмурив брови, встретил его правитель. — Вместо того, чтобы принимать посетителей и записывать жалобы, ты пишешь стихи.
— Нет, правитель, — ответил Читай-Листай, честным взглядом глядя в глаза Равнодушного. — На работе я записываю жалобы, а потом стираю их мокрой тряпкой. А стихи я пишу дома, когда мне не спится.
— А почему я узнаю об этом после всех? — уже мягче спросил Равнодушный. — Ты должен придти и доложить мне, что можешь писать стихи.
— Да. Я сочинил вот какую песню, — Читай-Листай отставил ногу в сторону, поднял вверх руку и глухим голосом пропел стихотворение про ласковое солнышко, про широкое синее море и про стройную кокосовую пальму. Он закончил его и скромно опустил голову, ожидая похвалы.
— Плохая песня, — сказал Равнодушный. — О чем в ней говорится? О солнце — так оно и без песни ходит по небу. О море — так оно и без твоих стихов шумит. Про стройную пальму — так это и без тебя известно, что она стройна. Ни тебе, ни солнцу, ни пальме от песни ни жарко, ни холодно. А возьмем, например, меня. Я тебя кормлю, я тебя одеваю, а ты не написал обо мне ни одной строчки.
Я тебе приказываю, чтобы ты немедленно сел и написал песню обо мне — мудром правителе.
Читай-Листай сказал всем посетителям, что сегодня принимать не будет, и пошел домой сочинят^ песню о Равнодушном. Он просидел от утра до вечера, но песня почему-то не получалась. Он сидел всю ночь, да так и уснул за столом, не придумав ни одной строчки. Утром он не пошел на работу, а все сидел и пытался создать стихи * о Равнодушном. Наконец, к вечеру, когда уже зашло солнце, ему показалось, что он придумал хорошие слова, и он тут же побежал читать их Равнодушному,
— Я придумал, — радостно сказал он, входя в комнату Равнодушного. — Вот оно, стихотворение про правителя. — И, гордо выпятив грудь, он начал читать:
Я спросил у солнца,
Кто светлее всего?
И ответило солнце:
Равнодушный.
Я спросил у ветра,
Кто сильнее всего?
И ответил ветер:
Равнодушный.
Я спросил у моря,
Кто богаче всего?
И ответило море:
Равнодушный.
Я спросил у пальмы,
Кто стройнее всего?
И ответила пальма:
Равнодушный.
— Хорошо, — сказал Равнодушный. — Нужно, чтоб все жители острова услышали эту песню и чтобы пели ее во время работы и во время отдыха. Завтра ты пойдешь петь ее в поле.
— Как же ее петь? Это же не песня, это стихотворение, — сказал Читай-Листай.
— А ты придумай напев, — заявил Равнодушный, — сумел написать стихотворение, сумей и музыку найти.
Всю ночь Читай-Листай придумывал мелодию, и ране утром, когда крестьяне вышли убирать рис, он поднялся на земляную плотину и запел:
— Я спросил у солнца,
Кто светлее всего?
И ответило, солнце:
Равнодушный.
Снизу люди слушали мелодию. Они думали, что помощник на этот раз сочинил новую хорошую песню. Но, когда дослушали ее до середины, перестали слушать. А Пальмовая Кора, стоявший недалеко от певца, запел прежнюю песню про море, солнце и пальму. Читай-Листай пробовал его перекричать, но в ответ сынишка Бамбукового Корня запустил в поэта комком грязи. Он пролетел над самой головой, и Читай-Листай испугался, как бы не попали в его единственный глаз. Он закрыл лицо руками и сбежал с плотины.
Петь песню о Равнодушном никто не стал, а по-прежнему звучала над островом песня о море, солнце и стройной пальме.
С УТЕСА
Как только Равнодушный узнал, что Петрушка помог Пальмовой Коре спасти урожай, он приказал страже привести мальчика. Лови-Хватай выполнил распоряжение Равнодушного. Петрушку привели. На этот раз Равнодушный не решился собирать жителей, чтобы показать, как он расправится с мальчишкой. Он решил сбросить его с высокой скалы. Но, кто знает, что выкинет этот необыкновенный мальчишка. Вдруг опять что-нибудь случится, как с тигром? Равнодушный вспомнил, как посмотрел на мальчика тигр и отошел, как будто никогда не трогал ни одного человека. «Нет, уж лучше я и помощники расправимся с Петрушкой без свидетелей», — подумал он.
Два помощника, стража и сам Равнодушный двинулись к самой высокой скале. Впереди шли два стражника, потом Петрушка, за ним опять два стражника, следом шли помощники, и замыкал шествие Равнодушный.
Путь на высокую скалу продолжался почти до полудня. Солнце сильно палило, и всем было жарко.
— Связался я с этим бездельником, — ворчал Равнодушный. — Лучше бы ночью сбросили, а то иди в такую жару.
Но как ни долог был путь, он все-таки кончился. Стражники, помощники, Равнодушный остановились на вершине скалы. Правитель подошел к краю площадки и глянул вниз. А внизу торчали острые камни.
«Ух ты, какая высота! Даже голова закружилась. Теперь-то я расправлюсь с нарушителем закона. Пусть не смущает жителей своими добрыми делами».
— Сбросить нарушителя со скалы, — отдал распоряжение Равнодушный.
Лови-Хватай и Читай-Листай схватили Петрушку за руки и, подталкивая мальчика, подошли к самому краю скалы.
— Бросай! — раздался голос правителя.
Помощники одновременно отпустили руки Петрушки и толкнули его вперед. Мальчик полетел в пропасть, взмахнув руками.
— Разбился! — ахнули стражники. — Чтобы не видеть это жестокое зрелище, они отвернулись.
— Так я буду наказывать того, кто не будет мне подчиняться, — проговорил важно Равнодушный, подошел к краю площадки, взглянул вниз, и глаза его раскрылись широко, широко, а нижняя губа беспомощно отвисла.
Внизу, на острых камнях стоял во весь рост Петрушка и насмешливо махал Равнодушному рукой. Правитель отошел от края. Он боялся посмотреть на помощников и на свою стражу. А тем временем Петрушка, ловко перебирая руками и ногами, взбирался на верхнюю площадку скалы, туда, где еще стояли Лови-Хватай, Читай-Листай и правитель. Равнодушный вытянул вперед шею и, чуть наклонив голову, ловил воздух открытым ртом и негромко бормотал:
— Ты бы… Ты бы…
Его помощники замерли рядом. Они не в силах были оторвать глаз от фигуры мальчика, который бесстрашно шагал к ним и улыбался.
— Ты бы… Ты бы… — продолжал лепетать Равнодушный. Он хотел что-то сказать, но язык не повиновался ему. Бледное лицо покрылось капельками пота. Он пытался смахнуть их рукой, но струйки пота бежали по лбу, по носу и падали на нагретый камень.
— Ты бы… Ты бы… — передразнил его Петрушка. — Что смотришь, или давно не видел? А я- вот, он — я.
— Я тебе покажу! Ты от меня не уйдешь! — выговорил, наконец, Равнодушный. — Взять его.
Лови-Хватай и Читай-Листай хотели схватить Петрушку и снова столкнуть со скалы, но Петрушка увернулся и гордс заявил:
— Нечего меня толкать. Я вас не боюсь.
Равнодушный смотрел на Петрушку и не знал, как ему поступить. А пока он раздумывал, мальчик был таков.
УЗНАЛИ
Начинай-Незаканчиваю вернули корзины с виноградом. Он очень обрадовался, обменял его на рис и одежду. Но потом задумался: «Хорошо, сейчас у меня есть чем накормить дочь, есть во что одеться. А что с нами будет на следующий год? Я ведь ничего не могу выполнить до конца. Так нам не прожить. Пойду к правителю, пусть избавит меня от этого недостатка».
Сказано-сделано. Опять отправился Начинай-Незаканчивай во дворец и опять попал на прием к Читай-Ли-стаю.
— Пусть Равнодушный снимет с меня наказание, — попросил Начинай-Незаканчивай Читай-Листая.
— Хорошо, я передам, — сказал Читай-Листай и с готовностью написал просьбу на доске. Потом подальше отодвинул от виноградаря ведро с водой и поторопился его выпроводить. Он боялся, что опять виноградарь начнет спорить и опять придет Равнодушный.
— Иди, иди, я скажу Равнодушному о твоей просьбе, — и помощник поспешно проводил Начинай-Незаканчивая до двери.
Когда дверь была благополучно открыта и Начинай-Незаканчивай переступил через порог, Читай-Листай вернулся к столу и принялся стирать написанное. Он торопился, потому что посетителей было много и ему хотелось окончить работу поскорее. Но Читай-Листай забыл, что Начинай-Незаканчивай ничего сделать до конца не может, и не учел, что он не закроет дверь. И в незакрытую дверь все увидели, как Читай-Листай стирает с доски просьбу Начинай-Незаканчивая.
— Что ты делаешь? — закричали в один голос Соленый Ветер и Пальмовая Кора. — Ты стираешь просьбу Начинай-Незаканчивая, не показав Равнодушному? Ты и с нами так же поступаешь?
Они хотели ворваться в комнату, но Читай-Листай успел закрыть дверь, запер ее на засов и, прислонившись для верности, припер ее спиной. За дверью бушевали.
— Он нас обманывает! — кричали рыбаки.
— Он не говорит о нас правителю!
— Он заставляет нас зря терять время!
— Пошли к Равнодушному!
Словом, шум стоял такой, что Равнодушный услышал и поднялся на второй этаж.
— Что еще случилось?
В ответ заговорили все разом.
— Не шумите, говорите по порядку. Вот, хоть ты, — и он ткнул пальцем в Соленого Ветра.
— Начинай-Незаканчивай не закрыл дверь, — начал Соленый Ветер и объяснил, как они увидели, что помощник обманывает их, стирает просьбы, записанные на доске, и даже не показывает и не говорит о них ему, правителю. — Мы думали, что правитель их не исполняет…
— Кто не закрыл? Почему? — вначале не понял правитель, и Соленый Ветер снова объяснил ему, что Начинай-Незаканчивай не может ни одного дела довести до конца, поэтому все и увидели, как обманывает их помощник.
Гнев правителя обрушился на Начинай-Незаканчивая:
— Что ты здесь ходишь? Чего тебе нужно? Каждый раз с тобой история.