Этен вздохнул и почесал затылок совсем не аристократическим жестом.
— Это будет нелегко, — дипломатично произнес он, но по его тону я услышала скорее: “Проще зайца научить курить”. — Давай заключим сделку. Я тебе расскажу о том, как здесь все устроено, а ты взамен расскажешь мне о своем мире.
— Зачем тебе это? — прищурилась я. — Предупреждаю сразу, объяснить, как работают машины, я не смогу, ничего в этом не понимаю.
— Посмотрим, что я смогу из тебя вытянуть, — азартно блеснул глазами Этен. — Но, раз уж у нас сейчас по плану урок этикета, пойдем в класс.
Я пожала плечами. Идти, благо, пришлось недалеко. Уже открывая дверь, вспомнила о том, о чем еще не сказала Этену.
— И, знаешь, я забыла упомянуть. Я читать не умею. В смысле, обычно умею, а тут — как отрезало. Просто не знаю букв.
Этен сбился с шага и провел рукой по лицу, а затем помотал головой и едва слышно застонал.
— Добавлю это в наш план занятий.
Глава 12
Следующие пару часов мы бомбардировали друг друга вопросами. Этена интересовало в моем мире буквально все: названия стран и языков, история, уровень технического развития, который я могла описать только примерно, культура, способы управления странами… Я в ответ не отставала, отзеркаливая вопросы Этена ему самому.
За время нашего взаимного допроса я выяснила, что Аренция — это небольшая сравнительно страна, с юга граничащая с горным хребтом, который является настолько тяжело проходимым, что дипломатические отношения с соседями по ту сторону хребта практически невозможны (как, впрочем, и война, что хорошо). На северо-западе у Аренции есть выход к Живому морю, за которым лежит страна под названием Вранко, дружественная и добрососедская, а вот на северо-востоке — на северо-востоке лежит Сивр.
— Аренция воюет с Сивром? — невинно спросила я.
— С чего ты взяла? — насторожился Этен, и я фыркнула.
Все мужчины часто совершают одну и ту же ошибку: недооценивают женщин. Я всю жизнь была тихой и незаметной, одевалась скромно, так что обычно даже не удивлялась тому, что меня могли не увидеть в коридоре университета, к примеру, и продолжить обсуждать что-то, для моих ушей не предназначенное. Как в тот раз, когда я подслушала разговор преподавателя и студентки об альтернативных способах сдачи экзамена. Мне казалось, только Лешка смог рассмотреть во мне меня, но ему, как выяснилось, всего лишь нужно было прикрытие.
В этом мире, увы, ничего не изменилось, хоть и наряжена я была в шелка, а волосы мои блестели золотыми украшениями — сигнальный маяк почти, а не студентка-невидимка.
В разговоре короля с Кроу, свидетелем которого я невольно стала, его величество сказал, что хотел бы знать, что творится в Сивре, при этом ни о какой дипломатии не упоминал, в отличие от того момента, где говорил о Вранко, — оттуда как раз готовятся принять делегацию. К тому же только что сам Этен попросил меня уверить его, я что я не являюсь шпионкой Сивра. Значит, отношения между странами, мягко говоря, напряженные.
После того, как я закончила излагать свои мысли, Этен несколько секунд пристально смотрел на меня, а затем вздохнул.
— Напомни мне быть с тобой осторожнее.
— Конечно, — похлопала ресницами я, и Этен, с видимым трудом отведя взгляд, заговорил.
Между Аренцией и Сивром действительно долгое время шла война, то утихая, то разгораясь с новой силой. Изменилось все только тогда, когда корону получил прапрадед Илара, Тарим Миротворец, и заключил с Сивром мирный договор. После этого все много лет шло относительно гладко, страны даже торговали друг с другом, и весьма активно, но с недавних пор Сивр начал стягивать к границам с Аренцией войска, а слухи стали ходить все более и более тревожащие.
Видимо, потому король так ждет дипломатическую миссию из Вранко: будет заручаться поддержкой соседей. Однако, как у них тут все организовано! Насколько я знала историю своего мира, у нас принцессы никакие дипломатические миссии никогда не возглавляли, до недавних пор, я имею в виду. Хороший у меня глюк все-таки. Качественный, с оттенком феминизма.
Раздался стук в дверь, и после ответа Этена в комнату просочился мальчик лет пятнадцати. Одет он был в тонкие брюки, наподобие средневековых шоссов или тех штанов, что носят хипстеры в привычном мне мире. На голове его красовалась смешная шапочка с пышным пером.
Парень впился любопытными блестящими глазами мне в лицо и рассматривал так внимательно, что не заметил порог и споткнулся, едва не упав. Когда парень выпрямился, щеки его горели огнем, но он продолжал бросать на меня взгляды исподтишка. Что ж, кажется, слава идет впереди меня. Не удивлюсь, если романтичную историю о невероятной любви короля и простой девушки Брешка рассказывает на каждом шагу.
Кстати, надо сделать себе зарубку на память: при первой же возможности поговорить с королем и выяснить, что он задумал. В его игры я играть не хочу, по крайней мере, не зная правил.
Откланявшись, парень заговорил:
— Леди Мария, король приглашает вас отужинать.
— Сейчас? — округлила глаза я. — Но ведь еще даже не время обеда.
На лице парня отразилось удивление, перо затрепетало, а Этен едва слышно застонал и закрыл лицо рукой.
— Алек, передай, пожалуйста, королю, что леди Мария принимает предложение и с нетерпением ждет вечера, — голос его звучал приглушенно.
Когда Алек с очередным поклоном скрылся за дверями, Этен повернулся ко мне. Во взгляде его сквозила безнадежность.
— Мария, на ужин приглашают заблаговременно, тем более — на ужин с королем.
— Я знала, — досадливо пробурчала я. Могла бы и догадаться.
Этен хмыкнул и с энтузиазмом хлопнул в ладоши.
— Так, что ж мы все о политике. Давай-ка займемся тем, что по-настоящему важно!
В следующие несколько часов Этен пытался впихнуть мне в голову все тонкости придворного этикета, научить делать книксен, подавать руку, здороваться с людьми самого разного чина и, главное, отличать их друг от друга.
Упражняясь с тем, чтобы, держа стопку книг на голове, низко присесть, а затем протянуть для поцелуя руку, я спросила у Этена про магию, чтобы не тратить зря время. Оказалось, что в этом мире понятия «магия» и «волшебство» отличаются. Магия — это то, что разлито в воздухе и то, чем обладают в той или иной степени все живые существа. А волшебство — это умение магию использовать по своему усмотрению. Сейчас волшебников уже не осталось, само их существование многим кажется старыми сказками.
— А ты тоже маг? — с любопытством спросила я, пока Этен показывал мне, как правильно сидеть. (Ноги вбок, спина прямая, подбородок вверх — ужасно неудобно, все-таки сложная жизнь у этих придворных.)
— Наверное, — пожал плечами Этен, обходя кресло, где я сидела, по кругу, и задумчиво рассматривая принятую мной «непринужденную» позу. — Тетушка, которая меня растила, рассказывала, что в детстве я вроде как мог заставить цветы на подоконнике расти быстрее: просто подходил к ним, что-то делал, и они на глазах вытягивались вверх, а то и зацветали. Но я этого не помню.
— А сейчас ты так можешь?
— Нет, никто не может, только король, и то немного. Но он годами для этого тренировался, ездил на самые окраины Аренции и даже во Вранко специально, чтобы набраться знаний. Ты же слышала сказку про Октопа. Правда это или нет, но в Аренции с древних времен нет волшебников, никто не умеет управлять магией, которой здесь остались лишь крохи. Разве что случайно что-то получается, вот как у меня с цветами в детстве. Или у тебя с огоньками в лесу — мне понтиф Серго рассказал. — Взяв меня за запястье, Этен поправил ладонь, лежащую на коленях. Рука у него была теплая, шершавая, совсем не похожая на руку придворного, который командует горничными, камеристками и разбирается в тонкостях этикета. Очень мужская такая рука.
Я послушно села так, как мне было указано, и задумалась. Выходит, управлять магией здесь никто не умел — кроме короля, я сама видела, как он затушил разведенный мной в лесу огонь.
Но как быть с тем, что огнями я бросалась совершенно осознанно, когда хотела спугнуть разбойников? Причем за пару минут разобралась в том, как это делать, интуитивно, будто это знание всегда сидело внутри.
Вчера я ради интереса попробовала повторить метание огня в ванной, и едва не сожгла комнату, такой большой костер получился от одного моего осознанного жеста. Брешка потом спросила, почему в комнате пахнет горелым, а я едва успела спрятать подальше черную тряпку, в которую превратилось полотенце.
Ладно, подумаю об этом позже. Сейчас стоит сосредоточиться на разговоре.
Глава 13
Подняв глаза, я встретилась взглядом с Этеном, и тот поспешно отвернулся, а затем на его лице появилась широкая улыбка, будто кто-то переключил тумблер.
— Отлично! Мария, ты родилась для того, чтобы жить при дворе. Даже и не скажешь, что первый день сегодня занимаемся. А сейчас — столовый этикет! Тебе сегодня ужинать с королем, нельзя ударить лицом в грязь.
Я поджала губы и попыталась лицом передать все, что думаю о короле и о том, чтобы с ним ужинать. Бесил меня этот «черный», ничего не могла с собой поделать. Слишком он жесткий, слишком властный, слишком непредсказуемый, слишком себе на уме. Не люблю таких людей и всегда стараюсь держаться от них подальше. А уж если у кого-то из них власть в руках — вообще пиши пропало, встречала я таких. “Черный” пока подтверждал мои опасения по всем фронтам: да этого короля слуги боятся, где же это видано!
— Выше нос! — засмеялся Этен. — Улыбайся, и грифон будет на твоей стороне.
В ответ я скривилась еще сильнее, за что получила отповедь: оказывается, настоящая леди не должна кривляться, а вот вести словесную пикировку — обязана уметь. Что ж, рискну предположить, что здешним леди и джентльменам в искусстве обмена тонкими оскорблениями далеко до факультета, где учатся скромные на вид студентки-культурологи.
Одна моя подружайка, начитавшись Цветаевой, называла девушку, что увела у нее парня, не иначе как “товаром рыночным”, “трухой гипсовой” и “простою женщиною без божеств”. Бедняжка даже не сразу поняла, что ее оскорбляют. Впрочем, когда поняла, решить эту проблему предпочла совсем не изысканной словесной пикировкой, а более грубыми способами: тасканием за волосы. Не все противники играют по правилам, увы.