– Если кто-то попытается рыпнуться, стрелять без предупреждения. – А я за деньгами, – добавил он и прошел за прилавок…
Выстрел заставил Наталью Владимировну вздрогнуть. Машинально посмотрев в сторону, откуда прозвучал громкий хлопок, она увидела падающего продавца с окровавленным лицом. А в метре от него стрелявшего – высокого молодого капитана дальнего плавания, который после выстрела, продолжая держать пистолет в руке, крикнул на весь магазин:
– Всем лечь на пол и закрыть глаза!
Ей уже приходилось слышать пистолетные выстрелы. Это произошло прошлым летом, когда она шла по улице Баумана, и ее обогнал парень в синей рубахе, допотопном картузе и крестьянских полосатых штанах, заправленных в кирзовые сапоги гармошкой. В правой руке парень держал наган. И когда он обогнал ее шагов на пять, неожиданно обернулся и выстрелил назад.
Пуля пролетела совсем близко от нее, – во всяком случае, так ей показалось. Наталья Владимировна, испугавшись, вжалась в стену, как оказалось, вовремя: мимо того места, где она пару секунд назад находилась, промчались два милиционера с револьверами в руках. Один из милиционеров, приостановившись, выстрелил в ответ. Парень будто споткнулся, изогнулся в дугу и ткнулся лицом в асфальт. Кажется, он не шевелился. Только левая нога мелко дергалась…
Прошлогодние воспоминания молнией пронеслись в ее голове, и Наталья Владимировна без промедления подчинилась человеку, выряженному в форму капитана дальнего плавания: легла на пол, закрыла глаза и обхватила голову ладонями. Заметив, однако, краем глаза еще двоих посетителей магазина, которым переодетый грабитель отдавал приказания.
Что было дальше?
Ничего конкретного объяснить она не сумела. Грабители вышагивали по операционному залу. Звучал приглушенный мужской разговор, слов которого разобрать было невозможно. Закрыв глаза и обхватив голову руками, Наталья Владимировна даже не желала прислушиваться. Только бы уцелеть!.. Потом все стихло. Еще некоторое время лежали на полу и, убедившись, что никто более в магазин не войдет, не без опаски поднялись. Осмотрелись, после чего вызвали милицию, которая прибыла весьма быстро.
Эксперты, склонившись над трупом, принялись выяснять характер смертельного ранения; фотографировали, выискивали на полу улики; найденные предметы помечали номерами, складывали их в пластиковые пакетики.
Молодой человек лет тридцати, представившись старшим оперуполномоченным отдела по борьбе с бандитизмом городского Управления МВД капитаном Рожновым, подошел к ней и задал первый вопрос:
– Вы запомнили, как выглядел и во что был одет убийца?
Наталья Владимировна, едва пришедшая в себя от произошедшего, стараясь выглядеть спокойной, заговорила размеренным уверенным голосом:
– Что я запомнила… Молодой был убийца. Одет он был в форму капитана дальнего плавания.
– Значит, капитан дальнего плавания? Очень неожиданно… А вы уверены? Это я по поводу формы. Насколько я знаю из своего опыта, женщины не очень разбираются в знаках различия, в формах военнослужащих и гражданских. Почему вы вдруг решили, что это форма капитана дальнего плавания?
– Видно, я из других женщин. Я разбираюсь… А потом, мой одноклассник капитан дальнего плавания. Живет он в Ленинграде, иногда приезжает к родителям в Казань. Я его часто вижу именно в такой форме. А еще на правой стороне груди у него был нагрудный знак «Капитан дальнего плавания».
– Теперь понятно. И что вы об этом думаете?
Пожав плечами, Наталья Владимировна отвечала:
– Ничего я не думаю. Не мысли, а броуновское движение!.. Думаю, что мне просто повезло. Вот Костику нашему, – кивнула она на убитого продавца, – нет… А ведь хороший мальчишка был, недавно к нам в магазин устроился, поступать в университет хотел. Юристом хотел быть. Много планов у него было на жизнь. Иногда мы разговаривали… На Камчатке хотел побывать, говорил, что природа там очень красивая. А то, что это не капитан дальнего плавания, это я вам точно могу сказать. Как у вас там говорят… Ряженый он! Моряки ведь гордятся своей формой, любят ее, берегут. А он с такого близкого расстояния стрелял в Костика, что я уверена, следы от крови на его рукаве и на лацканах кителя должны остаться.
Удовлетворенно кивнув, старший оперуполномоченный что-то быстро пометил в своем блокноте.
– Молодой, вы говорите, он был? – задал уточняющий вопрос старший оперуполномоченный отдела по борьбе с бандитизмом городского Управления МВД.
– Молодой, – соглашаясь, кивнула Наталья Владимировна. – Примерно около тридцати лет, а может, двадцать пять! И высокий. Выше среднего роста – точно.
– А лицо вы его разглядели? – поинтересовался капитан Рожнов.
– Ну, как разглядела… – раздумчиво произнесла женщина. – Так… Видела мельком.
– Может, вам что-то запомнилось в его лице? – задал новый вопрос старший оперуполномоченный Рожнов. – Какая-нибудь характерная деталь?
– Да что там могло запомниться, – отмахнулась было от вопроса Наталья Владимировна. – Лицо как лицо. Хотя нет, постойте, – кажется, она что-то припомнила. – Губы у него были такие… пухлые. Как у капризного ребенка…
Это было уже что-то. Особая примета. Про пухлые губы говорила еще выжившая после пулевого ранения в живот девушка-сотрудница трудовой сберегательной кассы на Фрунзе. Стало быть, молодой человек в каракулевой шапке, высокий и крепкий, с пухлыми как у ребенка губами, руководивший ограблением сберкассы, и молодой высокий человек в форме капитана дальнего плавания с пухлыми, опять же как у ребенка, губами – одно лицо. А значит, и осведомитель майора Щелкунова, и его, Вали Рожнова, информатор говорили правду: ограбление сберкассы на Фрунзе и продуктового магазина на Щапова – дело рук уголовника по кличке Пижон…
Глава 4Что нарыл майор Щелкунов
Пришла осень, безжалостно перечеркнув все летние воспоминания и надежды.
С утра майор Щелкунов решил прогуляться по Черному озеру, – обещали запустить в водоем лебедей-шипунов: трех белых и одного черного. Еще с вечера вчерашнего дня в самом центре бассейна на радость всей округе для пернатых построили небольшой дощатый домик, в котором птицы могли бы спрятаться от назойливых взглядов, укрыться от непогоды, а то и гнездиться.
Уже спускаясь по широкой лестнице к озеру, Виталий Викторович увидел многочисленных зрителей, любующихся водоплавающими. Это было поистине завораживающее зрелище. Лебеди, уже определившись в пары, кружились на воде, что напоминало какой-то колдовской танец. Черный лебедь, приподняв большие крылья, отвел их в сторону и что-то прокричал, а потом будто бы по команде пара вместе окунула головы в воду. Два белых лебедя уже миновали стадию знакомства и теперь плыли рядышком, едва касаясь друг друга боками. Доплыв до середины озера, они вдруг остановились, а потом самец оплел самку своей шеей.
Полюбовавшись птицами минут пятнадцать, майор Щелкунов вернулся в отдел и, присев за письменный стол, принялся рассуждать, чиркая карандашом на листке бумаги замысловатые, одному ему понятные знаки.
Перво-наперво, деньги в НИИ взяты большие, почему бы в таком случае и не погулять на них так, как душе будет угодно! Ведь не стоянием же за токарным станком в промасленной робе такие денежки заработаны? И даже не написанием книги в двадцать авторских листов, сидя за письменным столом в чистой домашней одежде…
Второе: Пижон – мужчина молодой. Любит хорошо одеваться, красиво говорить, повыпендриваться… То есть – пустить пыль в глаза. Это для него не только игра, но, похоже, что и образ жизни. Ведь переходят же наши приобретенные привычки со временем в черту характера, от которой не так-то просто потом избавиться. Порой такая черта становится доминирующей, способствует подражанию окружающими и нередко наследуется детьми.
Наверняка Пижон охоч до хорошеньких молодых женщин, каковых у него, надо полагать, не одна и не две. А где на молодых дурочек можно произвести самое благоприятное впечатление? Разумеется, в дорогом ресторане, где можно от души шикануть, не заглядывая в ценник, и поразить воображение девушки обилием заказанных деликатесов.
Таковых ресторанов в городе всего три, и все они расположены в самом центре города. В остальных – не особо-то можно шикануть, и от обычных рабочих столовок они отличаются разве лишь наличием официантов. В такие заведения понравившуюся девушку такой человек, как Пижон, не поведет. Не по чину! Ведь он – капитан дальнего плавания. Или киноактер. Или художник. На худой конец – чиновник в каракулевой шапке. А такие граждане в забегаловки не ходят. И девушек своих туда кормить и поить не водят…
Первое популярное заведение, которое намеревался посетить начальник отдела по борьбе с бандитизмом майор Щелкунов, был бывший трактир Никольских номеров на Поперечно-Островской улице. Ныне она именовалась Международной, а трактир, неоднократно закрывавшийся в тяжелые для города и страны времена (то бишь в годы революции и Гражданской войны, а также в первые годы Великой Отечественной), теперь носил гордое название «Славянский базар». До войны ресторан славился своей кухней. Во времена Новой экономической политики, да и позже, здесь можно было отведать стерляжьей ухи, белугу в рассоле и банкетную телятину из белого мяса трех– или четырехмесячного теленка. Фирменными блюдами «Славянского базара» были вкуснейший поросенок с хреном и пополамные расстегаи из стерляди и кусков налимьих печенок в открытой середине пирога.
Когда Виталий Викторович вошел в ресторан – а было аккурат обеденное время, – его просторный зал был наполовину пуст. А за занятыми столиками сидели по трое или по двое мужчин сплошь в строгих костюмах и при галстуках и с аппетитом поглощали пищу, то есть те самые банкетную телятину, белугу в рассоле и пополамные расстегаи. Запивая все эти блюда – нет, не вином и не водкою или коньяком, а минеральной водой «Боржоми». Не то чтобы граждане в костюмах сильно следили за своим здоровьем и принципиально не пили горячительные напитки. Отнюдь! Многие из них были бы не прочь пропустить стопочку-другую за столь вкусным и сытным обедом. Просто все эти граждане были обременены властью. А таковым надлежало быть трезвыми. По крайней мере, в рабочее время.