Волшебники на каникулахДиана Дуэйн
Нескончаемые лестницы достигают вершины горы над тобой,
И ты продолжаешь
восхождение, пока приветственные голоса
Подбадривают тебя. Они делают долгий подъем легче, Хотя дар, что ты несешь, может казаться тебе маленьким.
Не волнуйся, это то, что им нужно: для всех, кто поддерживает, Видишь, как пустынны
улицы? Не торопись.
Неуклонно продолжай свой путь наверх, к тому, что ждет тебя, Сквозь слепящее сияние
дня к вершине города,
И упади на последних шагах в пустующее небо…
"Для меня приносящие беспокойство перемены так же хороши, как отдых".
Ужель сам черт правдив порою?
Глава 1Долгожданные каникулы
Стоял полдень пятницы, прямо перед началом весенних каникул. Но погода ничем не напоминала весеннюю. Снаружи было холодно и пасмурно; ветер нещадно свистел сквозь голые ветки кленов, что выстроились вдоль улицы, и на этом ветру капли дождя падали горизонтально с запада на восток, по-видимому, стремясь прямо в лицо девочки в куртке и джинсах, что бежала по тротуару к подъездной дорожке у ее дома. Не считая ее, улица была пуста, и никто не выглядывал из окон домов, расположенных достаточно близко, чтобы заметить, что девочка не промокала под дождем. Хотя если бы кто-то и заметил, то, вероятно, он не сделал бы никаких выводов: обычно люди не признавали волшебства, даже когда оно происходило прямо у них под носом.
Нита Каллахан пробежала вдоль подъездной дорожки, открыла заднюю дверь своего дома и нырнула в теплую кухню. Дверь позади нее скрипнула и ударилась о стену прихожей от внезапного порыва ветра, на что она почти не обратила внимания. Она снова захлопнула дверь, затем предприняла некоторые усилия, чтобы поднять свой рюкзак, и бросила его на кухонный стол.
— Свобода! — воскликнула она, не обращаясь ни к кому конкретно, сняла свою куртку и метнула ее сквозь кухонную дверь на спинку одного из стульев в столовой.
— Свобода! Наконец-то я свободна! — И она даже исполнила небольшой импровизированный танец посреди кухни в истинном удовольствии от осознания предстоящего двухнедельного отдыха от школы… хотя этот танец продолжался лишь до того момента, пока у нее не заурчало в животе.
— Свобода и еда, — добавила Нита, открыла холодильник и сунула туда голову, чтобы увидеть, что там было из еды.
Было немного. Пол-литра молока, полпачки масла; маленькие неидентифицируемые кусочки сыра в пластиковой упаковке, парочка из них уже посинели и позеленели из-за наличия других форм жизни; далеко в углу ютился пучок салата, лучшие дни которого давно прошли; и последний кусочек замерзшей пиццы на тарелке, который скорее всего оставила и забыла обернуть Дайрин, поскольку бедняга так засох, что его края скрутились.
— Нет, свобода и голодовка, — пробормотала Нита себе под нос и закрыла дверцу холодильника. Был конец недели, а в ее семье продукты покупались в пятницу после возвращения папы домой. Нита подошла к хлебнице на столе, надеясь хотя бы на возможность сделать бутерброд — но в хлебнице оказалась лишь скомканная обертка из-под хлеба, в которой, открыв ее, она обнаружила лишь один далекий от свежести кусочек хлеба.
— Ненавижу все это, — пробормотала Нита, снова закрывая хлебницу. Она открыла шкаф под столешницей, достала оттуда банку арахисового масла и обнаружила, что банку почти начисто выскребли изнутри. Она порылась среди различных неопределенного вида банок с продуктами, но там не было супа, равиоли или любой другой еды быстрого приготовления, которые она предпочитала — только фасоль и другие консервированные овощи, с которыми, по-видимому, нужно было изрядно провозиться, чтобы сделать их съедобными.
Нита глянула на часы. Оставалось, по крайней мере, полчаса до времени, когда папа обычно закрывал свой цветочный магазин по пятницам и возвращался домой, чтобы взять с собой тех, кто пожелает помочь ему с покупками.
— Я раньше умру от голода, — сказала Нита сама себе. — Умру в ужасных мучениях.
Затем она снова посмотрела на холодильник. Ага, подумала Нита. Она подошла к стене у двери в столовую и взяла трубку кухонного телефона.
Набрала номер. Телефон на том конце провода зазвонил, и через пару гудков кто-то взял трубку.
— Дом Родригесов.
За голосом доносился шум, похожий на звук отбойного молотка, если только отбойные молотки могли петь.
— Кит? Как ты опередил меня?
— Мой последний урок сегодня был факультативным… Я закончил свою домашку, поэтому пришел домой рано. Что случилось?
— И у тебя хотела спросить то же, — сказала Нита, повышая голос. — Твой папа переделывает кухню или что-то еще?
Она услышала, как Кит раздраженно вздохнул:
— Это телевизор.
— Опять шалит? — спросила Нита. Последняя попытка Кита применить волшебство, чтобы отремонтировать новый развлекательный центр в его семье, привела к некоторым своеобразным эффектам вроде того, что телевизор стал показывать кабельное телевидение с других планет без всякого предупреждения.
— Ниточка, — ответил Кит. — Теперь это хуже, что просто "шалит". Думаю, телик пытается развиваться в разумную форму жизни.
Нита подняла брови:
— Это может быть усовершенствование…
— Ага, но у эволюции может быть множество тупиков, — ответил Кит. — И у меня действительно велико искушение разбить его молотком. Телик говорит, что он медитирует… Но большинство успокаиваются, когда медитируют.
Нита хихикнула:
— Зная твою электронику, тебе может понадобиться этот молоток. Но вообще я хотела поговорить не о твоем телике, а о твоем холодильнике.
— Ух-ох, — произнес Кит.
— Ух-ох, — в Нитином доме раздалось что-то вроде эха. Она огляделась вокруг, но не обнаружила, кто это мог быть. Странно…
— Кит, — сказала Нита. — Я здесь умираю. Ты своими глазами видел, на что был похож сегодняшний обед. Никто из людей не смог бы съесть это. Снова таинственное мясо под загадочным соусом.
— По пятницам в столовке всегда плохо, — сказал Кит. — Вот почему я так много ем дома.
— Не мучай меня. Что есть у тебя в холодильнике?
Наступила пауза, пока Кит ходил на кухню, и Нита услышала, как он открыл холодильник.
— Молоко, яйца, немного питьевого йогурта Кармелы, пиво, немного лимонада, минеральная вода, пол шоколадного торта, жареная курица…
— В смысле пара холодных ломтиков?
— Нет, полкурицы. Мама запекла ее вчера вечером. У тебя уже был этот рецепт. Она натирает тот сладкий перец горячего копчения, который берет в гастрономе, затем набивает курицу копченым чесноком, а затем… — рот Ниты наполнился слюной.
— Ты делаешь это нарочно, — сказала она. — Дай мне опустошить твой холодильник.
— Эй, Ниточка, пожалуй, куриная грудка будет довольно хороша на бутерброде с майонезом, но я не знаю, хватит ли для…
— Кит!
Он фыркнул.
— Тебе и правда стоит ходить с твоим папой в магазин, чтобы набирать побольше еды, — сказал Кит. — А то ты начинаешь сходить с ума по пятницам. Вот если бы он…
— КИТ!!
Кит засмеялся громче.
— Ладно, слушай, здесь достаточно курицы. Смотри не лопни. Придешь позже?
— Ага, после магазина.
— Принеси запасной молоток, — сказал Кит. — Это работка для двоих.
— Ага, спасибо. Держи всех подальше от холодильника ближайшие пять минут.
Увидимся, пока!
Нита повесила трубку, а затем секунду изучала свой собственный холодильник.
— Ты знаешь, что у меня на уме, — сказала она ему на Речи.
И тебе придется сделать это, пробурчал холодильник. Будучи неодушевленным, он, конечно, не мог действительно говорить, но был способен производить "звуки" и ощущения, которые передавали его сварливость.
— Не твоя вина, что в конце недели ты не так полон, как должен быть, — сказала Нита. — Я поговорю с папой. Ты не против?
Это моя работа — кормить тебя, ответил холодильник, казалось, менее сердитым, но все еще довольно несчастным тоном. Хотя и более привычным способом. Поговоришь с ним, да?
— Первым делом. И в то же время, подумаю, как расширить тебя, чтобы можно было время от времени менять местами твое содержимое с содержимым тебе подобного!
Ну, полагаю, в этом есть смысл, сказал холодильник уже более заинтересованно.
Вперед, с песнями…
Нита свистнула свой волшебный Учебник. Ее сумка метнулась вперед и прыгнула на стол, будто кто-то живой пытался выбраться наружу: Нита посмотрела на нее и успела лишь сообразить, что только одна из двух застежек была расстегнута, когда ее Учебник выпрыгнул сквозь щель и упал через всю кухню прямо ей в руку.
— Прости за это, — сказала она Учебнику. — Повседневное волшебство, домашние программы, режимы холодильника, пожалуйста…
Учебник открылся в ее руке на странице, примерно наполовину покрытой изящной, вьющейся прописью волшебной Речи.
— Верно, — сказала Нита и начала читать.
Заклинание шло как и обычно — обычные звуки ветра и редкие отзвуки проносящихся снаружи машин, мягкий гул мотора холодильника и прочие шумы внутри дома — все эти звуки постепенно становились все тише и тише, пока совсем не исчезли, Вселенная внимала словам, произносимым Нитой на Речи, пробуждалась к большей силе и начинала утверждать свою власть над физическим миром. Само волшебство было прямым смещением пространства и времени или заменой одного объема локального пространства на другой, хотя даже заклинание, подобное этому, не было совершенно необходимым, когда вы считали, что каждый из объемов в данном вопросе шел по спирали сквозь пространство-время в немного другом направлении из-за различий в их расположении на поверхности Земли.