В 1968 году президент компании «Чарлз Пфицер энд Компани» на сессии Американской промышленной ассоциации отмечал, что в 1950–1966 годах американские компании получили в качестве прибылей, дивидендов, патентов и т. д. 59 миллиардов долларов сверх всех своих капиталовложений и расходов по операциям за границей. Этой цифры достаточно, чтобы понять, кого на деле обогащают частные американские инвестиции в слаборазвитых странах. Однако в целях поддержания и роста этого гигантского потока капиталов в метрополию, для того чтобы иметь возможность и дальше выжимать естественные богатства и людские ресурсы «третьего мира», надо было любой ценой помешать установлению в этих эксплуатируемых странах патриотических и националистических, в подлинном смысле слова, правительств, которые защищали бы интересы своих стран, потребовали бы восстановления своего суверенитета и права самим распоряжаться ресурсами страны: медью, оловом и нефтью, бананами, кофе, хлопком, сахаром.
Начиная с американского вторжения на Кубу и Филиппины в последнем десятилетии прошлого века, американское правительство дало очень ясно понять, что его военная политика направлена в первую очередь на защиту частных капиталовложений. За полвека до начала «холодной войны» стало очевидным, что все прекрасные слова об «уважении права народов на самоопределение» тотчас забывались, если какая-либо страна избирала правительство, которое не было полностью и безусловно верно Вашингтону.
Хотя позднее стали использоваться менее грубые методы, факт остается фактом: в последние двадцать лет правительство Соединенных Штатов Америки неоднократно признавало, всегда апостериори и как результат конъюнктуры внутренней своей политики, прямое участие США в свержении «националистических» правительств, проводивших экономическую политику, которая ограничивала алчность североамериканских монополий, — в Иране (1953 г.), Гватемале (1954 г.), Конго (1960 г.), Лаосе (1962 г.), Доминиканской Республике (1963 г.), Бразилии (1964 г.), Индонезии (1966 г.), Камбодже (1970 г.), Боливии (1971 г.) и Чили (1973 г.).
Прямое вмешательство, вторжение и высадка морских пехотинцев в большинстве случаев были заменены более изощренной тактикой. По свидетельству одного американского автора, «речь идет о том, чтобы обученные в Соединенных Штатах военные стран «третьего мира» стремились бы к свержению тех правительств, которые предпочитают не привлекать частные американские капиталовложения или проводить независимую политику».
Главным инструментом, используемым в этих целях, являются двухсторонние «Пакты о военной помощи», введенные в практику в 50-х годах. Появившаяся на эту тему обширная литература раскрывает историю программ продажи и поставок оружия, военного снаряжения, начатых сразу же после второй мировой войны в рамках политики «холодной войны». Обычно американские военные деятели, выступая на специальных заседаниях конгресса Соединенных Штатов с обоснованием годовых бюджетов по этим программам, подчеркивали, что вместе с предоставлением оружия и военного снаряжения необходимо одновременно организовывать и курсы по военному обучению для того, чтобы получившие это оружие умели хорошо владеть им. Но правда состоит в том, что такие курсы по военной подготовке на всех уровнях включают и идеологическую обработку, которую, как мы убедимся в дальнейшем, можно с полным основанием квалифицировать как «промывание мозгов». Эта идеологическая обработка обычно предшествует поставкам военного снаряжения.
Уже в 30-е годы США направляли военные миссии в латиноамериканские страны в целях «поддержания дружбы с местными вооруженными силами» и вытеснения немецких и итальянских военных советников. В 1941 году такие миссии были уже во всех столицах континента. В 1943–1945 годах, в разгар войны, 423 военных из 11 латиноамериканских стран проходили военную подготовку на американских базах, расположенных в зоне Панамского канала.
Главная направленность курсов военной подготовки остается прежней: культивировать дружбу с латиноамериканскими армиями, что, как известно, означает на деле направлять в определенную сторону их политические симпатии. И все это с каждым разом меньше и меньше связано с непосредственным техническим обучением, необходимым для правильного использования определенных видов вооружения. И получается, согласно документу, опубликованному Пентагоном, что в 1971 году военные из 33 стран со всех концов мира проходили «идеологическое обучение», в то время как эти страны не получали ни американского оружия, ни снаряжения[7].
В 1965 году генеральный директор военной помощи Роберт Вуд с гордостью указывал, что «почти все (офицеры из Латинской Америки) обучены в Соединенных Штатах или в Панаме». Это не означает, конечно, что все латиноамериканские военные поддаются идеологической обработке, зачастую к тому же и глупейшей. Различная по форме, эта обработка составляет существенную часть всех курсов военной подготовки, будь это курсы механиков или медицинской службы. Во всех латиноамериканских странах, не исключая и Чили, военную форму носят и патриоты, чей интеллектуальный уровень позволяет им разглядеть бесстыдные намерения, объектом которых они становятся. Основываясь на нашем собственном и непосредственном опыте, мы не можем разделить тех оптимистических — оптимистических с точки зрения империализма — суждений, что выносит один американский автор в отношении латиноамериканских военных: «Офицеры вооруженных сил составляют в целом одну из элит, наиболее отсталую и консервативную, какую можно только отыскать в слаборазвитом мире. Они происходят из средних слоев и, во всевозрастающей степени, из среды мелкой буржуазии, чувствующей себя очень неуверенно в социальном смысле и стремящейся упрочить свое положение (особенно мелкие служащие, как частных, так и государственных учреждений). Эти последние относятся враждебно к рабочим и крестьянам, стремление которых к лучшей жизни и большему равенству угрожает их собственному положению».
Однако, и это следует подчеркнуть, именно таким выглядит латиноамериканское офицерство в глазах тех, кто разрабатывает программы идеологической обработки на основе социологических и психологических исследований, имеющих тенденцию к обобщениям. Так, в одном из исследований об интеллектуальном уровне латиноамериканского военного отмечается: «Тип человека, избравшего военную карьеру, зачастую имеет агрессивные наклонности, стремится использовать угрозу и насилие. Его привлекает догматизм и самовластие, его неприязнь к людям проявляется двойственно, но предпочитает он при этом упрощенную формулу: мир разделен на хороших и плохих. Его ум не отличается гибкостью, он мало интересуется умственной деятельностью или искусством, считая их сомнительными или по крайней мере спорными».
Нет, не таков в целом латиноамериканский военный, которого мы знаем. Но таковым его видят специалисты, что готовят учебные тексты, используемые в программах обучения. В то же время нельзя недооценивать результатов воздействия такого массированного «промывания мозгов», которое, по подсчетам американского сенатора Уильяма Проксмайера, проведенным в начале 1971 года, обошлось американскому бюджету с 1945 по 1971 год в 175 миллиардов долларов, израсходованных на обучение 320 тысяч военных из 70 стран.
Но и эта астрономическая сумма, как подтверждает тот же сенатор, представляет только часть средств, израсходованных на обработку военных из развивающихся стран. Даже фонды такой программы, как «Продовольствие ради мира», осуществляемой под эгидой Международной ассоциации развития (АИД), для того чтобы «бороться с голодом и истощением, содействовать экономическому росту развивающихся стран и расширять и укреплять рынки экспорта американских товаров», были использованы для финансирования программ военной помощи: 700 миллионов долларов за пятилетие (1965–1970), из них 108 миллионов только в 1970 году.
Назначение этих дорогостоящих программ состоит в том, чтобы добиться максимального восприятия иностранными офицерами целей и задач внешней политики Соединенных Штатов, — политики, направленной главным образом на защиту капиталовложений крупных монополий. Имеются, правда, и другие второстепенные цели, выраженные в решениях открытых заседаний конгресса Соединенных Штатов: «американизировать» военную доктрину, тактику и военное снаряжение облагодетельствованной страны; обеспечить, чтобы в случаях необходимости в распоряжении вооруженных сил Соединенных Штатов были бы военные базы и сеть коммуникаций; укрепить системы региональных союзов; расширить приобретение военных материалов американского производства. Но еще большее значение имеет «завоевание умов и сердец» офицеров, что достигается путем отлично спланированных и налаженных личных и социальных контактов, устанавливаемых за период подготовки в дополнение к идеологической обработке.
Очень показателен в этом смысле следующий диалог, взятый в несколько сокращенном виде из стенограммы заседания подкомитета национальной безопасности и научного развития комитета внешней политики палаты представителей американского конгресса в декабре 1970 года, между одним из законодателей и Уорреном Г. Найттером, тогдашним заместителем министра обороны по делам международной безопасности.
М-р Фрезер:В некоторых из этих стран мы предоставляем (военную) помощь бандам, захватившим власть силой.
М-р Найттер: Мы оказываем помощь в виде военного обучения почти всем странам Латинской Америки. Иной раз трудно отличить страны, которые имеют свободно избранные правительства, от тех, что таковых не имеют. Мы считаем исключительно важным поддерживать отношения с людьми, занимающими влиятельные позиции в этих странах, с тем чтобы иметь возможность влиять на события в этих странах. Обеспечивать национальную безопасность — моя забота.
М-р Фрезер:Безопасность Соединенных Штатов?
М-р Найттер: Да, Соединенных Штатов.
М-р Фрезер: