— Направо!
Глупец же глаза открыл и говорит:
— Когда я жив был, я всегда прямиком ходил!
Испугались дружки, глупца со страху на землю уронили и пустились наутек. Узнал об этом пастор и стал говорить с кафедры, что с глупцом чудо случилось — из мертвых воскрес. Мельника же все в округе ясновидцем стали считать.
Ты сказку читай да думай. И тогда поймешь, где здесь правда, а где — ложь.
Семерых девиц краше
или-были в одной деревушке муж с женой. И была у них одна-единственная дочка. Такая умница, работящая! Все-то она дома делала: стирала, прибирала, обед стряпала. Везде поспевала: сад перед домом ухожен, в доме чисто прибрано, пол так и блестит. Не нарадуются, бывало, на дочку старики. А уж такой рукодельницы, мастерицы шить да вышивать всю округу обойди — не сыщешь. Шитьем-вышиванием она старикам родителям на хлеб зарабатывала.
Красива была та девушка — ни в сказке сказать, ни пером описать. Хоть семерых самых пригожих девиц на свете собери и рядом с ней поставь, все равно она краше всех семерых, вместе взятых, будет. Потому-то ее Семикрасавицей и прозвали.
А уж скромна была! Идет по деревне — лицо платком прикрывает. Не хочет, чтоб люди на нее глядели, ее хвалили.
Увидал однажды Семикрасавицу королевский сын. Смотрит, девушка идет, как березка стройная. Захотелось ему в лицо ей заглянуть, а платок мешает. Спрашивает он своих слуг:
— Отчего Семикрасавица всегда платком прикрывается, так что и лица ее не разглядеть?
Отвечают слуги:
— Оттого, что скромна без меры.
Послал тогда принц слугу с золотым перстнем к Семикрасавице и наказал:
— Проси девушку вечером к вековому дубу прийти. Скажи: принц хочет с тобой потолковать.
Пришла Семикрасавица вечером к дубу, а принц как ее лицо увидел, так влюбился без памяти. И просит Семикрасавицу:
— Будь моей женой!
Она же ему в ответ:
— Ты богат, я бедна, мы друг другу не чета. Да и батюшка твой разгневается, когда услышит, кого ты хочешь в жены взять.
А принц на своем стоит. Просит он ее, молит, так что Семикрасавица под конец сказала:
— Дозволь несколько дней подумать.
На другой день королевский сын снова слугу к Семикрасавице посылает и говорит:
— Отнеси ей башмачки серебряные, проси, чтобы пришла вечером к вековому дубу. Скажи, принц хочет с тобой потолковать.
Пришла Семикрасавица вечером к дубу, принц ее и спрашивает:
— Надумала ли женой моей стать?
— Когда мне думать-то? — спрашивает Семикрасавица. — Голубей и кур надо накормить-напоить, капусту нашинковать, рубашки сшить. А что прежде думала, уже сказала: ты богат, я бедна, мы друг другу не чета. Потому не могу тебе согласие дать.
Принялся принц снова просить ее, умолять. Пришлось Семикрасавице ответить:
— Ладно, подумаю, с батюшкой, с матушкой моими посоветуюсь.
И вот королевский сын снова слугу к Семикрасавице посылает и говорит:
— Отнеси ей платье, золотом шитое. Проси, чтобы пришла вечером к вековому дубу. Скажи, принц хочет с тобой потолковать.
Пришла Семикрасавица вечером к дубу, принц ее и спрашивает:
— Надумала ли женой моей стать?
— Когда мне думать-то? — спрашивает Семикрасавица. — И с родителями поговорить не успела. Дел у меня и в доме и на дворе столько, что вздохнуть некогда. Не до свадьбы мне! Говорила я тебе прежде и сейчас говорю: не могу тебе согласие дать.
Только принц от Семикрасавицы не отступается. Просит ее, молит королевой стать, клянется:
— Что бы с тобой или со мной ни случилось, буду тебе верность хранить, никогда на другой не женюсь.
Поняла Семикрасавица, как крепко он ее любит, и говорит:
— Согласна я!
Ведь и она давно уж его полюбила. Боялась только, что неровня ему.
Стали принц с Семикрасавицей с того дня каждый вечер под дубом встречаться. И так они были счастливы! Видались они, правда, тайком от короля. Боялись, как бы он не узнал, что сын с бедной девушкой встречается.
А при дворе жила злая старуха чернавка. Выследила их и королю донесла.
Разгневался король, послал своих людей дом Семикрасавицы поджечь: пусть она в огне сгорит!
Семикрасавица как раз у окошка сидела, вышивала. Вдруг дом вспыхнул. Подступило к ней в тот же миг пламя, выскочила она сама не своя из окошка, да прямо в пустой колодец и угодила. А бедные ее родители вместе с домом сгорели.
Взяла бедняжку тоска: горевала она, печалилась, из колодца выходить не хотела. Сидит дни и ночи напролет в колодце да плачет.
Выплакала Семикрасавица мало-помалу все свои слезы и выбралась из колодца. Пришла на пепелище родного дома и несколько монет из золы выгребла. Купила на эти деньги мужское платье, надела его и пошла к королевскому двору. Просит короля:
— Возьми меня в слуги, буду верно тебе служить, а зовут меня Горемыка Злосчастный.
Приглянулся юноша королю. Взял он его в слуги. Служил Горемыка королю верно и усердно. Совсем мало времени прошло — полюбил старый король Горемыку больше всех других слуг. Должен был он при нем неотлучно находиться, никому, кроме Горемыки Злосчастного, не дозволялось его королевской особе прислуживать.
А принц от горя себя не помнил. Как услышал, что дом его суженой сгорел, заперся в своих покоях и думает: «Верно, и невеста моя, которая семерых девиц краше, в доме сгорела». Король же решил сына женить, чтобы он Семикрасавицу позабыл. Хотелось старому королю государство сыну еще при жизни передать. И без королевы тут никак не обойдешься. Хоть не мог принц Семикрасавицу позабыть, клятву нарушить, однако пришлось ему к дочери соседского короля посвататься. Хочешь не хочешь, и обручиться с ней пришлось.
Настал день свадьбы. Поехали король с сыном за невестой, а свита следом тянется. Печальный был поезд, хоть и свадебный. Впереди принц едет, Семикрасавицу вспоминает, слезами горючими обливается. Позади — Горемыка, и на сердце у него словно тяжкий камень лежит. Старался Горемыка в хвосте свадебного поезда держаться. Не хотелось ему, чтобы люди печаль его приметили. А как стал поезд к невестиному замку подъезжать, запел Горемыка, да так чисто, так звонко:
Семикрасавицей счастливою слыла,
Горемыкою несчастной стала я!
Услыхал принц песню и спрашивает отца:
— Кто это так хорошо поет?
— Горемыка, верный мой слуга, — отвечает король.
Завел Горемыка песню во второй раз:
Семикрасавицей счастливою слыла,
Горемыкою несчастной стала я!
Услыхал принц песню и спрашивает отца снова:
— Неужто, любезный батюшка, это и вправду Горемыка, твой слуга, поет?
— А кто ж еще, — отвечает старый король. — Никому больше так не спеть.
Как подъехал поезд к самым воротам замка, завел Горемыка песню в третий раз:
Семикрасавицей счастливою слыла.
Горемыкою несчастной стала я!
Повернул тут принц коня, подскакал к Горемыке, заглянул юноше в лицо и обмер: Семикрасавица да и только! Хоть и узнал он свою суженую, но ни словечка не вымолвил, только головой ей ласково кивнул. Повернул коня и снова вперед поскакал.
Гостей в невестином замке собралось — не перечесть. Все подданные из двух королевств прибыли. Стали гости петь, плясать, сказки сказывать. Вот невестин отец и говорит:
— Давайте друг другу загадки загадывать, а жених пусть начинает.
Загадал принц загадку:
— Была у меня шкатулка драгоценная, и как-то потерял я к ней ключик. Велел мастеру новый изготовить. Вернулся домой, глядь — прежний ключик на столе лежит. Вот и отгадайте загадку, ваше королевское величество, какой ключик мне дороже — прежний или новый?
— Ясное дело, прежний! — отвечает невестин отец. Не знал он, что сам дочери приговор вынес.
А принц ему и говорит:
— Коли так, забирай свою дочь обратно. Не могу я ее в жены взять, потому что прежняя моя любовь нашлась.
Подошел принц к Семикрасавице, за руку ее взял, к отцу подвел. Старый король ничего понять не может:
— Да это ж Горемыка, верный мой слуга!
Сын ему в ответ:
— Любезный батюшка, не Горемыка это, а Семикрасавица, невеста моя!
Раскрылись тут у придворных глаза, увидали они, до чего прекрасна девица в мужском платье.
Один король ничего слышать не желает, знай свое твердит:
— Какая там Семикрасавица! Ведь слуги ее вместе с домом спалили. Горемыка это, верный мой слуга!
Разгневался принц, понял, что отец его невесту сгубить хотел, что это он ее отца с матерью заживо сжег. Взял он Семикрасавицу за руку и говорит королю:
— Не могу простить тебе твою жестокость. Не нужны нам твои богатства. Руки-ноги у нас есть, а на хлеб мы всегда заработаем.
И пошли они куда глаза глядят. Но сказывают — счастливо они жили, дружно, крепко друг друга любили, никакой работой не гнушались. Семикрасавица-то искусницей была, да и принц ремеслу обучился. Так что ни голода, ни холода они не знали.
Крестьянин и его три сына
ел однажды по проселочной дороге пастор и видит: старик крестьянин поле пашет, надрывается. Пот по лицу так и льет! Остановился пастор, спрашивает:
— Эй, старик, чего из кожи вон лезешь? Ведь ты уже в летах, и здоровье у тебя, видать, не ахти какое.
— Да, господин пастор, — отвечает крестьянин, — здоровье-то у меня никудышное! Только легко тебе говорить! А кто за меня работать станет? Вот и буду пахать, пока ноги не протяну.
— У тебя что, детей нет? — спросил пастор.
— Есть у меня трое сыновей. Только выучились они и не желают крестьянскую лямку тянуть.
— На кого же они выучились? — спросил пастор.
— Старший стал вором, средний — душегубом, младший — побирушкой.
— Ну, чтобы стать вором, душегубом, побирушкой, учиться не надо, — засмеялся пастор.
— Не скажи, господин пастор. Я на их учение кучу денег перевел. Правда, средний сын так и не доучился.