Воспоминания о разбойниках и о перспективе оказаться у некоей «мадам Виктуар» всколыхнулись с новой силой.
— Ничего мне от вас не надо! Идите куда шли!
Тоже мне, спаситель! Видали мы таких.
За спинами мужчин раздался хруст, будто к нам по лесу пробирался медведь, а затем на поляну выкатился — иначе не скажешь — невысокий старичок с блестящей в лучах солнца лысиной, в белом длинном одеянии, похожем на рясу.
Он открыл рот, но «черный» заговорил первым:
— Многоуважаемый понтиф Серго, вы как раз вовремя! Успеете меня спасти от огненных атак этой… возможно, будущей волшебницы. Что скажете? — мужчина кивнул на горящую у него под ногами траву.
Тот, кого назвали «понтиф Серго», неловко обошел костерок по кругу, а потом с видимым трудом присел.
— Слабо, — вынес вердикт он. — Или истощена, или пользоваться не умеет. Я бы не рекомендовал, только время потратим зря.
— А разве смысл не в том, чтобы объединить и обучить всех? — поднял глаза «черный».
Понтиф Серго упер руки в бока, где не было и намека на талию:
— Так то потом, ваше… — «Черный» шикнул, и понтиф Серго замолчал, а через пару секунд продолжил: — Сначала нужно изучить процесс, опробовать на самых одаренных магах, а затем — думать, как его применить к… — понтиф окинул меня взглядом, — менее одаренным. К тому же у леди могут быть другие… интересы?
Что? Я — маг? Правда, судя по словам этого понтифа, не самый одаренный. И какие еще интересы? Я так и не смогла решить, расстроена я или обрадована, как ко мне обратился «черный»:
— Достопочтимая леди. Если вы уже вдоволь насладились своей наготой, открытой посреди леса для каждого проходящего мимо по своим делам честного разбойника, не желаете ли вы присоединиться к нашей скромной процессии?
Чего-чего? Несколько секунд у меня ушло на то, чтобы перевести то, что наговорил «черный», с высокопарного языка на человеческий. Присоединиться? К ним? Я обвела настороженным взглядом стоящую передо мной компанию. На разбойников вроде не похожи, но… где гарантия, что они не отдадут меня той самой «мадам Виктуар»? И на предмет чего они меня оценивали? Нет уж. Надо бы для начала разобраться, что вокруг происходит (и где я, черт возьми, оказалась), а потом присоединяться к непонятным компаниям.
— Мне в другую сторону, — вздернула подбородок я.
Аккуратно, чтобы волосы остались на месте, прикрывая все стратегически важные места.
— Как пожелаете, — слегка склонил голову «черный».
Хорош, зараза! Я не могла этого не отметить, даже будучи разозлена сейчас на весь мужской род. То, как «черный» держится, как двигается, даже как наклоняет голову и как улыбается — все это было наполнено такой естественной статью, такой грацией, которую я видела, наверное, только в исторических фильмах у актеров, которые играли аристократов. Только у тех все смотрелось нарочито, будто напоказ, а у «черного» — так, будто он и не умеет двигаться по-другому.
Тем временем «черный» махнул одному из свиты рукой и приказал:
— Рик, отдай леди свой камзол, пока мы не ослепли от ее красоты.
Дождавшись, пока упомянутый Рик стянет с себя камзол и на вытянутой руке подаст его мне, «черный» щелкнул каблуками. В ту же секунду огонь, который я развела вокруг, погас, будто его залили водой. — Счастливо оставаться. Ах, да..
«Черный» сунул руку в карман брюк, вытянул что-то оттуда и бросил в меня. Увернувшись, я посмотрела под ноги. Монета! Судя по всему, золотая. И большая, в половину моей ладони.
— Да что ты…
Но мужчина, а вместе с ним его свита и понтиф Серго уже почти скрылись в зарослях. Со временем затих даже хруст веток, вместо этого раздалось лошадиное ржание, а затем — стук копыт. Значит, где-то поблизости дорога.
Я накинула камзол, села на землю и поняла, что сваляла дурака. Впрочем, ничего нового.
Итак, что мы имеем? Я сижу посреди леса в одном камзоле, причем чужом, больше на мне ни нитки. Хорошо хоть хватает его длины до колен, почти платье. Где-то поблизости бродят разбойники, от намерений которых меня бросает в дрожь, а единственного человека, который предложил помощь, я прогнала. Молодец, Маша, умеешь вести себя в трудных ситуациях.
И что делать?
Глава 3
Я вздохнула. Предаться самобичеванию я всегда успею, на повестке дня есть более интересный вопрос: у меня с рук срывались огоньки. Огоньки! Что за чертовщина?
Решив проверить, что мне точно не померещилось, я закрыла глаза, представила ближайшее дерево и резко махнула рукой. Раздалось потрескивание костра.
Да уж… Быстро затушив островок огня несколькими влажными листьями, я вздохнула. Не померещилось. Стоит ли говорить о том, что способностей человека-факела я за собой до этого дня не замечала?
Кроме того, разбойники выглядели как актеры из исторического фильма, то же самое можно было сказать и про «черного» с его сопровождающими. Противный внутренний голос, который никогда не ошибается, подсказывал мне, что я явно не забрела случайно на ту территорию, где снимают кино или отыгрывают любительские сценарии по книгам Толкина.
Противный внутренний голос говорил мне, что огонь, льющийся из рук, мне не мерещится. Противный внутренний голос говорил, что все это — не похоже на тот мир, в котором я родилась и к которому привыкла.
Противному внутреннему голосу стоило бы заткнуться, пока я не сошла с ума.
Итак, а с чего все это началось? Что я помню перед тем, как очнулась посреди леса голышом? Помню Лешку, слезы на глазах, надвигающуюся на меня фуру, свет фар. Тело отозвалось болью. Понятия не имею, что было дальше, но... если нет пути назад, нужно смело идти вперед. Вот только куда?
Я встала и огляделась. Мох на деревьях должен расти на севере. Или на юге? А какая мне разница, где север, а где юг? Еще можно по солнцу, кажется, ориентироваться… или по звездам?.. по луне? Неподалеку хрустнула ветка, и взвизгнула от страха, тут же зажав себе рот рукой. По телу пробежала дрожь, колени подкосились. Неужели разбойники вернулись? Поняли, что «черный» со свитой ушли, и решили закончить то, что начали?
Не обращая внимания на боль в босых ступнях и колючие ветки, я припустила по лесу в ту сторону, куда ушел «черный». Сердце бешено колотилось, дыхание сбивалось. Прошло меньше минуты до того, как я увидела дорогу. Дорогу! Достаточно широкую, чтобы по ней могла проехать машина. («Или карета», — ехидно добавил внутренний голос.)
Идти по мягкой от недавнего дождя земле было намного легче, чем по лесу, так что я пошагала в том направлении, куда указывали следы лошадиных копыт, стараясь особо не думать, куда и зачем иду. Вскоре лес закончился, вдалеке по обеим сторонам стали появляться дома — деревянные и каменные, окруженные высокими заборами или стоящие посреди поля без ограды вовсе.
Замок, появившийся на горизонте, когда я поднялась на вершину холма, заставил меня замереть. Белокаменные стены, круглые башни, высокие шпили… Вел к замку каменный мост, проложенный над пропастью, добротный и широкий. Я почувствовала, что начинает кружиться голова, вдохнуть все никак не получалось. Замок. С каменным мостом. И шпилями крыш.
Откуда взялся замок?!
Изо рта вырвался смех. То, что до этой секунды было всего лишь подозрениями, сейчас превратилось в твердую уверенность, потому что… замок. Может, это все-таки иллюзия? Как Летучий Голландец, как огни святого Эльма или как оазис в пустыне?
Ободренная, я ускорила шаг.
Замок миражом не был. По крайней мере, не были миражом главные ворота, закованные в кольчуги стражники с копьями и усталый седой старец в смешном пенсне и в бордовой шапочке, который сидел за столом, стоящим за первыми воротами замка. Стол был расположен в небольшом каменном дворике, с другой стороны которого, за аркой вторых ворот, шумел город. Совсем не похожий на тот город, который я привыкла видеть.
Этот город был таким, где девушки ходят в длинных платьях с высокими прическами, некоторые мужчины — носят на бедре меч или кинжал, а на столах прямо на улице продают кур, плетеные корзины и еще что-то, что я не могла рассмотреть.
— Ваше имя, — сонно проговорил старец, сидящий за столом у ворот замка.
— Мария, — брякнула я, трогая рукой каменную кладку — вдруг развеется миражом? Кладка стояла насмерть.
— Второе имя?
— Просто Мария, — отозвалась я и поморщилась. Ну любила моя мама этот сериал. Хорошо хоть не Изаура.
Старец закончил выводить что-то на бумаге (гусиным пером!), затем взял со стола тяжелый деревянный штамп, дохнул на него и шлепнул сверху. Протянул бумажку мне.
Тонкая, желтоватая. Надписи сделаны еще не высохшими чернилами, мелким почерком, сверху стоит штамп, на котором изображен силуэт грифона — или как там называется это животное с орлиным клювом, крыльями и телом льва?.. Не могу прочесть ни слова, буквы незнакомые, острые, тонкие, почти лишенные кругов.
— Ваша виза для пребывания в Монтевире, Просто-Мария. Носите в кармане исподней рубахи, дубликатов мы не выдаем.
— Но… У меня нет исподней рубахи, — растерянно ответила я.
Старец окинул меня взглядом из-под пенсне, остановившись на голых ногах и на камзоле с чужого плеча.
— А должна была бы, — упрекнул он. — Даже с вашей профессией, милочка. Один медяк.
— С профессией? Какой профессией?
— Один медяк, — угрожающе повторил старец.
Стражники у ворот покосились в мою сторону, явно прикидывая, ждет их сегодня работа по задержанию злостной неплательщицы или придется дальше скучать.
— Стойте! У меня есть…
Я полезла в карман камзола и нащупала монету, которую бросил мне «черный». Правда, она была не медной, а скорее золотой. Я уже знала, что на одной ее стороне был выбит грифон, а вторая была пустой. Вдруг подойдет?
— У меня есть вот это.
Старец протянул руку, поправил на носу пенсне, поднес монету к глазам и тут же вскочил, будто ошпарился. Торопливо выбрался из-за стола, поднял на меня взгляд, полный благоговения, которое может испытывать только студент при виде преподавателя, от которого очень нужно получить зачет, или чиновник, который по недоразумению послал подальше большую шишку.